Озорной купидон - Кара Колтер

Мария встала на цыпочки и запечатлела на его щеке один из самых нежных поцелуев.

— А почему ты отправила сюда Ники? — спросил Тернер, когда она уже собралась уходить. — Ты ведь с тем же успехом могла попросить Шейлу отвезти его к Эбби.

— Я хотела, чтобы ты увидел, на что способна любовь. — Она отвернулась и с легкостью побежала к дому.

На что способна любовь, мрачно подумал он. Она способна перевернуть твой мир и наполнить твой дом шумными родственниками и вопящими детьми.

В сарае, глубоко под старой мебелью и прочим хламом, был зарыт старый сундук. Тернер откопал его и открыл.

Внутри лежали чертежи, которые он рисовал еще в детстве. Он осторожно развернул один из них. Бумага стала ломкой и покрылась пятнами сырости. Тернер взглянул на проект дома, который когда-то начертил. Он не мог поверить, что это его работа. В каждой линии чертежа Тернер чувствовал рвение молодости и надежду на лучшее.

Это был красивый дом с множеством окон, его фасад напоминал нос корабля, а такие потолки Тернер раньше видел в храмах.

Это дом человека, у которого были самые простые мечты. Мечты о детях, о семье.

Тернер положил чертеж обратно в сундук. Утром он поговорит с Ником, а затем уберется подальше отсюда. А когда он вернется, они все, возможно, уже уедут. И он сможет нормально выспаться.

Он нашел в старых вещах заплесневелую постельную скатку, взобрался на сеновал, завернулся в одеяло и закрыл глаза.

Тернер думал о том, что у Барри и Шейлы было много общего. Этот парень умел петь и танцевать. Ну и что из того, что он переодевается в костюм клоуна, чтобы заработать на жизнь? Он такой же артист, как и она. Возможно, они могли бы быть очень счастливы вместе. Кроме того, Барри, похоже, нравился этому дракону, Эсси. А Тернер не снискал ее расположения, судя по неприязненным взглядам, которыми она его постоянно одаривала.

Завтра утром он обязательно поговорит с Ником, но едва ли его брат сможет все ему простить так же легко, как это сделала Мария. Тернер знал, что ему легче выдержать хороший удар в челюсть, чем серьезную беседу по душам.

Сухое сено набилось ему за шиворот, Тернер развернул одеяло и вытряхнул колючие травинки. Через щели в стенах конюшни Тернер наблюдал, как в доме один за другим гаснут огни.

Он понял, что обманывает сам себя. Возможно, он вообще больше не сможет спокойно спать. Особенно после того, как она уедет. Его будет преследовать ее образ, воспоминания о ее звонком смехе и запахе волос. Ему необходимо сделать выбор. Уйти или остаться. Любить или быть одиноким. Действовать наверняка или спасовать перед опасностями.

Неожиданно в дверях возникла фигура брата.

— Тернер? — крикнул он в темноту.

Тернер застонал:

— Господи, я чувствую себя так, словно мне сто лет!

— Не преувеличивай, Терри, — заметил брат и покачал головой, подойдя поближе и пристально всматриваясь в лицо Тернера сквозь утреннюю мглу. — Впрочем, ты действительно не мальчик. Мне кажется, ты мог бы спать в фургоне. Ведь там может разместиться целая толпа.

— Но тогда у меня не появилось бы повода так жалеть себя, как сейчас, — сухо заметил Тернер.

Ник расхохотался.

— Тернер, неужели на старости лет у тебя появилось чувство юмора?

— Вряд ли, — ответил Тернер, но его ошеломил вопрос Ника. Неужели у него раньше не было чувства юмора?

— Меня сюда послала Эбби, — неловко сказал Ник.

— Зачем?

— Она заявила, что не будет нас кормить, пока мы все не выясним. А Мария поддержала ее.

— Женщины, — фыркнул Тернер и взглянул на брата. Да, он сильно повзрослел. Ник не только стал шире в плечах и крепче, но теперь у него был совсем другой взгляд. — Прости меня, Ник. Я наделал много ошибок, и мне очень жаль.

— Знаешь, что мне сказала Мария? Она сказала, что мне повезло, что у меня такой брат, как ты.

— Ох уж эти женщины.

— Я терпеть не могу, когда они правы, — спокойно сказал Ник. — Тернер, ей вовсе не стоило объяснять мне, что ты слишком много брал на себя тогда, когда сам еще был слишком юн для таких ответственных решений. Но ты это делал из любви к нам. Я возвращаюсь обратно. Мы с Марией поженились. Она и Ники поедут со мной.

У Тернера так и вертелись на языке слова, что это не та жизнь, которая необходима его жене и сыну. Но он взял себя в руки и прикусил язык. Откуда он может знать, какая жизнь им нужна и чего вообще хотят жена и ребенок?

Он собирался сказать, что будет скучать по ним. Конечно, ему хотелось, чтобы они были ближе, чтобы он мог видеть, как растет его племянник.

Вот что натворила эта любовь.

— Поздравляю тебя, — только и сумел выговорить он.

— Мы уже не будем чужими друг другу, — сказал ему Ник. — Я хочу, чтобы ты приезжал к нам в гости. А мы приедем навестить тебя. А Мария вообще собирается вернуться сразу, как только родится ребенок Эбби. Тернер…

— Да?

— Я правда скучал по тебе.

— Я тоже. — Тернеру нелегко дались эти слова. — Ах, Господи, мне пора ехать. Сегодня утром в Левистауне состоится лошадиная ярмарка.

— А когда ты вернешься?

В голосе брата прозвучало разочарование, и Тернер чуть было не изменил свое решение. Но это произошло только на мгновение. Мужчина не может позволить себе принимать решения, руководствуясь велением сердца. Но тогда что заставляло его ехать на лошадиную ярмарку в Левистауне, когда два месяца назад он решил не ездить туда?

Но Эбби не думала, что это хорошая идея, когда поблизости дети.

Тернер постарался незаметно проскользнуть в дом. Он не хотел, чтобы Эбби допрашивала его.

Но в кухне оказался только Барри, который со счастливым видом жевал кусок датского пирожного с малиной.

— Ну, как спалось? — спросил Тернер, стараясь скрыть свои коварные намерения.

— Спалось? Никогда еще я не спал так хорошо. У тебя отличная софа.

Тернер пытался отыскать в его словах хотя бы намек на сарказм, ведь этот человек был актером.

— Тебе понравилась эта кровать? — недоверчиво переспросил Тернер.

— Я чудесно выспался, — подтвердил Барри, откусывая большой кусок пирожного. — Хочешь попробовать? Я сам их приготовил.

Тернер не съел бы ни кусочка, даже если бы умирал от голода, хотя ему ужасно хотелось есть. Да, Шейла заслуживала человека, который умел делать пирожные. Это уж точно.

Дело вовсе не в софе, он не мог заснуть из-за мыслей, роем проносившихся в его голове.

— Здесь так тихо, — сказал Барри.

Из другого конца дома доносился голос матери Шейлы.

— Да, — ответил Тернер. — Когда-то здесь так было.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Куда он? — спросила Шейла, наблюдая из кухонного окна, как Тернер выезжает на своем джипе. Он быстро развернулся и с ревом умчался прочь в облаке пыли.