Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци

«Ёлки-моталки, сколь ж раз они убирают? Какие-нибудь несчастные таджики, не иначе. Подморозило час назад, не раньше. Значит, совсем недавно. И значит, дворник тут чуть не целый день ошивается. Может, и приютился неподалёку. И пусть даже кроме него по вечерам ни души… Так, а это что?»

Мужичок подошёл к газону и наклонился. Он увидел около бортика две солидные кучки и отчего-то очень ими заинтересовался.

«Ещё дымятся. Собака большая. Бродячая собака? А если нет? Тогда и хозяин должен быть поблизости.»

Он обошёл двор. Подошёл к подъезду и подёргал единственную дверь – она была заперта. Просто заперта на замок, без всякого кода и домофонов. Тогда он двинулся вдоль левой глухой стены и вдруг остановился и присвистнул. Там, где два дома сходились углом, оказался небольшой зазор, совершенно не видный со стороны. В нём была устроена скамеечка, сделанная из ящиков и досок, заботливо застеленная обрывком одеяла. Скаты крыши защищали её от снега и дождя, стены – от ветра.

«Очень интересно! Такой закуточек, и собака, и дворник! Вот тебе и «ни души»!»

Мужичок ещё раз внимательно осмотрелся. Затем вышел на улицу и потрюхал к близлежащему ларьку. Там день и ночь торговали сигаретами, пивом и разной дребеденью. Около палатки толклись, по обыкновению, дежурные местные пьянчужки.

Он полез за пазуху, долго рылся, потом вытащил горсть мелких денег и купил пачку сигарет. А затем достал не спеша стаканчик и оглянулся. Круглый столик нашёлся так же кстати, как добрая компания. Когда на столик шмякнулась четвертушка чёрного с чесночной сарделькой, а из бутылки в пластмассовый стаканчик многообещающе булькнула прозрачная жидкость, две засаленные, замызганные фигуры сделали неуверенный шаг вперёд. Счастливый обладатель поллитровки ухнул, опрокинул стакан, выщёлкнул сигарету и.. к нему тут же услужливо потянулись аж сразу две грязные руки с огоньком.

– Эх, хорошо! Вот это спасибо, ребята. Закурить не хотите? Угощайтесь. Я Жорка! А вас как звать? – и он широким жестом протянул им открытую пачку.

– Как не хотеть! Они взяли по сигарете, и еще по одной, которую сразу заложили за ухо. Забормотали благодарно, зачиркали зажигалками. Ещё бы они не хотели закурить! Но воспалённые их глаза на бледных лицах с небритыми щеками не отрывались он вожделенного напитка.

– А мы Гриша и Кеша, Жорик, Гриша и Кеша! Гляди-ка, вечер какой холодный, прямо зима. Да ты ужинай, на нас не смотри. Мы и правда, покурим.

Вежливость была соблюдена, следующий ход за пришельцем, но он невозмутимо налил себе, хлопнул ещё одну стопочку и закусил. Пахнуло мясным и водочным духом. Алкаши судорожно сглотнули слюну. И тут, откуда ни возьмись, вывернулась бродячая мелкая собачонка и принялась крутиться вокруг них и скулить. Это была жёлто-сизая от грязи, но вполне упитанная дворняжка. Великое множество здешних ларечников беспрестанно её кормило. А спать можно было без помех в подземном переходе. Там сухо, тепло, и никто не гнал. Чем не житьё! Сейчас ей есть даже не больно и хотелось, но привычка – вторая натура. Запахло сарделькой – проси! «Пусть лучше лопнет поганое брюхо, чем пропадает хороший харч!»

Жорик отщипнул кусочек хлеба и бросил на асфальт. Шавка понюхала и отошла.

– Балованная, шалава! Развелось их! Чего ты их приваживаешь, только гадят. Ты посмотри на неё, не жа-ла-ет! А рабочему человеку…, – алкаш потолще и постарше, заросший рыжей щетиной махнул рукой.

– Верно говоришь, Гриша, это сколько на них денег тратят! Они, поди, не работают, а жрут и жрут, – поддержал его сварливо товарищ, но тут и Жора вмешался в разговор.

– Э, не скажи, на них можно дюже хорошо заработать, если с умом. Породистую сучку поймать, найти кобелька, случить, а щенков продать!

– Пойма-ать? Слямзить? Это можно! – захихикал беззубый Кеша. – Только кто у нас купит за настоящие деньги? Разве на Птичке толкнуть?

– А что? Хоть бы и на Птичке? Я, мужики, во дворик по малой нужде завернул, – он повернулся и показал, куда именно, – такую там собачину видел! Руки прям зачесались. Один ошейник за две банки можно загнать! Зверюга давай с цепки рваться да лаять. Я подхватился. Тут гаркнули на меня, а кто, с испугу не разобрал, побёг! Но зло взяло. Узнал бы, чья, так увёл. Вот пол-литры не пожалел бы!

Глаза у Гриши заблестели, словно мокрые осколки стекла.

– Идёт, коли не шутишь! Стакан… нет, два стакана, – поправился он, – нам с Кешкой прямо сейчас! Я тут всех знаю, я.. мы… Да, а потом за суку – две поллитры! Я те её сманю! Мишкина эта собака, туда другие не ходят, эти новые хозява дворнику приплатили, и он следит. Мишка Паровоз рядом живёт. Он ихнего прораба возит. И сторожить подрядился, когда они тут чего оставляют – технику, кирпич там… Иначе стырят в момент!

Жорик слушал, не перебивая, но времени не терял. Он извлёк из рюкзака ещё два пластмассовых стаканчика, налил в них пальца на три водки и подвинул собеседникам. Они мигом смахнули угощение и крякнули.

– А ты что же? Давай по третьей! – спросили в один голос повеселевшие собутыльники.

– Я-то? Не, третью ещё не заработал, – усмехнулся он. – А как псину зовут?

– Джерька! – заторопились Кеша и Гриша, – Джерри её Мишка назвал.

– Понял, – кивнул Жорик, – а фраер почему

– Паровоз? Так он машинистом служил, и сам – Мишка Возчиков. Потому и прозвали паровозом.

– Ага. Служил машинистом, теперь служит у новых хозяев… И дворник тоже, ну, этот… туркмен…

– Мурат? Он не туркмен, а таджик. Они в подвале ночуют.

– Тоже во дворе?

– Не в этом, в соседнем, где котельная. Там и живут, четверо лбов. И убирают, кто где. Мурат у зубодёров, Иса в магазине, а другие…

– Да хрен с ними, ты мне лучше скажи, да неужто вправду суку сведёшь? Ведь если сторожат круглый день, дворник землю роет и хозяева бдят… А что вообще за хозяева такие? Почему зубодёры?

– Жорик, суку тебе сведём, про зубодёров узнаешь, только надо бы и пузо согреть. Горло тоже… Что-то хрипим! – просипел он и захихикал.

Жора разлил остатки, и бутылка опустела. Физиономии бродяг погрустнели. Но новый знакомец хлопнул Гришу по плечу.

– Не робей, ребята, я парень не жадный. Пошли за уголок, там есть забегаловка «После бани». Вон голубенькие огонёчки мелькают. Сядем в тепле, возьмём супешник, картошечки, и пивом залакируем. Там и поговорим.

Он застегнул рюкзачок, замотал шарф вокруг шеи и вопросительно глянул на друзей, которые закивали с энтузиазмом. Тогда он двинулся в сторону голубой вывески, а