Проклятие Дейнов - Дэшил Хэммет

всего, совсем спятил, действительно вообразил, что все сойдет ему с рук. А может, этот спектакль каким-то образом работал на его планы. Или бывшего актера одолела страсть к кровавой трагедии. Как бы там ни было, пока я возился с призраком, Джозеф, видимо, отправился с женой к алтарю.

Призрак заставил меня попотеть, а когда я отделался от него и вывалился в коридор, насели Финки. Это были они, точно знаю, хотя рассмотреть в темноте я ничего не мог. Кое-как отбившись, я добыл пистолет и спустился на этаж ниже. Габриэлы и ее жениха там уже не было. Коллинсона я вскоре отыскал: девушка выманила его на улицу и захлопнула перед носом дверь. В это время сын Холдорнов, мальчик лет тринадцати, прибежал сообщить, что папа вот-вот зарежет маму и что Габриэла находится с ними у алтаря. Холдорна я еле убил. Семь раз выстрелил. Конечно, пуля калибра 8,13 входит чисто, но я ведь всадил в него семь штук – стрелял в голову и грудь, с близкого расстояния, почти в упор, а он и ухом не повел. Вот до чего себя загипнотизировал! Свалить его удалось лишь ударом кинжала в горло.

Я замолчал.

– Ну и?.. – спросил Фицстивен.

– Что «ну и...»?

– Что было дальше?

– Ничего. Вот и весь рассказ. Я предупреждал, что в нем нет никакого смысла.

– А что делала Габриэла?

– Сидела у алтаря и любовалась подсветкой.

– Но почему она там сидела? Что ее туда привело? Пришла по своей воле или заставили? Как она там оказалась? Зачем?

– Не знаю. И она не знает. Я у нее спрашивал. Она вообще не помнит, что делала.

– Но от других-то вы что-нибудь узнали?

– Я и рассказываю, что узнал – в основном от Аронии Холдорн. Она с мужем основала секту, потом он сошел с ума и принялся убивать – ну и что она могла поделать? Финк говорить не будет. Он простой механик, работал у Холдорнов, соорудил всякие приспособления, устраивал фокусы, но что случилось прошлой ночью – об этом он не имеет никакого представления. Да, ночью шумели, но совать нос в чужие дела не в его правилах, а про убийство он впервые услышал, когда приехали полицейские и стали его допрашивать. Слуги вряд ли о чем-то знали, хотя наверняка догадывались. Мануэль, сынишка Холдорнов, сейчас до того напуган, что слова вымолвить не может, но от него мы тоже ничего не добьемся. Такая вот картина: Джозеф свихнулся и совершил убийство, а все остальные чисты перед законом, поскольку если и помогали ему, то непреднамеренно. Им грозит лишь небольшой срок за участие в храмовом мошенничестве. А признайся хоть один, что о чем-нибудь знал, и он сразу станет соучастником убийства. Естественно, никто на это не пойдет.

– Понятно, – медленно произнес Фицстивен. – Джозеф мертв, значит, виноват один Джозеф. Ну и что вы будете делать?

– Ничего, – ответил я. – Пусть попробует разобраться полиция. Мадисон Эндрюс объявил мне, что моя работа окончена.

– Но если вы недовольны результатами, если не выяснили полную правду, вам, казалось бы...

– Уже не мне. Я бы кое-что еще сделал, но Эндрюс нанял меня охранять Габриэлу в Храме. Теперь ее увезли, и выяснять, он считает, больше нечего. Если же девушке снова понадобится охрана, то голова пусть болит у мужа.

– У кого?

– У мужа.

Фицстивен стукнул кружкой по столу, так что выплеснулось пиво.

– Вот те на, – сказал он сердито. – Чего же было молчать? Бог знает, сколько всего вы мне не рассказали.

– Воспользовавшись суматохой, Коллинсон увез ее в Рино, где им не придется ждать разрешения на брак три дня, как в Калифорнии. Я и сам не знал – мне сказал Эндрюс часа через три-четыре после их отъезда. Он был несколько грубоват, что и послужило одной из причин нашего разрыва.

– А разве он против ее брака с Коллинсоном?

– Насколько я знаю – нет, но он считает, что надо это делать не сейчас и не таким манером.

– Я его понимаю, – сказал Фицстивен, когда мы встали из-за стола. – Эндрюс любит, чтобы все было так, как хочет он.

Часть третья

Кесада

13. Тропинка на скале

Эрик Коллинсон телеграфировал мне из Кесады:

НЕМЕДЛЕННО ПРИЕЗЖАЙТЕ ТЧК ОЧЕНЬ НУЖНЫ ТЧК БЕДА ОПАСНОСТЬ ТЧК ЖДИТЕ МЕНЯ ГОСТИНИЦЕ САНСЕТ ТЧК ОТВЕЧАТЬ НЕ НАДО ТЧК ГАБРИЭЛА НЕ ДОЛЖНА ЗНАТЬ ТЧК ПОСПЕШИТЕ ЭРИК КАРТЕР

Утром меня в Сан-Франциско не было. Я был в Мартинесе, торговался с бывшей женой Фила Лича, известного также под многими другими именами. Он заваливал Северо-Запад самодельной валютой, и мы разыскивали его с большим усердием. У его бывшей жены, телефонистки, милой, маленькой блондиночки, была сравнительно свежая фотография Фила, и она желала ее продать.

– Он меня так не уважал, что даже липовый чек на тряпки боялся выписать, – пожаловалась она. – Самой приходилось зарабатывать. Так почему мне теперь на нем не заработать, когда какая-нибудь шлюха купается в деньгах? Сколько вы за нее дадите?

Она, конечно, преувеличивала ценность этой фотографии, но в конце концов я с ней сторговался. Однако в город я вернулся уже в седьмом часу и на вечерний поезд не успел. Я собрал чемодан, вывел из гаража машину и поехал.

Кесада был городок с одной гостиницей, прилепившийся к скалистому склону молодой горы, которая спускалась к Тихому океану километрах в ста двадцати от Сан-Франциско. Берег под Кесадой, крутой, неудобный, усыпанный острыми камнями, для пляжа не годился, так что денег от курортников оседало мало. Какое-то время через его порт обильно тек в страну контрабандный ром, но эта деятельность замерла: бутлегеры смекнули, что с большей прибылью и меньшей морокой можно торговать отечественным пойлом. Кесада опять погрузилась в спячку.

Я прибыл туда в двенадцатом часу ночи, поставил машину в гараж и перешел на другую сторону улицы – в гостиницу «Сансет». Она представляла собой низкое, раздавшееся вширь желтое здание. В вестибюле сидел только ночной портье, маленький женоподобный человек на седьмом десятке, очень старавшийся показать мне, что ногти у него розовые и блестящие.

Когда я зарегистрировался, он дал мне конверт, надписанный рукой Эрика Коллинсона. Я разорвал его и прочел:

«Не уходите из гостиницы, пока не повидаетесь со мной. Э. К.».

– Давно это у вас? – спросил я.

– С восьми часов примерно. Мистер Картер ждал вас больше часа, пока не пришел последний автобус со станции.

– Он не у вас остановился?

– Нет, ну что вы. Они