Орбитсвиль - Боб Шоу

Гарамонд осторожно направил автомобиль вниз по склону. Наконец он заметил и предполагаемых чужаков – движущиеся цветные крапинки.

– Клифф, ты ничего не слышал о повторном запуске зонда? Кажется ученые "Старфлайта" собирались. – Взгляд Гарамонда не отрывался от сверкающего города.

– Вроде.

– Интересно, его камеры были включены?

– Сомневаюсь. Иначе они вряд ли бы проглядели.

Мейсон, который недавно пришел в себя, лихорадочно возился на заднем сиденье со своей портативной голокамерой.

– Что вы собираетесь сказать этим существам, капитан?

– Не имеет значения. Они нас не поймут.

– А может, и не услышат, – добавил Нейпир. – Неизвестно, есть ли у них уши.

У капитана пересохло во рту. Он множество раз воображал себе первую минуту встречи. Он ждал ее, как может ждать лишь тот, кто заглядывал в слепые глазницы тысячи безжизненных планет. Ждал и страшился до перебоев в сердце. Что сулит этот контакт? Выдержит ли Гарамонд, оказавшись лицом к лицу с представителями абсолютно чуждой формы жизни?

Бледно-голубой город рос перед глазами. Капитан бессознательно давил ногой на педаль, тихий вой двигателя перекрыло шуршанье травы, хлеставшей по днищу и крыльям машины.

Нейпир сочувственно посмотрел на друга.

– Что с тобой, Вэнс? Арахнофобия?

– Боюсь, она самая.

– Не переживай, у меня тоже.

Мейсон нетерпеливо наклонился вперед.

– О чем вы?

– Отложим разъяснение до более подходящего случая, – ответил Нейпир. – Ладно, можно и сейчас, – произнес Гарамонд, радуясь возможности отвлечься. – Мейсон, вам нравятся пауки?

– Терпеть не могу. – Журналист поежился.

– Самый распространенный ответ. Большинство людей испытывают отвращение при виде пауков и вообще паукообразных. В связи с этим возникла даже теория, будто паукообразные – не коренные обитатели Земли. Со всеми прочими тварям на планете, даже со страшными, как смертный грех, люди в той или иной степени ощущают родство. Только не с пауками. Таким образом, паукобоязнь, или арахнофобия, как полагают некоторые ученые, суть подсознательное отвращение к чуждой форме жизни. Если это соответствует действительности, то у нас могут возникнуть серьезные проблемы при установления контакта с инопланетной расой. Беда в том, что, будь инопланетяне самыми разумными, дружелюбными и даже прекрасными, они все равно вызовут в людях ненависть и жажду убийства. Просто потому, что внеземная форма жизни не зарегистрирована в унаследованном нами вместе с генами своего рода контрольном списке.

– Это, скорее, не теория, а гипотеза, – сказал Мейсон.

– Да, гипотеза, – согласился Гарамонд.

– Какова вероятность того, что она сейчас подтвердится?

– По-моему, практически нулевая. Я не верю…

Гарамонд резко оборвал фразу: автомобиль въехал на пригорок, за которым всего в нескольких сотнях шагов стояли два существа.

Чужаки удалились от своего города на значительное расстояние. Вокруг, кроме них, никого не было.

– Думаю… Мне кажется, дальше следует пройтись пешком.

Нейпир кивнул и открыл дверцу. Они вылезли, немного постояли, привыкая к зною, потом медленно побрели к двум фигурам. Мейсон с голокамерой отстал.

Расстояние сокращалось, и Гарамонд начал различать детали. Хотя инопланетяне не были похожи ни на одно известное живое создание, он не испытывал ни страха, ни отвращения.

Издали они казались гуманоидами, одетыми в цветастые наряды, на которых, словно заплаты, выделялись яркие розовые, бурые и желтые пятна, однако вблизи они стали похожи на широкие разноцветные листья. Листья отбрасывали тень на асимметричное туловище довольно сложной формы и крепились к нему веточками-отростками. Головы как таковой у инопланетян не было, но скругленная верхняя часть наклоненного вперед тела выглядела сложнее всего остального. Единственным узнаваемым органом чувств среди изобилия усиков, ложбинок и шишек оказались зеленые, в красных точечках глаза, похожие на два гелиотроповых кабошона.

– Кого они тебе напоминают? – прошептал Нейпир.

– Не знаю, – так же тихо ответил Гарамонд. Он тоже испытывал потребность сравнить их с чем-нибудь из прошлого опыта. – Может, раскрашенных креветок?

Мейсон споткнулся и упал, но друзья даже не обернулись. Они уже стояли в нескольких шагах от чужаков. Фантастические создания не шевелились, не проявляли никакого любопытства к пришельцам. Тишина застыла в воздухе, словно жидкое стекло. Неподвижные, молчаливые застыли друг перед другом представители двух рас, и, хотя напряжение нарастало, никто не шевельнулся, не издал ни звука.

Гарамонд взмок, а в голове ворочалась спасительная мысль: "Никаких торжественных встреч и речей. Они все равно нас не поймут. Ни за что никогда не поймут".

Истекла долгая минута, потянулась другая.

– Все. Мы выполнили свой долг, – объявил, наконец, Нейпир. – Можно с чистой совестью возвращаться.

Гарамонд задумчиво повернулся, и они побрели к Мейсону, который, пятясь, продолжал запечатлевать историческое событие. Лишь дойдя до машины, Гарамонд оглянулся назад. Один инопланетянин неуклюже удалялся в сторону своих домов, второй стоял на прежнем месте.

– Обратно поведу я, – заявил старпом и принялся изучать примитивную систему управления. Когда все расселись, он направил машину вдоль подножия холма. – Поедем в объезд, во избежание нежелательной встречи. Ведь Лейкер мог послать за нами парочку грузовиков со своими головорезами.

Перед глазами Гарамонда стояли два цветастых создания. Он пожал плечами.

– Арахнофобии не чувствую, следовало бы радоваться, а я разочарован. У нас с ними нет повода для вражды, но нет и ничего общего. В такой ситуации вражда вообще невозможна. Нам с ними не о чем говорить, незачем общаться, незачем вступать в какие-либо отношения.

– Насчет общения, не знаю, Вэнс. А вот поводов для конфронтации сыщется сколько угодно. – Нейпир показал пальцем налево, где линия холмов изгибалась в сторону, открывая взору равнинные просторы. Скопление бледно-голубых пятен, вместо того, чтобы сойти на нет, простиралось до самого горизонта. Казалось, вся прерия цветет, словно льняное поле.

Мейсон присвистнул и поднял голокамеру.

– Неужели холмы целиком окружены городом? И наша база вместе с ними? – В том-то и дело. Они, вероятно, здесь уже давно… – Нейпир, видимо, решил не продолжать, однако Гарамонд понял его мысль.

Лиз Линдстром уже привезла около трехсот тысяч поселенцев, и вскоре ожидали прибытия крупных транспортных судов со следующей партией.

Наберется миллион колонистов, людей, изголодавшихся по собственной земле, возникнет неизбежная вражда с соседями, первыми занявшими территорию вокруг Окна. Следовательно, в ближайшем будущем здесь могут произойти крупные столкновения.