Всё получится! - Морин Чайлд

     Его рука скользнула туда, где соединились их тела. Он дотронулся до самого нежного места, дотронулся так, что Нора с трудом сдержала крик. Она обвивала его и сжимала в крепких бархатных объятиях.

     А когда уже невозможно было выжидать, Нора перевернулась на спину и взглянула в его расширившиеся от изумления глаза.

     – Майк...

     – Нора. – Майк вымученно улыбнулся. – Сделай милость, помолчи.

     – Да.

     Она подняла ноги, обвила ими его бедра и привлекла его к себе, двигаясь синхронно с ним, сливаясь с ним. Ее ногти впивались ему в спину. Он знал все, впитывал все, а когда Нору стала бить дрожь, замер на миг и одним долгим движением отправил ее и себя в пропасть самозабвения.

     Час прошел или два – кто знает? Нора ковыляла из спальни в кухню на непослушных ногах. Воды. А может быть, и поесть. Никогда в жизни она не тратила столько энергии, не уставала так... Никогда не чувствовала себя такой тяжелой. Да, наверное, секс – это лучшее, что есть в этом мире. Почему же об этом никто не говорит в фильмах и книгах?

     Нора передернула плечами и плотнее затянула пояс изношенного махрового халата Майка. Она обнаружила этот черный халат в главной ванной и завладела им без спроса, так как Майк еще посапывал. Выйдя в прихожую, Нора тут же ушибла палец ноги и завертелась на месте, чтобы унять боль.

     – Так тебе и надо, если свет не включаешь, – проворчала она.

     Она вошла в ярко освещенную кухню, подошла к холодильнику и открыла дверцу. Солидные запасы, особенно если учесть, что все покупки делал мужчина. О, настоящий мужчина, повторила про себя Нора, доставая жареную куриную ногу и бутылку воды.

     Устроившись у стола, она открыла бутылку и сделала долгий, успокаивающий глоток. До сих пор в ней пульсировала каждая жилка, а мозг пытался справиться с проблемой под названием «Я люблю Майка». Но тут она услышала, как открывается задняя дверь и как Рик закричал:

     – Майк!

     Нора вскочила, прижав ладонь к горлу.

     – О-о...

     Голос у нее прервался, и наступило сконфуженное молчание. На ней под халатом ничего нет, а халат во многих местах прохудился... Помилуй меня, Боже. Да что ей с того, что халат дырявый?

     Рик заметил ее, стащил шляпу, оглядел Нору и поспешил отвести взгляд – все равно куда.

     – Простите, Нора, я не... Я не знал, что вы здесь, а у меня...

     Что же он смущается? Он-то одет?!

     – Что тут за шум?

     Майк ворвался в кухню. Он успел натянуть джинсы, но не застегнул их и не обулся. Темные волосы, взъерошенные пальцами Норы, торчали в разные стороны, и вообще его вид... Его вид свидетельствовал о веселых танцах – с ней.

     А как ему еще выглядеть?

     Рик перевел взгляд на Майка и провел ладонью по лицу.

     – Прости, что я помешал... Но у Донны начались схватки. Мы едем в больницу и к утру, может быть, не вернемся.

     Майк глянул на Нору, потом опять на Рика и слегка хлопнул его по спине.

     – Рик, честное слово, я рад. Поцелуй Донну за меня.

     – Да, конечно. – Рик направился к двери, упорно не глядя в сторону Норы. Но на пороге помедлил и проговорил: – До встречи, Нора.

     Когда дверь за ним закрылась, Нора подняла глаза на Майка.

     – Забавно получилось, а?

     Уголок рта Майка тронула улыбка.

     – Знаешь, если бы он тебя сейчас и не увидел, то заметил бы утром твою машину. Так что все равно узнал бы, где ты провела ночь.

     – Да уж, – согласилась Нора. – Но он по крайней мере не запомнил бы, как я выгляжу в твоем халате. – Она притронулась к тому месту, где полагалось быть лацкану. – К слову сказать, ковбой... Ты просто обязан найти денежки на новый халат.

     – Зачем? – Майк неторопливо приблизился к ней. – Отсюда ты здорово смотришься.

     – Что, правда?

     – Точно.

     Он остановился перед ней и опустил руки ей на талию, развязал пояс, распахнул халат и сжал ее груди.

     – А-ах...

     Нора подалась вперед, приникла к нему, наслаждаясь ощущением его пальцев на сосках. Такие легкие пальцы, такие зовущие, они сжимают, тянут, вызывая отклик совсем в других частях тела.

     – Что, проголодалась? – спросил он, кивнув на позабытый на столе кусок курицы.

     – Ммм...

     – Я тоже.

     Не дав ей времени опомниться, он быстро подхватил ее и усадил на край стола.

     – Майк...

     Сердце у Норы заколотилось так, словно всерьез вознамерилось выпрыгнуть из груди. А если выпрыгнет – тогда что?.. Он опустился на колени, и она с усилием втянула воздух. Что он?.. Она собралась с силами, чтобы не броситься к нему.

     – Майк, что ты?..

     – Я же сказал. – Он осторожно раздвинул ей бедра. – Хочу закусить.

     Он поднялся, наклонился и слегка прикусил ее нижнюю губу, Нора ответила едва слышным стоном. В ней зарождалось что-то невероятное, что-то пронизывающее, трепещущее. Воздух вырвался из легких, она не могла отвернуться, она могла смотреть только на Майка. Пусть он пробует ее, смакует, а она растворится в очередной волне страсти.

     Пальцы Норы впились в край старой дубовой столешницы. Она качнулась вперед и чуть не упала, когда его язык проник в нее. Сколько же в нем силы, подумала она, как много и все-таки недостаточно. Не останавливайся, беззвучно взмолилась она. Он подхватил ее ноги и закинул себе на плечи. Его руки крепко обхватили ее бедра, а губы нашли нежные интимные места.

     На этот раз она разбилась вдребезги и уже не могла думать о том, что не все на свете следует облекать в слова. Она выкрикнула его имя, и мир переменился.

     – Майк! – прошептала она. – Я люблю тебя.

     Прошло сколько-то минут, а произнесенные слова все еще висели в воздухе, подобно неоновой рекламе. И отмахнуться от них не представлялось возможным.

     Майк помог Норе слезть со стола и прошелся по кухне, раздумывая о том, как сказать нужные слова и при этом не обидеть Нору. Но, вероятно, найти идеальное решение невозможно.

     – Нора, – проговорил он, глядя через окно в темный двор, – я уже говорил тебе... я не тот, кто тебе нужен.

     Она приближалась к нему, босые ноги почти беззвучно ступали по линолеуму, в оконном стекле возникло ее отражение. Она замерла за его спиной. Глаза у нее неестественно блестели, и Майку очень хотелось верить, что виной тому все-таки не слезы.

     К черту. Он не имел права нырять в омут желания, он был обязан отослать ее домой, когда она, как голубая мечта любого мужчины, очутилась на его кухне. Но для этого нужно быть святым. А он не святой, Бог тому свидетель.