Тепло очага - Эйлин Колдер

– Я собираюсь искупаться в бассейне, – пробормотала Джина, как бы оправдывая свое вторжение в детскую.

– Хорошо. Кэролайн, скажи Джине спокойной ночи.

Джина помахала девочке рукой. Та оторвалась от соски и улыбнулась во весь рот.

– Спокойной ночи, солнышко.

Джине хотелось обнять ее и поцеловать, но она подумала, что начинает привязываться к ребенку, чего не следовало делать ни в коем случае. Она повернулась, собираясь уйти.

– Джина, – остановил ее голос Эдварда. – Вы не могли бы завтра присмотреть за Кэролайн?

– Конечно.

– Спасибо. Джефф хочет свозить меня утром на место строительства супермаркета, а после обеда я буду присутствовать на совещании.

– Не волнуйтесь, я посижу с ней.

Кэролайн уронила бутылочку на пол. Джина подбежала и подняла ее.

– Держи свое молочко, ангел мой, – сказала она, садясь на корточки перед малышкой. – Надеюсь, я заслужила поцелуй на ночь? – Джина легонько пощекотала девочку под пухлым подбородком. Кэролайн засмеялась и наклонилась к ней для поцелуя. – Ты пахнешь персиками и сливками, – проворковала Джина, целуя ее в одну щечку, потом в другую. – Так и хочется съесть.

– Персиковый шампунь, – прозаично пояснил Эдвард. – Она умудрилась опрокинуть в ванну флакон, когда я наливал шампунь в воду. Там все было в пене.

– Похоже, я пропустила веселое зрелище.

Джина подмигнула малышке, потом взглянула на Эдварда. Он смотрел на нее очень серьезно, и радужное настроение Джины сразу испарилось.

– Вы говорили так, будто на самом деле чувствовали это, – тихо произнес он.

– Что? Что это было весело? Думаю, это действительно было так.

– А то, что вы сказали Хилари на кухне? – неожиданно спросил Эдвард.

Джина почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо.

– Что я сказала Хилари? – Она изобразила непонимание, надеясь, что Эдвард не слышал начала их разговора.

Он улыбнулся.

– Вы прекрасно поняли, что я имел в виду ваши слова о Кэролайн.

Джина пожала плечами. Она могла бы ответить, что всего-навсего играла отведенную ей роль. Но Джине достаточно было взглянуть на малышку, которая пила молоко и смотрела на нее своими ангельскими голубыми глазами, чтобы понять, что она не может солгать.

– Наверное, когда я смотрю на Кэролайн, то думаю о том, чего мне не хватает в жизни, – сказала Джина, уйдя от прямого ответа.

– Вы с Энтони планировали иметь детей?

– Мы говорили об этом. Я мечтала о девочке. – Она задумалась на минуту. – Сейчас, когда я вспоминаю наши разговоры на эту тему, то понимаю, что он никогда серьезно не думал об этом. Энтони считал, что сначала надо пожить для себя, а лотом, через несколько лет, можно обсудить и вопрос о детях.

– Очень похоже на то, что говорила Памела, – заметил Эдвард.

– Сколько вы прожили с ней?

– Пять лет, но знал я ее гораздо дольше. Мы познакомились в колледже. Она тоже изучала архитектуру.

Кэролайн допила молоко и привалилась к груди отца. У нее был сонный вид, и она с трудом удерживала глазки открытыми, наблюдая за беседой взрослых.

Эдвард нежно провел ладонью по ее кудряшкам. Он не торопился укладывать малышку в постель. Джина надеялась, что он поговорит с ней еще немного. Ей хотелось больше узнать о его прошлом.

– Мы окончили колледж в один год и устроились на работу в одну и ту же фирму, – добавил Эдвард.

– Вы случайно оказались там вместе?

– Нет. Памела призналась позже, что подала туда свои документы, когда узнала, что я там уже работаю. – Он улыбнулся. – Мне это польстило. Она мне очень нравилась. – Эдвард помолчал. – Памела была... ну в общем... она и сейчас очень красивая женщина.

Джина отвела взгляд. В сердце у нее шевельнулась ревность, и это шокировало ее. Как можно ревновать к женщине, которую ни разу не видела?

– Мы сняли квартиру, – продолжал Эдвард. – Современный дом, подземный гараж, круглосуточная охрана и тому подобное. С одной спальней. Очень стильной. Даже тогда я предпочитал иметь дом с двумя спальнями. – Он скривил губы в грустной усмешке. – Иногда, когда заглядываю в прошлое, я удивляюсь, что ничего не замечал тогда. А признаки были, если бы я был более внимательным. Но мы только начинали жить, поэтому я не возражал против выбора Памелы. Мы оба были поглощены работой, думаю, это было главное, что объединяло нас. Памела – великолепный архитектор.

– Красивая и талантливая, – задумчиво сказала Джина. – Вы, кажется, до сих пор любите ее.

– Любил, – тихо поправил ее Эдвард. – Очень сильно.

Если минуту назад Джина почувствовала укол ревности, то сейчас у нее внутри все перевернулось от боли. Она злилась на себя за эту слабость, но совладать с собой не могла.

– А сейчас? – почти шепотом спросила она.

– А сейчас мне становится грустно, когда я думаю о том, что из всего этого получилось. – Эдвард посмотрел на малышку, которая уже крепко спала. – Особенно мне обидно за Кэролайн. Она совершенно не интересует Памелу, как будто девочки и нет на свете.

Джина посмотрела в его печальные глаза, и вся ее ревность исчезла. Разводы вообще ужасная вещь, но они особенно драматичны, когда при этом страдают дети.

– По крайней мере, у Кэролайн есть вы, – мягко сказала Джина. – Один любящий родитель лучше, чем два несчастных.

– Наверное. – Эдвард пожал плечами. – Я, конечно, сделаю для нее все, что смогу. Я очень люблю дочь и совсем не жалею, что она осталась со мной. Кэролайн – самое лучше, что есть в моей жизни.

– Несмотря на то, что она стоила вам брака?

– Думаю, мой брак в любом случае развалился бы, – мрачно ответил Эдвард. – Памеле больше был нужен деловой партнер, чем муж. Иногда меня мучает совесть, что я уговорил ее не делать аборт... Не поймите меня неправильно, я отчаянно хотел ребенка. Но эта беременность не была запланирована и была не нужна Памеле. Она ожидала повышения на работе, и это ей было ни к чему. А я наивно полагал, что мы справимся, – денег у нас хватало. Это сейчас я знаю, что, как бы благоприятно ни складывались обстоятельства, ребенок для Памелы всегда бы был не вовремя. Она просто не создана для материнства. Впрочем, как и для брака.

– Она счастлива сейчас?

– Думаю, да. У нее интересная работа, есть друг, она живет так, как ей нравится. Как вы, очевидно, заметили, у нас с ней дружеские отношения. Чего, кстати, не может понять моя мать, – добавил он. – Она считает Памелу холодной и черствой. Но это неправда. Памела такая, какая есть, и она никогда не притворялась кем-то иным. Общение с ней обогатило мою жизнь.

Эдвард начал медленно подниматься со стула, чтобы не разбудить малышку.

– Вы явно все еще влюблены в нее, – констатировала Джина.