Путь гейши - Алина Лис

Акио стиснул зубы, пережидая непонятный приступ. Это безумие, он одержим. Тянет к Мии, словно курильщика опиума к трубке. И так же хорошо от близости с ней.

Он надеялся, что утоленное желание приглушит развитие болезни, но вышло наоборот. Нельзя было выкупать ее на мидзуагэ, нельзя было спать с ней, нельзя было касаться нежной перламутровой кожи. Мия — яд, сладкий яд, совершенная отрава, призванная свести его с ума.

Но как Акио ни старался, он так и не смог искренне пожалеть о том, что было. Щемящее сумасшедшее счастье накрывало его с головой при взгляде на ее довольное лицо, блестящие глаза и распухшие от поцелуев губы. Он погладил Мию по спине, чуть касаясь кончиками пальцев выступающих позвонков, и девушка потерлась в ответ щекой о его грудь.

Маленькая, хрупкая, такая покорная и сладкая. Его сокровище. Его женщина!

Значит, остается только сдерживаться, чтобы не выглядеть рядом с ней слюнявым идиотом, как те же курильщики в объятиях наркотических грез. И стараться, чтобы Мия не догадалась, насколько он зависим от нее. Держать лицо, давить бредовые признания и нежные слова, что рвутся с языка. Никто не должен знать, что Ледяной Беркут сошел с ума…

— С сегодняшнего дня будешь спать в моей комнате.

Мия вздрогнула. Ей показалось, что она ослышалась. В его комнате? Но почему? Наложнице надлежит обитать отдельно от господина на женской половине дома. Она подняла голову, поймала взгляд даймё. У него снова было такое непонятное выражение лица. И глаза светились, как два драгоценных камня — красиво и жутко.

— Я вам не помешаю?

— Нет. Хочу, чтобы ты была рядом.

— Хорошо.

Ее снова охватило ощущение неуверенности. В завтрашнем дне, в происходящем, в самом даймё. Мия хорошо знала, как ублажить мужчину ночью, как приветствовать утром, как попрощаться.

Но как жить рядом с ним? Что дозволено и что не дозволено делать? О чем она вправе просить?

Этому в «Медовом лотосе» не учили.

В чайные домики приходили за праздником. От гейш ждали флирта, тонкой игры, искусства обольщения, музыки, танцев… Каждый самурай имел возможность в окружении юных прелестниц почувствовать себя императором.

Быть может, Акио ждет, что Мия будет устраивать такую феерию для него одного каждый вечер? Но она не умеет. У нее так мало опыта, да и не справиться с подобным в одиночку. В чайном домике одним клиентом могли заниматься до восьми девушек одновременно.

А вдруг даймё разочаруется в ней и захочет вернуть Мию обратно?

Он вгляделся в ее лицо, помрачнел и спросил резко:

— Не хочешь жить со мной?

Мия растерянно заморгала. Она совершенно не понимала, что она сделала не так, но Акио снова переменился. Теперь его лицо стало бесстрастной маской, и он смотрел на нее холодно и зло.

— Я не знаю, господин, — честно призналась она. — Как я должна вас радовать?

Он удивленно свел брови:

— Радовать?

— Ну… вы же хотите, чтобы я как-то развлекала вас, — сбивчиво начала объяснять девушка. — Я постараюсь, честно. Только говорите мне — как. И не ругайте за ошибки, пожалуйста. Я не умею, но я научусь.

Он тяжело вздохнул. Не было причины для грусти — девочка всего лишь хочет быть удобной для него, все правильно. Наложница и должна стараться стать удобной для господина.

Но Акио все равно ощутил болезненную горечь. Ему хотелось иного от нее. Чтобы Мия счастливо улыбнулась, услышав о его решении. И чтобы сказала совсем другие слова.

— Верю, — это вышло не зло, а печально. — Ты научишься, ты же лучшая ученица.

Глава 12

НАЛОЖНИЦА

Сережку с противозачаточным заклинанием Акио подарил ей сразу после завтрака.

— Привез тебе подарок из Тэйдо, — пояснил он с кривой улыбкой в ответ на ее вопросительный взгляд. — Давай надену.

Боль кольнула мочку, и в ухе расцвел золотой цветок с крохотными каплями бриллиантовой росы на листьях.

Мия взглянула в зеркало, ощущая странную горечь. Она не чувствовала в себе готовности стать матерью, но этот подарок задел и даже обидел. Как напоминание, что Мия должна знать свое место — место наложницы. А рожать детей ему будет жена из знатного рода.

А потом Акио ушел, оставив Мию почти на весь день. Встреча с советниками, начальником стражи, главой купеческой гильдии, срочные прошения, обеспечение армии, непонятная задержка налогов из северных поселений. У даймё много дел.

Девушка слонялась по замку, чувствуя себя еще более неприкаянной, чем до его возвращения. Юрико пыталась развлечь ее музыкой и чтением стихов, но Мия была рассеянна, почти не слушала, отвечала невпопад, то и дело кидала быстрые взгляды за окно, а когда даймё появился на заднем дворе, и вовсе высунулась почти по пояс.

Она со смутной обидой следила, как Акио направляется стремительным шагом от казарм к хозяйственным складам, как суетится и приплясывает вокруг него господин Масуда собственной низкорослой персоной. Внезапно даймё остановился и поднял голову. Мия шарахнулась от окна и налетела на стену.

— Госпожа, что случилось? — испугалась Юрико.

— Ничего.

Мия снова прокралась к окну и выглянула так, чтобы ее нельзя было заметить со стороны двора, но Акио уже ушел.

— Вы смотрели на господина? — догадалась служанка. — Я тоже иногда так делаю. Он такой, такой… Только всегда сердится, если замечает. Говорит, чтобы не пялилась и шла работать. — Юрико восторженно вздохнула. — Ах, госпожа, вы счастливица…

Мия фыркнула. Ее неожиданно взяла досада, и девушка поклялась себе, что больше не взглянет лишний раз в сторону даймё. Пусть он занимается своими делами, а она будет заниматься своими.

Но дел у Мии не было.

У майко или гейши много обязанностей и почти нет прав. Жизнь наложницы оказалась зеркальным отражением прежней жизни. От Мии никто ничего не требовал, и сотни слуг Инуваси-дзё были готовы исполнить любую прихоть девушки по первому слову. Только пожелай.

Но чего желать, когда она сыта, одета изысканней придворной дамы? Когда к ее услугам множество музыкальных инструментов, свитки с романами и поэмами, рукоделие, если госпожа наложница пожелает им заняться, или любое другое развлечение, которое приличествует знатной женщине?

А Мии было скучно.

Она не привыкла к излишку свободного времени. Безделье, которым так кичились иные высокорожденные, угнетало девушку. Ей не хватало дружеского общения и участия. Юрико, при всей ее доброжелательности, не уставала подчеркивать, что она не ровня госпоже. Мия задумчиво ковыряла иголкой вышивание и вздыхала, вспоминая резкую, импульсивную Кумико или веселого Дайхиро.