Театр мира. История картографии - Томас Рейнертсен Берг

Абраму Ортелю исполнилось двенадцать лет, когда была напечатана Carta marina – в том же году умер его отец. Отрок был не по годам серьезен, и серьезнее всего он относился к учебе. Спокойный, дружелюбный и рассудительный, он обладал мягким характером и таким оставался для всех всю жизнь; только одно могло вывести его из себя – если его отвлекали от чтения. Происходило это оттого, что он дорожил теми редкими мгновениями, когда не нужно было работать и хлопотать о деньгах. Уже подростком (когда именно, точно неизвестно) он стал подмастерьем у гравера, рисовавшего карты.

Первый печатный станок появился в Антверпене в 1481 году. Когда Абрам подвизался учеником, в городе насчитывалось шестьдесят восемь типографий, сорок семь книжных лавок и двести двадцать четыре печатника и издателя.

В то время типографии начали заменять деревянные печатные формы медными. Медь позволяла воспроизводить максимально четко детали, это был более прочный материал, но вместе с тем и более дорогой и сложный в обработке. Владение гравировальной иглой, острием которой наносили узор на медной пластине, требовало твердой и опытной руки. В 1537 году Абрама приняли в гильдию Святого Луки, цеховое объединение художников, граверов и печатников, но не в качестве гравера. Его включили как художника-иллюминатора – afsetter van carten. Свои карты он никогда сам не гравировал.

Будучи членом гильдии, Абрам Ортель получил право не только латинизировать свое имя (он стал Абрахамом Ортелием), но и вести собственное дело. Он пошел по стопам отца, открыл лавку, торговал антиквариатом, книгами, монетами, произведениями искусства, гравюрами и всякими диковинками. Однако его коньком были карты, география и история, то, к чему лежало его сердце.

Дважды в год во Франкфурте проходила книжная ярмарка. Со всей Европы, из Базеля, Лондона, Праги и Рима сюда съезжались печатники и книготорговцы, авторы, искавшие своих издателей, и издатели, искавшие своих авторов, а также те, кого интересовали новейшие карты, основанные на самых последних сведениях о самых дальних странах. Весь этот люд устремлялся к городскому району между церковью Святого Леонарда и рекой и прежде всего к Бюхгассе – Книжной улице с длинными рядами лотков, где торговали картами и книгами. Среди торговавших был и Абрахам Ортелий.

Именно во Франкфурте в 1554 году он познакомился и сдружился с выдающимся картографом того времени – Герардом Меркатором. Ортелий уже давно восхищался этим человеком. Ему самому было двадцать восемь лет, и о нем пока мало кто знал, тогда как сорокатрехлетний Меркатор уже пользовался славой ученого, знаменитого картографа и изготовителя глобусов, за новыми публикациями которого следила вся Европа. Ортелий называл Меркатора «Птолемеем нашего времени». Их встреча положила начало долгой дружбе. Они переписывались и обменивались географическими сведениями до конца жизни.

Меркатор родился в городке Рупельмонде, тоже на реке Шельде, но чуть ниже по течению, в двадцати километрах к югу от Антверпена. Когда они с Ортелием познакомились, он делил жизнь между немецким Дуйсбургом, куда переехал после того, как его, заподозрив в ереси, заключили в Рупельмондский замок, и Лёвеном, где он преподавал в университете. Его отец был бедным сапожником и умер рано; мать ненадолго пережила отца. Его настоящее имя Герард Кремер – фамилию Меркатор он взял себе лишь в университете, куда поступил по той же квоте для бедных, по которой учился Гемма Фризиус. Фризиус и стал его учителем, когда Кремер начал изучать математику, астрономию и космографию, а в 1536 году по заказу испанского короля они вместе изготовили глобус.

Еще в античные времена Страбон считал, что глобус – лучший способ изобразить Землю, ведь она имеет форму шара. Всякая же попытка воспроизвести земной шар на плоском листе бумаги неизбежно ведет к искажению некоторых географических реалий. Однако на глобус не нанесешь детали, которые нужны для плавания вдоль берегов или следования из одного порта в другой. Кроме того, его изготовление обходится гораздо дороже бумажной карты.

На протяжении многих лет глобусы делали из металла, дерева и бумаги, а карту рисовали или гравировали непосредственно на шаре. В XVI веке шар впервые изготовили из папье-маше. Его покрывали сначала гипсом, затем лаком. На высохший лак аккуратно наклеивали полоски бумаги, на которых уже был нарисован весь мир.

Эти полоски – самая трудоемкая часть работы. Требовалось изготовить двенадцать вогнутых полосок бумаги, которые при наклеивании на шар должны были точно совпасть и составить карту мира. Поскольку горные хребты, береговые линии, реки и страны неизбежно пересекали несколько полосок, то при нанесении рисунка могли возникать искажения. Названия должны были умещаться на одной полоске. Наклеивая их, следовало быть предельно аккуратным, чтобы не допустить перекосов, складок и зазоров.

Прежде чем приступить к изготовлению глобуса, Меркатор и Фризиус ознакомились с известными им новейшими картами. Карта Олафа Магнуса появится лишь через год, поэтому северные области они наносили, полагаясь на карту Циглера – так на глобусе впервые появилась Финляндия.

В предшествующие годы стало очевидно, что Средиземное море на поверхности Земли выглядит гораздо скромнее, чем представлял Птолемей, растянувший его до шестидесятого градуса долготы. Однако, уменьшив Средиземноморье, пришлось бы уменьшить и Испанию, что едва ли понравилось бы заказчику, испанскому королю. Карл V как раз рассчитывал на то, что этот глобус покажет его империю во всём ее могуществе. Парижский картограф Оронций Финеус на своей карте мира, составленной им в 1531 году, уменьшил птолемеевскую Испанию вдвое. Однако Фризиус и Меркатор решили не рисковать и последовали за Птолемеем.

Азия, как всегда, преподносила сюрпризы. Восточные земли этого континента перерисовывали каждый год. В 1522 году оставшиеся в живых участники экспедиции Фердинанда Магеллана вернулись в Испанию, они рассказали, что не обнаружили никаких следов самого крупного в мире острова Тапробана там, где он, согласно путевым заметкам времен Александра Македонского, должен был находиться (и где сегодня расположена небольшая Шри-Ланка), поэтому его подвинули еще дальше на восток.

Южная Америка прочно обрела форму треугольного континента с вершиной в Магеллановом проливе на юге. Чуть севернее экватора, примерно в районе современной Центральной Америки, у картографов начинались трудности. О том, что находится севернее этих мест, наверняка никто ничего не знал. Как не знали, каковы размеры североамериканских территорий и являются ли они частью азиатского континента. Финеус на своей карте объединил Северную Америку с Азией, а над ними написал «Азия». Фризиус и Меркатор предпочли на своем глобусе представить Америку отдельным континентом, но сильно уменьшили размеры северной его части: всего 30 градусов долготы в ширину – на 83 градуса меньше, чем на самом деле.

Меркатор, как и Ортелий, обучался искусству гравировки. По своему опыту он знал, что латинские буквы гораздо легче читать на карте, чем готические, которые были приняты в то время в Северной Европе. Глобус Фризиуса – первый образец нидерландской картографии, где мы видим латинские буквы и подпись Меркатора: «Gerardus