Рукопашная с Мендельсоном - Галина Куликова

– Ваша кожа просто вопиет о влаге! – сообщила ей воздушная женщина в розовом халатике, встретившая ее на пороге заведения. – Она иссушена и сделалась серой и непривлекательной. Разве можно такое допускать?

Глаза ее горели фанатичным огнем, и Лайма печенкой почувствовала, что одним маникюром она не отделается.

– А какие процедуры будут делать Зое Борисовне? – с живым интересом спросила она, наблюдая за тем, как ее подопечную уводят в глубину салона две феи в белом.

– О! – воскликнула женщина. – Зоя Борисовна понимает толк в хорошем уходе. Она следит за своей внешностью. Жемчужная ванна, стоун-терапия, коллаген для лица, сладкая грейпфрутовая водка для очищения стоп, апельсиново-творожные маски для увядающей шеи…

Лайма немедленно согласилась на жемчужную ванну и какой-то там пилинг со скорлупой миндаля, решив, что Тагиров только посмеется, если она перечислит в статье расходов подобные косметические безобразия. «Маски для увядающей шеи?» – подумала она, когда через некоторое время увидела Зою Борисовну в образе Венеры, выходящей из морской пены. Н у, а если по правде, то входящей в жемчужную ванну.

Пока она раздевалась и готовилась к процедурам, пришла эсэмэска от Медведя. «Зоя Борисовна Кузяева, – писал он, – заместитель директора по административной части. Работала на той же должности в старом НИИ, на базе которого сформировался институт. О назначении ее на новую должность хлопотала администрация Чисторецка».

«Ага! – обрадовалась Лайма. – Выходит, Кузяева – правая рука одного из наших ученых, Полянского. Ведь именно Полянский в настоящее время исполняет обязанности директора института. А со вторым героем нашего романа, Мельченко, у нее какие-то секреты. Интересно…»

Лайма никогда не стеснялась раздеваться на людях, потому что обладала идеальной фигурой и могла смело смотреть в лицо любой «мисс», которая попалась бы ей на глаза. Медведь постоянно говорил, что Лайма могла бы выиграть самый знаменитый конкурс красоты, а Корнеев только фыркал. Он презирал подобные конкурсы. «Там претенденток показывают публике, как лошадей, – говорил он. – Ноги, зубы и много волос».

У Зои Борисовны тоже было много волос. Распущенные, они ниспадали вниз блестящим водопадом и спускались аж ниже талии. Довольно пухленькая, со складочками на животе и круглой попой, Кузяева тем не менее выглядела свежей и ухоженной. «Еще бы, – подумала Лайма. – Если бы я постоянно ошивалась в таком салоне, я бы тоже светилась изнутри и снаружи». Лайме страстно хотелось покопаться в сумочке Зои Борисовны, но это представлялось невозможным в виду наличия сейфов и огромного количества персонала, снующего туда-сюда, словно деловитые эльфы.

Эльфы завладели Лаймой, купали ее, втирали в кожу что-то ароматное, клали на позвоночник горячие камни и осушали тело теплыми полотенцами, нежными, как пух.

Через полтора часа она так хотела спать, что когда очутилась в непосредственной близости от Зои Борисовны Кузяевой, у нее не возникло никакого желания выпытывать ее секреты. Глаза закрывались, язык размяк и не желал заниматься оперативной работой. И если бы Зоя Борисовна сама не подкинула ей полезную информацию, этот поход в салон оказался бы совершенно напрасным.

Они лежали в одной комнате, параллельно друг другу, обе на животе, обмазанные маслом, как две галушки, в тюрбанах из полотенец, истомленные процедурами. В этот момент где-то в глубине комнаты зазвонил мобильный телефон, и одна из девушек-эльфов, не спрашивая, поднесла его Зое Борисовне. Вероятно, женщины-администраторы всегда держат руку на пульсе, даже когда лежат голые на косметических процедурах.

– Алло, я вас слушаю, – жестко бросила Кузяева в трубку, приподнявшись на локтях. И тут же сменила тон: – Ах, это ты, котик! Ну, как у тебя дела?

Только Лайма было подумала, что котиком может быть кто угодно – сын, муж, любовник, добрый дедушка, как Зоя Борисовна существенно сузила круг подозреваемых.

– Да, я в салоне красоты. Готовлюсь к нашему свиданию… Ты уже трепещешь? – Она гортанно засмеялась. – Ну, это очень хорошо. Я тоже соскучилась. Целую тебя, до встречи!

Не слишком нежно крякнув, Кузяева снова улеглась на живот, повернув голову к Лайме:

– Эти дурачки думают, что мы ухаживаем за собой только ради того, чтобы стимулировать их слюноотделение.

– А у меня муж, – нечленораздельно пробормотала Лайма. – Я у него вроде породистой собаки, которую он выводит погулять и показать людям.

– Муж, – скептически пробормотала ее собеседница. – Мой муж считает, что, вынося мусор, он уже исполняет супружеский долг.

– Приходится искать любви на стороне, – разморенным голосом согласилась Лайма.

– Любви! – все тем же тоном возразила Кузяева. – Какая от них любовь? Ну, хоть на работе толк. Вот там они мне полезны.

Из чего Лайма сделала вывод, что у Зои Борисовны шашни в институте, причем, возможно, не с одним «дурачком», а с двумя.

Больше им пообщаться не удалось, потому что целая группа эльфов напала на Кузяеву, вытерла ее насухо и увела в таинственную кислородную комнату. А Лайма решила, что с нее достаточно, и снова вызвала такси.

Ждать она его решила на улице, опасаясь, что хозяйка салона уговорит ее еще на какую-нибудь процедуру, после которой захочется немедленно лететь в Париж за нижним бельем или во Флоренцию – заказывать именные духи у Лоренцо Виллорози. Тело ее было легким, расслабленным и горячим. Пока ветерок нежно целовал ее щеки, Лайма думала о том, что создана для любви, а вынуждена заниматься какой-то фигней. Да еще государственной важности.

Именно в этот момент неподалеку от салона, перед входом в кафе «Адонис» остановился большой запыленный автомобиль. Увидев человека, который из него выбрался, Лайма невольно вздрогнула. Она никогда не видела его живьем, только на фотографиях. Но и ошибиться не могла. Это был не кто иной, как Михаил Семенович Полянский – главная, можно сказать, фигура в институте нанотехнологий. Не глядя по сторонам, Полянский быстро прошел в кафе, дверь за ним бесшумно закрылась. Почти сразу вслед за этим к подъезду салона подкатило такси.

– Ждите меня здесь, – велела шоферу Лайма. – Мне еще нужно… чаю попить!

– А нам все равно, – лениво заметил тот. – Хоть чаю, хоть водки.

– У вас что, раздвоение личности? – с подозрением спросила Лайма. – Кому это – вам – все равно?

– Нам со счетчиком, – ухмыльнулся шофер. – Пока вы пьете, я на работе! И он, дружок, трудится…

Водитель подбородком указал на счетчик, к которому явно испытывал дружеские чувства. Лайма махнула на него рукой и отправилась в кафе. Она была уверена, что внутри полно свободных мест и ей удастся подобраться к Полянскому поближе. К ее удивлению, почти все столики оказались заняты, пришлось устроиться в самом углу, довольно далеко от объекта наблюдения.

Полянский явно кого-то ждал. То и дело он поглядывал на часы и нервно барабанил пальцами по столу. «Да уж, для директора института он слишком непредставительный, – подумала Лайма, разглядывая малюсенького тщедушного человека с косматыми бровями. – А вдруг он ждет Зою Борисовну?» Не успела она об этом подумать, как в кафе один за другим вошли еще двое мужчин. Мельченко, которого Лайма уже знала в лицо, и Шатков, опознанный ею все по тем же фотографиям. Последний оказался колоритным персонажем, вовсе не похожим на ученого. Даже бывшего. Скорее – на полковника в отставке. Устроившись друг напротив друга, все трое принялись ожесточенно спорить. Спор продолжался довольно долго, больше часа. Лайма несколько раз ходила в туалет, стараясь протиснуться мимо ученых и подслушать хоть что-то из их беседы, но – увы! Единственное, что ей удалось ухватить на лету, была фраза Полянского: «Ты, Гриша, подумай хорошенько. Синица в руках все-таки лучше журавля в небе».

Первым из кафе убрался Мельченко, от которого Лайма поспешно отвернулась. Ее не должны зацепить взглядом и запомнить. Полянский и Шатков еще некоторое время продолжали напряженно спорить, потом поднялись и они. Лайма, которая заранее расплатилась по счету, вышмыгнула на улицу у них перед носом и метнулась к своему такси.

Следить она решила за Шатковым, он представлялся ей фигурой наиболее загадочной. Однако из слежки ничего не вышло. Таксист, который с самого начала показался Лайме довольно противным, неожиданно уперся.

– Зачем это мне ехать за той машиной? – тягучим голосом спросил он, не собираясь заводить мотор. – Вы по телефону сказали, что место назначения – гостиница «Содружество».

– Мало ли что я сказала?! – возмутилась Лайма. – Я клиент и могу передумать.

– Клиенты тоже должны быть дисциплинированными, – заявил шофер, протирая руль носовым платком. – А то от водителя требуют всего и сразу, а сами…

– Я вам хорошо заплачу, – пообещала Лайма, бессильно наблюдая за тем, как машина Шаткова исчезает из поля зрения.