Пунктир - Светлана Цыпкина

В машине, поправляя за пазухой угревшуюся там жабу, Азирафель охнул и потер плечо в том месте, где по нему прошелся адский бич.

— Довольно болезненная штука эта плеть… когда приедем, мог бы ты убрать этот ужасный разрез? Конечно, не пятно от краски, но у тебя так хорошо получается!

Кроули кивнул и в свою очередь поморщился.

— Что-то не так? — насторожился Азирафель.

— На шею попало несколько капель святой воды. Болючая зараза, до сих пор жжется.

— Тогда поехали быстрей, будем исцеляться в спокойной обстановке.

Книжный магазин встретил их тишиной, теплом, милым и надежным уютом. Азирафель попросил Кроули постоять спокойно, и нежно провел кончиками пальцев по горячему багровому рубцу на его шее. В ответ ладонь демона скользнула по разрезу на пиджаке.

Раны затягивались, боль утихала, ткань становилась, как новая. Подобное исцелялось подобным? Может быть. А, может, то было нечто, одно на двоих, которое никто из них не хотел назвать вслух: есть вещи, проясняющие себя лишь в молчании.

— Выпить хочешь?

— Не откажусь.

— У меня хранится одна бутылочка, для особых случаев… Посиди пока, я схожу за ней.

Кроули направился было к дивану, но Азирафель остановил его:

— Лучше в кресло.

— Но оно же твое любимое?

— Именно поэтому. Тебе сегодня тяжело пришлось, отдохни как следует.

— Но ведь и ты не прохлаждался.

— Мой дорогой, не спорь, пожалуйста. Садись.

За столетия верной службы кресло переняло характер и манеру поведения владельца. Оно ловко изогнуло и вытянуло спинку, чтобы затылок сидящего получил удобную опору, подставило подлокотники и выдвинуло из-под сиденья мягкую подставку для ног. Не удивительно, что, когда его хозяин вернулся в комнату с бутылкой и двумя бокалами, гость крепко спал в плюшевых объятиях. Способностью навевать сон на самых бессонных кресло обладало с момента своего создания, и это была его главная тайна.

Оставив принесенное на столе, Азирафель подошел к спящему и всмотрелся в худое носатое лицо. За тысячелетия знакомства он успел изучить его до последней ресницы, но оно всякий раз казалось ему чуть-чуть изменившимся, непохожим на то, каким было вчера, как несхожи между собой ежедневные закаты или восходы.

Один век сменялся другим, а этот щеголь и любитель земных утех шел из эпохи в эпоху вызывающей походочкой и знай себе посмеивался. Лишь глаза подводили его: слишком многое видели и оттого нередко смотрели с горечью и печалью, совсем не подходящими блестящему облику. Быть может, поэтому, а не только из-за змеиных зрачков, он прятал их за темными очками? Равнодушный взгляд рептилии встречается и среди людей, они вовсе не стесняются его. В этом ангел убеждался не единожды.

Увы, кресло умело усыплять, но не навевать приятные сны. Кроули вздрогнул, зашипел сквозь зубы. Уголки рта дернулись вниз, между бровями залегла глубокая складка. Азирафель тихо коснулся губами прохладного лба, отгоняя прочь все кошмары и тревоги. Убедился, что складка разгладилась, укрыл посапывающего демона пледом, подоткнул края и ушел в кухню: там в картонной коробке дожидалась Грета. Надо было обсудить ее меню.

Кроули разбудил запах кофе. Вернее, божественное благоухание, да простится герцогу Ада столь неприличное сравнение. Открыв глаза, он обнаружил источник дивного аромата — большую кружку, исходившую паром на столе.

— Заря встает, петух поет, и будит пастушья свирель забрезживший день, которому лень покинуть лесную постель![7] — весело продекламировали из-за спины. — Доброе утро, мой дорогой.

Снег все-таки дожил до рассвета, когда ему на помощь явился небольшой морозец. Сквозь раздернутые шторы в комнату лился бело-золотой свет, точно сразу за окнами начинался Рай. И когда ангел проходил мимо них, солнечные лучи текли по его плечам небесным сиянием.

— Доброе утро, — демон от души потянулся. — Чудесно выспался.

— Попробуй кофе. Сам сварил, по одному древнему рецепту, которым, — за небольшое благословение, — лет двести назад со мной поделился один торговец с каирского базара. — Азирафель сел напротив со своей бело-крылатой кружкой в руке. — Как шея? Не болит?

— Я вообще забыл, что там что-то болело. А твое плечо?

— Аналогично, — улыбнулся Азирафель. — И пиджак как новый.

Он отпил кофе, поставил кружку на стол и посерьёзнел.

— Пока ты спал, у меня было время о многом подумать. И сейчас ты пей кофе и послушай меня, по возможности, молча. Хорошо? Спасибо. Прежде всего, я хотел бы снова встретиться с Вельзевул. Понимаешь, еще совсем недавно все представители Ада, за исключением тебя, казалась мне одинаковыми — абсолютное и бесконечное Зло, в отношении которого возможна одна политика: держаться от него подальше.

— Очень правильная политика, — вырвалось у Кроули.

— Согласен. Но вчера я увидел Бафомета и прочих, кхм, столпов преисподней. И сравнил их с Вельзевул. Какой контраст! Особенно впечатлил поступок Хастура. Думаю, если кто-то ради тебя идет на смертельный риск, тебе можно дать еще один шанс. Наконец, надо предупредить ее о заговоре…

— Она не лучше Бафомета, уж поверь мне! — Кроули сердито отставил недопитую кружку. Напиток плеснул на стол. — И твои благие намерения приведут сам знаешь куда.

— Но все-таки я должен еще раз с ней побеседовать. Устроишь мне встречу?

— Ладно… Как скажешь, — демон схватил кружку и одним глотком допил кофе. — Но затея совершенно дурацкая и мы оба об этом еще пожалеем, я уверен.

— Посмотрим, — судя по тону, Азирафель придерживался противоположного мнения. — Но это еще не все, что я собираюсь тебе сказать. Вообще вчерашний день дал мне столько опыта, сколько не набралось бы и за несколько столетий. Я понял: дело не в том, есть у нас с тобой план или нет. Он вообще не имеет никакого значения.

— Ты о чем? Ах, да… — Кроули сообразил, что в суматохе последних событий начисто позабыл о своем же намерении управлять движением человечества. — Так и в чем же, по-твоему, дело?

Азирафель взглянул на него каким-то особенным, просветленным взглядом и ответил:

— Мы не там находимся. Мы внутри, среди людей, а должны быть вне. Как Господь. Или Сатана. Понимаешь?

Какое-то время демон молча изучал узоры на кружке, потом медленно кивнул.

— Чтобы управлять народами, надо забыть об отдельном человеке, — задумчиво проговорил он. — Простая истина, известная любому диктатору.

— Забыть об всем, что нам дорого, обо всех, кого любим, — подхватил Азирафель. — Возможно, забыть даже друг о друге. То есть, не в прямом смысле забыть, но сделаться исключительно деловыми партнерами, которые встречаются раз в тысячу лет обсудить текущий бизнес-план.

— Я не готов к такому, — покачал головой демон. — И пусть меня расстреляют из карабина