Креольская честь - Кэт Мартин

— Она здесь?

— Да.

— Со своей матерью?

— К сожалению, ее мать умерла.

— Печальная новость. Надеюсь, вы выразили ей наше соболезнование и предложили любую помощь, какая только может ей понадобиться?

— Да. — Она тепло улыбнулась внуку.

— Буду рад ее повидать. Она была совсем маленькой девочкой, когда я видел ее в последний раз. Честно сказать, я плохо ее помню.

— Ну, теперь она уже взрослая. — Чтобы скрыть почти проказливую улыбку, Рашель нагнула голову и смахнула невидимую пылинку со своего черного бомбазинового платья. — Сам увидишь за ужином.

Алекс кивнул:

— А до тех пор мы можем поговорить о наших делах.

— Прекрасная мысль, Александр Я с большой охотой послушаю, как обстоят наши дела.

Никогда в жизни Николь так не трепетала и не прихорашивалась, как в этот день. Несколько часов назад шум внизу оповестил ее о прибытии Александра. Вновь и вновь испытывала она искушение пойти к нему. Рассказать ему все, не дожидаясь, пока это сделает его бабушка. Она не позволила себе это только потому, что Рашель высказала полную уверенность в своей правоте и своем влиянии на Алекса.

Ники молилась, чтобы герцогиня оказалась права.

В тот момент, когда Ники вылезла из ванны и надела нижнюю рубашку, появилась Даниэль.

— Я пришла, чтобы помочь вам, мадемуазель, — с подчеркнутой вежливостью произнесла Даниэль. — Об этом меня попросила мадам дю Вильер. Отныне я буду вашей служанкой.

Ники положила свою руку на руку толстушки.

— Я все та же, какой была на прошлой неделе, Даниэль.

Тогда мы были подругами. Надеюсь, мы такими и остались.

— Конечно, мадемуазель.

— Тогда почему ты не зовешь меня Ники, как всегда?

— Нет, я не могу.

— И все же, прошу тебя, постарайся.

Даниэль заколебалась:

— А что скажет герцог?

В самом деле, что скажет Алекс?

— Это уже не твоя, а моя забота. — Дружески улыбнувшись, Ники протянула руку. — Значит, друзья?

Даниэль пожала протянутую руку и сразу заулыбалась.

— V — Значит, мы все еще друзья. И я могу рассказать о своей последней встрече с Рене?

Рене Буталер был ее дружком.

— Конечно. Я сгораю от нетерпения, чтобы узнать все подробности.

Даниэль захихикала. Излишняя полнота отнюдь не мешала ей быть женственной и привлекательной. Она получила уже несколько предложений, но ее сердце завоевал Рене.

— Пока ты будешь одеваться, я все, расскажу.

Теперь, когда между ними восстановились прежние отношения, Ники позволила Даниэль помочь ей надеть вышитое нижнее белье и зашнуровать корсет. Сидя на мягком бледно-голубом пуфе перед туалетным столиком с зеркалом в позолоченной раме, Ники нетерпеливо ждала, пока Даниэль завьет ее медные волосы, которые волнами спадали до самых плеч. Когда она оделась, ее грудь соблазнительно засияла над самым вырезом шелкового платья цвета аквамарина. Рашель выбрала ткань под цвет ее глаз. Платье было сшито по последней моде, выгодно подчеркивая контраст между тонкой талией, налитыми грудями и округлыми бедрами.

Николь нежно погладила ткань. Уже много лет не одевалась она в шелка и бархат, не чувствовала себя женственной и желанной. Хотя Николь и побаивалась, что Алекс может устроить сцену, она радовалась возможности показаться ему во всей своей красе. Может, ей и не следует этого делать, и все же есть надежда, что теперь ее жизнь изменится.

— Все уже пошли в столовую, — доложила ей миссис Линдер. — Мадам дю Вильер сказала, что вы можете спуститься, как только будете готовы.

Таков был их замысел: Николь появится в столовой с некоторым опозданием, и Алексу не останется ничего другого, кроме как принять гостью.

— Вы уверены, что я хорошо выгляжу? — спросила она, хотя отражение в зеркале говорило ей, что она никогда не выглядела так прекрасно.

— Конечно. — Миссис Линдер подбодрила ее восхищенной улыбкой. — Доверьтесь мадам. Она знает массу Алекса лучше всех на свете.

Ники сделала несколько робких шагов, затем, повинуясь безотчетному порыву, вернулась и обняла пышногрудую домоправительницу.

— Спасибо» вам за все.

Миссис Линдер потрепала ее по щеке:

— Идите. И выше голову.

Кивнув, Николь стала спускаться по лестнице. Ей понадобилась вся ее смелость, чтобы войти в столовую.

— Кажется, прибыла наша последняя гостья, — сказала Рашель с довольной улыбкой, переводя взгляд с Николь на своего внука.

Алекс восседал во главе стола, поглощенный разговором с Томасом Деммингом, который сидел слева от Клариссы. Рашель располагалась рядом с внуком, но через один стул, который был пуст и предназначался для Ники. Напротив этого никем не занятого стула, небрежно откинувшись на резную спинку, сидел Франсуа.

Александр как раз протянул руку за бокалом вина, когда вдруг заметил стоящую в открытых дверях Ники. Его рука замерла на полпути к бокалу.

— Могу я представить вам своего внука Александра? — сказала Рашель с улыбкой, которую можно было назвать только торжествующей.

— Как поживаете? — деревянным голосом сказала Ники.

Рашель повернулась к женщине, которая сидела рядом с Алексом:

— Это Кларисса Эндикот, невеста Александра.

— Кажется, мы где-то встречались, — не преминула съязвить Николь. Кларисса смотрела на нее с открытым ртом.

— Месье Томас Демминг, поверенный в делах моего внука, его близкий друг, — продолжала Рашель. — А это мой второй внук, Франсуа.

— Рада познакомиться с вами.

Алекс вскочил на ноги. Его взгляд мгновенно охватил всю Николь, не упустив ни красивых медных локонов, ни трепетно вздымающейся груди. Все черты его лица выражали холодную ярость.

— Ты же знаешь, что смотреть пристально невежливо, — послышался в зловещей тишине голос Рашель. — Почему ты не пригласишь мадемуазель Сен-Клер сесть?

Франсуа и Томас одновременно отодвинули свои стулья и встали.

— Все в порядке, друзья, — заверил их Алекс. В его голосе явственно слышались язвительные нотки. — Конечно, я приглашу мадемуазель… Сен-Клер сесть. Я только хочу сказать ей несколько слов наедине.

Николь умоляюще взглянула на Рашель. Старая женщина только улыбнулась.

Алекс крепко, до боли, схватил Николь за руку.

— Извините, — сказал он и вытащил ее из комнаты. Не говоря ни слова, провел ее по коридору в свой кабинет. Николь припомнила, как в прошлый раз он тащил ее в эту строгую, по-мужски обставленную комнату с кипарисовыми панелями, и у нее чуть порозовели щеки.

Подняв глаза, она увидела, что он изучает ее с улыбкой, в которой не было ничего веселого.

— Кто ты? — спросил он.

— Ваша бабушка все сказала вам обо мне.

Его глаза продолжали упорно разглядывать ее. Он как будто все еще не мог поверить, что стоящая перед ним девушка в аквамариновом шелковом платье — та самая замарашка, которую он выкупил из тюрьмы.