Любовное зелье колдуна-болтуна - Дарья Донцова

– Сурово, – поежилась я.

– Для людей прошлых веков это страшная перспектива, – подтвердила Валерия, – да и сегодня кое-кто испугается такой угрозы. Я уверена, проклятие и правда на энергическом уровне действует, поэтому никогда, даже в самую злую минуту, нельзя говорить близким что-нибудь вроде фразы: «Чтоб тебя черт унес». Мой отец проделал титаническую работу, перевел записи Кудрявцевых на современный язык, подобрал аналоги названиям трав и других составляющих лекарств. Я папу в детстве практически не видела, он постоянно сидел в кабинете за закрытой дверью. Иногда по ночам я просыпалась от его громкого голоса – он зачитывал маме очередной рецепт и рассказывал, как его перетолковал. Матушка преподавала в мединституте, поэтому понимала мужа и во всем его поддерживала. Когда мне исполнилось десять, я получила от папы первое задание – тот велел расшифровать название «белоцвет», выяснить, как растение именуется сегодня, и обосновать свою догадку. У отца была огромнейшая библиотека, и я начала ползать по полкам. Перерыла много изданий, наконец поняла, что «белоцвет» – это ромашка, объяснила, почему пришла к такому выводу. И только спустя несколько лет сообразила, что отец распрекрасно все про это аптечное растение знал, Кудрявцевы в ранних записях называли его «желтый глаз» из-за яркой сердцевины. Просто он хотел проверить, есть ли у меня задатки исследователя, брошу ли я просматривать скучные научные книги или захочу получить результат. Я увлеклась и с той поры начала у него учиться. Сейчас горжусь, что адова работа Леонида Валерьевича по расшифровке записей Кудрявцевых дала свои плоды. На основании тех дневников мы создали прекрасное лекарство от гипертонии «Леовербиц», названное в честь отца.

– Не всякая дочь так увековечит память родителя, – похвалила я ее. – Но дневники колдунов никогда не издавались. Почему?

Валерия Леонидовна поправила красивые бусы.

– Они не представляют интереса для массового читателя. Если взять бытовой пласт, это просто монотонное описание дня: встали, поели, работали, поужинали, легли спать. А то, что касается составления лекарств, опасно для обывателя. Ну, например, рецепт приворотного зелья. Масса дураков решит его составить и применить на практике, а там, пусть и в микроскопических дозах, используется белладонна. Если превысить дозу этого растения из семейства пасленовых, то человек, выпив настой, легко отправится к праотцам.

Я обрадовалась, что разговор свернул в нужную сторону.

– Дневники попали в руки профессора Вербицкого в результате ужасных событий – Кудрявцевых обвинили в отравлении людей. Знахари могли не только лечить, но и убивать?

Профессор провела ладонью по столу.

– Вспомним слова, приписываемые Гиппократу: «В ложке лекарство, в чашке яд». Та же белладонна, или, как ее еще называют, красавка, в малых дозах помогает при целом ряде заболеваний. Но увеличьте дозу, и все – вам конец!

Вербицкая нажала на кнопку в столешнице и попросила:

– Елена, принеси нам чаю. Уважаемая Татьяна, почему вас волнуют дела давно минувших дней? Как те канувшие в Лету события связаны со смертью Игоря Бражкина?

– Мы рассматриваем много версий, от банального ДТП до хладнокровно организованного покушения, – ответила я. – Отмечу, что несколько человек, связанных с мэром, скончались от гриппа. Болезнь у них, независимо от возраста, пола и состояния здоровья, протекала одинаково: ломота в суставах, никаких респираторных явлений, затем резкое повышение температуры, насморк, кашель.

– Вы описали картину вирусного заболевания, – констатировала Вербицкая, – ничего удивительного, оно развивается именно так.

– Вот только эпидемии в Лоскутове и окрестностях не наблюдалось, – возразила я.

– Бывают единичные случаи, – не встревожилась профессор, – до массового поражения не всегда дело доходит.

– Ни один из заболевших не выжил, – продолжала я, – температура и давление у них не упали, несмотря на все принятые врачами меры. Мы предполагаем, что бедняг могли отравить ядом. Такой готовили Кудрявцевы, его состав явно указан в книгах знахарей, и рецепт отравы наверняка знала Евдокия Андреевна Хвостова. Ей принадлежал дом на дне карьера, где много лет жили те, кого в Лоскутове считали колдунами. Хвостова являлась последним представителем династии целителей.

– И что? – нахмурилась Валерия Леонидовна.

– Думаю, Кудрявцевым было известно много способов не только того, как вылечить человека, но и как его убить, – продолжала я. – Мы найдем в архиве их дело и узнаем, что происходило. В прошлом веке в СССР газеты были партийными, журналисты писали только то, что им разрешали или велели, поэтому в местных изданиях тех лет нет ни слова о судьбе Кудрявцевых. В советской стране создавалось впечатление, будто преступлений не совершается, а если отдельные личности нарушают закон, их якобы мигом ловят. Но архивы милиции тщательно сохраняются, мы непременно найдем нужные папки. Евдокия была маленькой девочкой, когда все ее родственники отправились за решетку. Малышку отдали в приют. То ли кто-то сглупил, то ли сделал так нарочно, но Евдокия осталась прописана в доме на дне карьера. И она в нем опять поселилась, когда, повзрослев, покинула интернат. В конце девяностых строение купил у Хвостовой один мужчина. Книг с записями у Евдокии не было, их передали вашему отцу, но скляночка с ядом могла быть спрятана где-то в избе. Евдокия на нее случайно наткнулась, поняла, что именно нашла, и стала потихоньку продавать отраву.

– Постойте! – ахнула Валерия Леонидовна. – Вы уверены, что дочка Кудрявцевых выжила? Впервые об этом слышу!

Я перевела дух. Надеюсь, я говорю убедительно, Вербицкая поверит, что мы подозреваем Хвостову.

– Да, Евдокия не погибла, оставшись сиротой. Но меня интересует сам препарат знахарей. Отрава действует хитро, даже современные врачи принимают симптоматику за грипп, с ней не справляются даже новейшие лекарства. И, между прочим, рецепт зелья знал ваш отец.

– Леонид Валерьевич давно скончался, – процедила сквозь зубы собеседница. – И он не отравитель!

– Конечно, нет, – согласилась я. – Но, уж извините за повтор, состав убийственного средства и способ его приготовления описаны на страницах дневников, а вы их изучали и можете ответить на интересующие нас вопросы. Ну, например, сколько лет яд сохраняет свои свойства? Можно ли его сейчас изготовить? Это трудно?

– Вы обвиняете меня в смерти людей? – вскипела моя визави.

Я всплеснула руками.

– Ни в коем случае! Просто помогите нам. Подумайте, кто имел доступ к дневникам, кроме Леонида Валерьевича, его жены и вас? Где сейчас бесценные бумаги? Или мы ошибаемся, и никакого яда в помине не было, Кудрявцевых в конце пятидесятых годов ложно обвинили? В начале нашего разговора вы сказали, что очень хотите найти того, кто задавил Игоря Семеновича. Именно поисками негодяя и занимается моя бригада. И выяснилось следующее. Несколько людей, тесно связанных с Бражкиным, умерли от загадочного гриппа. Мы считаем, что их отравили, а следующей жертвой должен был стать мэр. Но у преступника внезапно закончилось зелье. Вдруг он его элементарно пролил? Вот мерзавец и решил сбить Бражкина автомобилем. Но нам почти ничего не известно о снадобье. Что, если мы бежим не в том направлении? Ну, допусти, яда не существовало, или он быстро изменяет свои свойства, через пару дней после создания превращается в простую воду. Мы потратим массу времени и не добьемся результата. Помогите нам!

Вербицкая потерла ладонями виски.

– Хорошо. Расскажу все, что знаю, но ваша версия, будто кто-то сегодня использует зелье, настоящий бред. Хотя в одном вы правы: лекари оказались преступниками. Но давайте по порядку…

Глава 22

Когда Кудрявцевы поселились на дне карьера, не ведал никто. Семья обосновалась в домике давным-давно, ее члены из поколения в поколение служили сторожами, охраняли место, где добывали глину для завода посуды. Кудрявцевы с посторонними не общались, но тех, кто приходил к ним за лекарствами, не гнали. Продавали настойки, отвары, растирки, вправляли грыжи, изгоняли беса из бившихся в корчах, заговаривали больные зубы, давали детям мазь от золотухи. К колдунам, крестясь и читая молитвы, бегало много народа, и всем казалось, что ведьмаки бессмертны. Ведь никто не знал, сколько им лет, не видел гробов с телами умерших знахарей, не гулял у них на свадьбах или крестинах. О Кудрявцевых не было известно ничего, кроме того, что они много столетий живут на дне оврага.

Случившийся в тысяча девятьсот семнадцатом году большевистский переворот никак не изменил уклад их жизни. А когда началась Великая Отечественная война, никто из мужчин семьи не пошел воевать, все получили белые билеты по болезни. В те годы на фронт рвались даже безногие инвалиды, а вполне молодые и с виду здоровые парни Кудрявцевы спокойно сидели дома. В Лоскутове была еще пара мужиков, удачно откосивших от участия во фронтовых действиях, все вокруг считали их дезертирами, женщины, не стесняясь, говорили трусам в лицо: