Любовное зелье колдуна-болтуна - Дарья Донцова

А мне очень захотелось найти «добрую тетеньку» и надавать ей, бросившей перепуганного ребенка около мертвеца, пощечин.

Кое-как подавив приступ злости, я перевела дух. Значит, я не ошиблась, у Бражкина был второй телефон, просто его украла «симпатичная женщина». И она же вытащила из кошелька мэра наличку. А нас и местных полицейских отсутствие денег не смутило, ведь у Игоря Семеновича были кредитки. Пластиковые карты подлая баба не тронула.

Мне понадобилась пара минут, чтобы успокоиться и продолжить разговор.

– Люсенька, можешь описать, как выглядел автомобиль, за которым бежал мужчина?

Девочка вытерла ладонью лицо.

– Маленький совсем.

– Знаешь, как модель называется?

Люся покачала головой, а я пожалела, что свидетелем ДТП стал не мальчик, вот тот бы живо сообщил об автомобиле в деталях.

– Цвет какой?

– Темный.

– Черный?

Люся неуверенно кивнула, и я решила задать провокационный вопрос:

– Может, серый, темно-синий?

– Да, – согласилась малышка.

– Или коричневый? – не успокаивалась я. – Оранжевый?

– Машина быстро ехала, я не разглядела, – прошептала Люся, – там тетя сидела.

– Можешь описать ее внешность? – обрадовалась я.

– Не видела ее, окна темные.

– Почему тогда ты решила, что за рулем был не мужчина?

– Дяденьки на таких не катаются, – протянула Люсенька, – они большие джипы любят, а эта машина малюпусенькая, как у Дюймовочки.

Я признала свое поражение и решила подобраться к проблеме с другой стороны.

– Расскажи, пожалуйста, на чем ездит дама, которая согласилась тебя подбросить домой.

– На машине.

– Отлично. И как она выглядит?

Люся начала размахивать руками.

– Ну… спереди блестящая… руль круглый… сиденья жесткие…

Я вынула из сумочки айпад и сразу поняла, что он бесполезен – в Безбожном нет ни Интернета, ни мобильной связи. Научно-технический прогресс вдребезги разбился, повстречавшись с бараком, стоящим на обочине цивилизации.

– Планшетник у нас ловить не будет, – деловито сообщила Люся. – Вот в школе работает, но у меня такого нет.

– Вы не прокатитесь со мной в центр Лоскутова? – попросила я Веру. – Наш сотрудник покажет девочке снимки разных автомобилей.

Мать поморщилась.

– Дел много, постирать надо, белье замочено.

– У нашего компьютерщика несколько айпадов, – тоном Лисы Патрикеевны завела я, – ему столько не нужно, он один Люсе подарит.

– Мама! – с мольбой закричала девочка. – Ну мама же!

Вера с укоризной взглянула на меня.

– Наобещаете, а дочка ничего не получит.

– Полагаю, я смогу убедить Роберта, – улыбнулась я.

Люся умоляюще сложила руки.

– Мама!!! Ну мама!!!

– Ладно, – согласилась Вера.

Глава 19

– Значит, с меня айпад? – ухмыльнулся Троянов, выходя из конференц-зала в небольшой предбанник, где я уютно устроилась в кресле.

– У тебя их штуки четыре, – напомнила я, – и всеми ты не пользуешься. Люся хорошая девочка, но у ее матери совсем нет денег.

Роберт поднял руки.

– Сдаюсь, уговорила. Теперь что касается твоего вопроса об арестованных в пятидесятых годах колдунах…

– Эй, ты забыл про малышку, ей надо фото машин показать, – напомнила я.

– С девочкой и ее мамой Тоня занимается, я объяснил ей, куда нажимать, чтобы картинки менялись, – успокоил меня компьютерщик. – Про то, что Кудрявцевы кого-то отравили, в газетах тех лет нет ни словечка. Зато вот статейка, датированная шестидесятым годом. Слушай.

Троянов открыл планшетник и начал читать.

«Удивительная находка. Известный профессор, автор учебников и научно-популярных книг, Леонид Валерьевич Вербицкий занят сейчас очень интересным делом. Мы задали ученому несколько вопросов.

– Скажите, Леонид Валерьевич, над чем вы работаете?

– У меня на столе лежит уникальный материал, старинные рукописные книги, в них содержатся бесценные сведения. На данном этапе я перевожу записи на современный русский язык.

– Значит, в скором времени мы сможем их прочитать?

– Работа предстоит огромная, надеюсь, лет через десять завершу ее. Книги полны бесценных сведений, в них не только пересказ местных легенд, большинство из которых нам неизвестны, но и рецепты блюд.

– То есть это кулинарные книги?

– Нет. Записи делали члены семьи Кудрявцевых, в основном мужчины, ведь девушек в темные времена грамоте не обучали. Но есть несколько тетрадей, заполненных женским почерком, и это свидетельствует о том, что у Кудрявцевых существовало равенство полов. Я бы назвал эти книги дневниками. Чтобы вы поняли суть дела, процитирую небольшую часть, естественно, специально для вас перетолковав ее на современный лад. «Марта десятого числа одна тысяча шестьсот пятого года от Рождества Христова. На улице мороз. Чтобы не замерзнуть, надо хорошо поесть. На вечер томленка. Брюкву почистила, нарезала, сложила в чугунок, налила туда немного воды, поставила в печь. Жаль, сушеные грибы закончились, с ними вкуснее. Этой осенью надо грибов побольше запасти. У Вани грудь болит, приходила его жена, просила помочь. Взяла одну черную редьку, выдолбила в ней ямку, положила меда, сок потек. Велела Ване его все время пить. Если не поможет, пойду, послушаю, как он кашляет. Если собакой лает, внутри не булькает, то надо сделать настойку из душицы. Взять по мерке, как ложка деревянная, трав, залить водою горячею одной плошкой, укутать и оставить до зари. С утра пить. Если же у Вани внутри клокочет, душица ему не в помощь. Тут другой рецепт: черпалка цветов василька…» Дальше не стану цитировать. Понимаете теперь, почему я сравнил записи с дневниками и по какой причине они бесценны?

– Скажите, профессор, травы в древности назывались так, как сейчас?

– Конечно, нет, в этом и заключается сложность работы. В тексте написано не «душица», а ныне забытое слово. И сложно понять, каков размер упомянутых автором деревянной ложки, а также плошки и черпалки.

– Но вы-то знаете?

– Конечно. Черпалка – это пять миллиграммов, плошка примерно четыреста миллилитров.

– В книгах есть неизвестные рецепты? Какой-нибудь из них вас удивил?

– Сложно ответить однозначно. Я был потрясен, узнав, что Кудрявцевы умели лечить опухоли, слабоумие, генетические недуги. Получается, кое в чем они опередили современную науку. Я опробовал на себе настойку из черноплодной рябины от повышенного давления. Работает прекрасно. Ну а самый пока удивительный для меня рецепт – это состав зелья, проглотив которое мужчина навсегда влюбится в женщину, подавшую ему сей напиток.

– Поделитесь его составом?

– Нет! Лично я считаю, что чувство должно возникнуть само, а не в результате чужой воли. Да и в наших условиях правильно приготовить этот отвар невозможно, он содержит кое-какие уже исчезнувшие растения и редкий вид грибов.

– Вы считаете, что современные врачи должны использовать в своей практике опыт народных лекарей?

– Необходимо отделять зерна от плевел, понимать, что, например, при аппендиците спасет жизнь нож хирурга, никакой отвар при перитоните не поможет».

Роберт закрыл айпад.

– Вербицкий скончался в семьдесят девятом году, у него была дочь. Валерия Леонидовна родилась в начале шестидесятых, сейчас она тоже доктор наук, причем аж двух, защитила диссертации по химии и биологии. Госпожа Вербицкая работает в Медянске, это примерно час езды от Лоскутова в направлении Екатеринбурга, там создан научно-исследовательский медицинский центр, который весьма успешно занимается разработкой новых лекарств. Валерия Леонидовна глава всего комплекса, куда входит еще и клиника. А ее муж, неприлично богатый человек, прочно поселившийся в списке Форбса, поддерживает супругу во всех ее начинаниях. Не так давно Вербицкая внедрила в производство препарат от сосудистых проблем. Я не очень разобрался в том, как работают таблетки и от чего защищают, но они пользуются большой популярностью, в Интернете их с пеной у рта рекламируют. Думаю, Валерия Леонидовна получает неплохие деньги.

Я улыбнулась.

– «От каждого по способностям, каждому по труду». Думаю, так бы отреагировал на твое последнее замечание Федор Михайлович Дубов.

– Танюша, это не поговорка, – сказал Глеб Валерьянович.

Я обернулась.

– Не слышала, как вы вошли.

– Хожу, аки кот на мягких лапах, – улыбнулся Борцов. – Фраза, которую ты сейчас произнесла, – это так называемый «принцип социализма», провозглашенный в Конституции СССР от тысяча девятьсот тридцать шестого года. Но задолго до советских коммунистов ее использовал в своих сочинениях Пьер-Жозеф Прудон[5], французский философ, первый человек в истории, назвавший себя анархистом.