Лебединая песня - Овидий Александрович Горчаков

В седьмой раз готовит Штауффенберг покушение на жизнь Гитлера. Неужели и на этот раз все сорвется?

В передней «Гостевого барака» Штауффенберг говорит фельдфебелю за телефонным коммутатором, что ожидает срочный телефонный звонок из Берлина с важной информацией для доклада фюреру и, как только ему позвонят, просит немедленно вызвать его из конференц-зала.

12.36…Штауффенберг и Кейтель входят в конференц-зал, в котором фюрер ежедневно совещается с генеральской элитой. Да, они немного опоздали — совещание уже началось. Гитлер сидит спиной к дверям у стола с картами, поверх которых лежит огромная карта Восточного фронта, и слушает доклад о положении на румынском и львовском участках. Докладывает генерал Адольф Хойзингер. Фюрера окружают около двадцати генералов и офицеров СС, армии, ВВС и ВМФ. Все стоят. Сидят только верховный главнокомандующий и два стенографиста.

— Хайль Гитлер! — произносит за Кейтелем и Штауффенберг.

«Да здравствует Гитлер!..» — Какая убийственная ирония звучит в приветствии Штауффенберга!

Гитлер сегодня как будто в неплохом настроении, хотя дела на фронте из рук вон плохи. Он небрежно отвечает на приветствие однорукого полковника с черной наглазной повязкой. Кейтель занимает свое место рядом с фюрером.

— Ваш доклад я выслушаю после доклада генерала Хойзингера, — бросает Гитлер Штауффенбергу.

До взрыва остается шесть минут…

Многих из стоящих у стола генералов и офицеров Штауффенберг знает лично, со многими знаком, дружил, вместе воевал. Все Они обречены на смерть.

Справа от фюрера — генерал Хойзингер, за ним — генерал Кортен, начальник штаба люфтваффе, полковник Гейнц Брандт, начальник штаба Хойзингера. Слева поблескивает моноклем Кейтель. Позади стоит начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал-полковник Альфред Йодль. Мундиры всех родов войск, генеральские и адмиральские погоны и лампасы, черные мундиры СС, пестрые орденские колодки…

Жаль, дьявольски жаль, что нет пи Гиммлера, ни Геринга. Операция не раз откладывалась из-за их отсутствия. Но и без них здесь собрался почти весь мозговой трест германской военщины. Теперь отсрочки не будет. Час возмездия пробил.

Зал невелик — метров пять на десять, с десятком окон. Все они открыты в душный июльский день. Это, конечно, ослабит силу взрыва.

Гитлер молча играет лупой. Его прогрессирующая близорукость мешает ему читать карту, а соображения престижа не позволяют носить очки. Ведь он — фюрер и рейхсканцлер, верховный главнокомандующий, всесильный диктатор, по выражению Геббельса, «Атлант, несущий весь мир на своих плечах…»

12.37…Штауффенберг становится справа от генерала Кортена. Он осторожно ставит свой портфель под стол возле лакированных сапог полковника Брандта, прислонив его к внутренней стороне дубовой опоры.

Генерал Хойзингер подробно и сухо говорит о разгроме русскими основных сил группы армий «Центр» восточнее Минска, о вступлении советских войск в пределы Польши, о трудном положении германских войск не только в центральной полосе, но и на севере и юге Восточного фронта.

Его внимательно слушают обербефельсхаберы, обладатели высшей военной власти, авторы и исполнители бесчисленных захватнических планов и операций, цвет германского генералитета, «золотые фазаны»… Сверкают под раззолоченными воротниками генеральских мундиров рыцарские кресты с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами.

Пять минут до взрыва. Портфель находится в двух метрах от ног Гитлера. Медленно, но верно, с рассчитанной точностью разъедает кислота тоненькую проволочку в «адской машине».

12.38…Адмирал Курт Ассман слышит, как полковник фон Штауффенберг шепчет полковнику Брандту, адъютанту Хойзингера:

— Я должен выйти — мне звонят. Я сейчас же вернусь. Присмотрите за моим портфелем — в нем секретные документы.

Штауффенберг, неслышно ступая, выходит. Как было условлено, он направляется в бункер № 88 к генералу Фельгибелю. Там полковника поджидает его адъютант, который уже вызвал машину для господина полковника.

12.39…Полковник Брандт нагибается над картой. Его нога упирается в портфель, оставленный Штауффенбергом. Машинально, чтобы освободить себе место, полковник Брандт поднимает портфель и одним движением переставляет его за дубовую опору, которая теперь отделяет мину от Гитлера.

Три минуты до взрыва… Кислота почти разъела металлическую проволочку… На этой проволочке висит дамоклов меч, нацеленный в тирана…

Штауффенберг подходит вместе с генералом Фельгибелем и своим адъютантом к машине, смотрит на часы…

Изменчивое положение в Восточной Пруссии, — продолжает Хойзингер свой доклад, — не могло бы быть более угрожающим, мой фюрер. Русские подходят и…

— Там они не пройдут! — кричит Гитлер. — За это отвечают Модель и Кох! Большевики не пройдут!

12.40… Кейтель бросает взгляд на ручные часы, а затем на то место, где стоял полковник фон Штауффенберг. Готов ли он к докладу? Но что это? Полковника нет на месте!

Решив, что Штауффенберг говорит по телефону с Берлином, Кейтель тут же посылает за ним генерала Бюле. Генерал, быстро выйдя к коммутатору, выясняет у фельдфебеля, что полковник вышел из «Гостевого барака». Бюле тут же шепотом докладывает Кейтелю об уходе полковника.

12.41… Гитлер, встав, наклоняется над столом, разглядывая верхнюю часть карты. Его корпус защищен от взрыва тяжелыми дубовыми досками, толстый стояк заслоняет его ноги.

Хойзингер заканчивает свой доклад:

— Русские крупными силами поворачивают западнее Двины на север. Их передовые части уже находятся юго-западнее Динабурга. Если мы немедленно не отведем группу армий от Чудского озера, катастрофа…

12.42… Грохочет взрыв. Слепящая вспышка огня. Дым и пыль. Стол, разламываясь, прыгает вверх, вспыхивают карты, а сверху обрушивается потолок: падает люстра, летят осколки стекла, валятся горящие стропила… Взрывной волной кого-то вышвыривает в окно.

— Где фюрер? — вопит Кейтель.

Под ногами у Штауффенберга в двухстах метрах от взрыва вздрогнула земля. Словно 155-миллиметровый снаряд попал в «Гостевой барак»! Никто не уцелеет после такого взрыва!..

Штауффенберг и его адъютант уже в машине. Взвыли сирены тревоги, словно смертельно раненный в своем логове волк.

— На аэродром! — бросает полковник водителю.

Оглядываясь, он видит, как из «Гостевого барака» начинают выносить убитых…

И Клауса Штауффенберга захлестывает вдруг великая, никогда прежде не испытанная радость. Он понял все величие того, что совершил, на что дерзнул поднять руку… Никогда так бурно не билось сердце, никогда так — с бешеной ясностью — не работал мозг. Убить Гитлера! Об этом мечтали многие…

И вот — свершилось. Гитлер убит! И Клаус фон Штауффенберг, совершивший этот беспримерный акт, мчится на машине, а затем летит самолетом в Берлин. Впереди — смертельный риск, немыслимо трудная борьба. Ведь живы еще Гиммлер, Геринг, Геббельс…

Но убитыми или смертельно раненными оказались только полковник Брандт, генерал Кортен, адъютант Гитлера генерал Шмундт, стенографист Бергер. Не поцарапало только Кейтеля.

А Гитлер? Гитлер поднялся с пола с криком:

— Ох, мои новые брюки — я только вчера их надел!

Штауффенберг, уже празднуя победу, не мог видеть, как из дымящихся развалин «Гостевого барака» вышел, шатаясь, поддерживаемый Кейтелем, Адольф Гитлер.