Лирика панелек - Илья Константинович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тут ты не права. Я знаю его с детства, мы многое пережили. Он не роскошная мразь, он добился положения своей пробивной инициативой, а не родителями.
– А почему же тебя не забрал с собой из грязи?
– Стыдно признаться, но я не просил, чтобы меня кто-нибудь забирал из грязи, – Ваня погрустнел.
– Оля, – девушка протянула руку Ване.
– Ваня, – улыбнувшись, он аккуратно пожал ручонку девушки.
Девушка мило улыбнулась в ответ, пряча глаза.
– Но мне шестнадцать, так что ничего не планируй, – Оля вернулась к прежнему тону.
– Что?! Сколько?! – возмущенно воскликнул Ваня.
– Ты что, дядь, глуховат? – съязвила Оля.
– Ты что тут забыла, малая?
– Все, началось, – Оля отвернулась от Вани и продолжила рассматривать, как странный парень, похожий на инопланетянина, танцует в окружении девушек.
– Я все, конечно, понимаю, но не кажется ли вам, что вы слишком юны для данного мероприятия?
– Не кажется, – Оля вновь передразнила Ваню. Повисла неловкая пауза.
– Извини меня, я сегодня не в духе, – сказала Оля, смягчив тон.
– Бывает. Так, может, расскажешь, как ты тут оказалась? – спокойно спросил Бобби.
– Сестра дружит с подобными мажорами, и я зачем-то напросилась с ней. Достало все. Думала, напьюсь да отвлекусь.
– Но ты трезва.
– Я забыла, что не люблю алкоголь.
– От чего хотела отвлечься?
– Кажется, от себя и собственных мыслей. Знаешь это противное чувство, когда все как бы хорошо, но так плохо где-то там, внутри? – Оля ткнула себя пальцем в грудь.
– Отчего же не знать? Но, мне кажется, это просто человеческая болезнь.
– Думаешь, я заболела чем-то? – Оля жалобно подняла глаза. – Говорила мне мама носить шапку.
– Да, думаю, заболела. Болезнью раздумий. Эта болезнь довольно часто встречается у людей. Мама была права: нужно носить шапку. А то видишь, как бывает? Мысли шальные в голову заносит.
– Кажется, у меня эта болезнь хроническая. Она у меня всегда была, – отмахнулась Оля.
– Эта болезнь не бывает хронической, ею заражаются в детстве через воспитание. А второй, самый опасный участок – это старость. В старости практически неизбежно уйти от нее. Хотя я и знал людей, у которых это получилось. Удивительные люди!
– Действительно, – Оля задумалась ненадолго. – А ты болеешь ею?
– Только по ночам, – ответил Бобби. – По какому поводу мысли приходят?
– До смешного банальные. Любовь и отношения с родителями. Разве другие могут быть в моем возрасте?
– Могут, но тебе удалось избежать их.
– А что еще бывает? – с интересом расспрашивала Оля.
– Кто-то в этом возрасте уже по уши замешан в криминале. У кого-то ребенок из-за того, что в нужное время думали не головой. А бывает, уже на игле сидят да с крыш прыгают.
– Страшное дело… Можно нескромную просьбу?
– Давай, – улыбнулся Бобби.
– Отвези меня к себе домой. Я устала тут, – стеснительно попросила Оленька.
– А ты потом заявление? – усмехнулся Ваня.
– Нет, ты не подумай. Я не буду надоедать и лезть к тебе, мне просто некуда идти. Я даже знаю, у кого можно взять машину, он давно просит, чтобы его увезли куда-нибудь отсюда, сам он не в состоянии.
– Как это – идти некуда? А домой? – удивился Бобби.
– Дом – это место, где тебе хорошо и уютно. У меня такого нет, – буркнула Оля. – Так ты меня отвезешь?
– А искать тебя не будут?
– Не будут, никому нет дела до меня… Честно.
– Хорошо, поехали, но машины у меня нет.
– Это ерунда! – обрадовалась Оля. – Идем за мной.
Оля схватила Бобби за руку и повела на второй этаж. Там плавали клубы дыма и веял знакомый Бобби запах. Все двери, кроме комнаты с бильярдом, были закрыты, дым струился из щелей. У стены сидел парень в мешковатых штанах и кофте, с рыжими дредами на голове, которые были подвязаны резинкой, из-за чего он напоминал ананас. Худые черты лица, маленькие глаза, скромные губы. Под глазами две татуировки: «Olc» – под левым глазом и «Сarachtar» – под правым. На левой кисти руки олдскульный портрет девушки, а на правой – роза в том же стиле. Он сидел на полу, подобравши руками ноги и уткнувшись головой в коленки.
– Ирландец! – крикнула Оля парню.
Тот только приподнял голову, уставившись красными глазами на пару.
– Я нашла, кто может отвезти нас отсюда, давай ключи от машины, – Оля протянула руку.
– Надо же, – заторможенно говорил Ирландец. – Дело хорошее… надо бы… ключи… найти.
– Оля, ты уверена, что нам нужно его забирать? – Бобби удивленно посмотрел на Олю.
– Да, уверена. Он единственный, кто может нам дать машину. Он хороший. Когда трезвый. А сейчас он больше на ананас похож.
– И то верно, – Бобби с жалостью глядел на Ирландца. – Я пойду своего друга заберу. Встретимся на выходе.
– Хорошо, – сказала Оля, помогая Ирландцу подняться. Спустившись на первый этаж, Бобби обнаружил Июля, который лежал на диване, положив голову на ноги девушке. Июль смотрел в потолок стеклянными глазами не моргая.
– Июль, нам пора ехать, – сказал Бобби, аккуратно толкая Июля.
– Я тоже так думаю, – загробным голосом ответил Июль, не переводя взгляд и не моргая.
Пролежав еще пару секунд, Июль встал с дивана, производя неестественные движения, и взял Бобби за руку, словно ребенок.
– Пошли, – все тем же отсутствующим голосом проговорил Июль.
Бобби был слегка напуган поведением Июля, но все же повел его к выходу. Выйдя на улицу, Бобби усадил Июля на крыльцо. Через пару минут из дома вышла Оля с Ирландцем, который опирался на ее хрупкие плечи.
– Поехали, – Оля кинула Бобби ключи от машины. – Машина у ворот стоит.
Компания вышла из ворот. Неподалеку стоял старенький серебряный «Мерседес». Ирландца с Июлем усадили на заднее сиденье, те сразу же заснули, опираясь друг на друга. Оля прыгнула на пассажирское сиденье впереди, Бобби сел за руль. Рявкнув, машина завелась и осветила фарами дорогу, тихо тронулась, удаляясь от дома в сторону проспекта Гагарина.
В квартире Бобби Июля с Ирландцем уложили на диван. Смотрелись они достаточно мило. Оле Бобби предложил место на раскладушке, а сам отправился на балкон. Там он сел на стол в позе лотоса, созерцая район. Время близилось к восходу, солнце аккуратно подбиралось к горизонту, придавая небу розовый оттенок. Над спальниками клубился пар от ТЭЦ. Кирпичи домов наполнялись кровью от восходящего солнца, на окнах верхних этажей рождались солнечные зайчики. Улицы еще спали, тротуары отдыхали от тяжелых подошв. Трава набирала росу. Созвездия неторопливо закрывали глаза, скрывая блеск далеких звезд. Завораживающий вид дна
