Спасите наши души! - Сергей Зверев

— Не забывай, здесь госпиталь, и с аспирином проблем тут не может быть по определению.

— Я сделаю все от меня зависящее, — пообещал командир корабля. — Но, как понимаете, скорее всего, действовал кто-то, кто проник на борт со стороны моря, а там его поджидали сообщники. Я сожалею о случившемся. Не доработала охрана. Приношу всем извинения за испорченную вечеринку.

Телевизионщики скрылись в каюте Грифитса, чтобы подсчитать нанесенный им урон. Любопытные понемногу рассосались. Когда в коридоре остались лишь Катя и Зиганиди, Сабурова постучалась и вошла в каюту к Саблину.

— Это мы, — предупредила она.

Виталий, обмотавшись полотенцем, выкручивал мокрую одежду.

— Моя телепортация прошла без сбоев и, как понимаю, вовремя, — весело сказал он.

— Я уже думала, что мы спалились по полной программе, — призналась Катя. — Еще бы немного и самим пришлось прыгать за борт. — Поднялся по якорной цепи?

— Это было не самое сложное. Куда трудней оказалось протиснуться в иллюминатор, — Виталий хмыкнул. — Голова пролезла, а вот плечи никак не хотели, застрял, как Винни Пух из мультфильма, — он потер содранное плечо. — Чуть всю кожу на нем не оставил. — Спасибо, что подыграли. А ты, Николай, не мог раньше меня предупредить?

— Он просто как с цепи сорвался, бросился сломя голову, — повинился Зиганиди. — А бегает он быстро.

— Ладно, проехали, — махнул рукой Виталий, развешивая на душевой кабинке мокрую одежду.

— Не зря хоть старались? — спросила Сабурова.

— Вскрытие покажет, — невесело сообщил Саблин и разложил на расстеленной на столе газете флешки, накопитель, кассеты. Если морская вода их не повредила, подсохнут, сможем посмотреть, что нам досталось.

— Надеюсь, — вздохнула Катя. — Я однажды флешку из кармана джинсов достать забыла, в стиральную машину бросила. Почти час крутились при температуре пятьдесят градусов. Флешке хоть бы что, только индикаторная лампочка работать перестала.

Виталий сосредоточенно протирал лазерные диски.

— Если б знал, каким путем уходить придется, прихватил бы водонепроницаемый пакет. Кажется, пара кассет из карманов в море выпала.

Устроились на кровати, ноутбук поставили на чемодан. Диски просматривали в режиме промотки. Лишь иногда смотрели на нормальной скорости, чтобы понять, о чем идет речь.

Просмотр особой ясности не внес, кроме факта, о котором Саблин уже почти наверняка и так знал. Грифитс снимал и в Тартусе. Интересовала его военно-морская база. Нашлись съемки и подрывов судов на морских минах.

— Кажется, он заранее знал, где следует снимать, — предположила Катя.

— Не исключено, — согласился Виталий. — Но тут еще есть мутные моменты. — Он вернул запись назад.

На диске были запечатлены будни из жизни отряда полевого командира Ахмада Аль-Салиха. Свое имя тот сам назвал в кадре. Интервью давал по-английски. Съемки явно имели «рекламный» характер, ориентированы на западного зрителя. Мол, повстанцы «белые и пушистые», если что-то с их стороны и происходит не так, то к подобному их вынуждает кровавый режим Асада. Но эти «рекламные» съемки перемежались и другими, сделанными, как тут же определила Катя, скрытой камерой.

— Вот двор, в котором удерживают заложников, — сказала она, когда в кадре возникли изможденные пленники, сидящие на голой земле. Торговля людьми — основной бизнес полевых командиров. Хватают всех подряд — западных инженеров, представителей фирм, турецких торговцев, всех, чьи родственники могут заплатить выкуп.

Большинство из показанных людей были европейцами, но попадались и арабы. Некоторые в военной форме, некоторые, судя по виду, мелкие чиновники из администрации Асада, которым не удалось вовремя унести ноги из Латакии. Все эти съемки скрытой камерой явно не предназначались для выпуска в эфир — плохое качество, звук такой, что слов не разобрать.

— А вот и совсем странный сюжет, — запустил фрагмент Виталий.

На экране пошло изображение. Оператор снял скрытой камерой сцену казни двух захваченных в плен офицеров правительственных войск. К тому же предварительно им отрезали уши и бросили голодным собакам.

— Это чтобы они в рай не попали, — пояснил Боцман. — Правоверный мусульманин должен предстать перед Аллахом в том виде, в каком тот его создал. Если чего-то не хватает, каким бы героем ты ни был, путь к гуриям тебе закрыт.

— Жестко, — согласилась Сабурова.

— Не то слово. Хорошо, что мы христиане. У нас в рай хоть чучелом, хоть тушкой въезжай, — вставил Николай и тут же задумался. — Погодите, а как же тогда быть с обрезанием? Выходит, и обрезанного в рай пускать нельзя, раз посягнул на человеческую плоть и кое-что себе не то испортил, не то исправил?

— Теологические диспуты оставим на потом. К тому же я не мулла, чтобы толковать Коран. Сказал то, что слышал. Какие будут предложения?

Катя взяла накопитель, оторвала край газеты, скрутила его в трубочку и засунула в разъем, затем осмотрела и даже приложила к губам.

— Высох. Можно рискнуть и запустить его, — предложила она.

— А если коротнет? — засомневался осторожный Зиганиди.

— Тогда специалистам Нагибина придется вытаскивать изображение. Вставляй, будем смотреть, — махнул рукой Боцман.

Подключенный к компьютеру накопитель исправно замигал индикаторной лампочкой и «прочитался». На экране показались картинки — стоп-кадры, по которым можно было понять, о чем идет речь в сюжетах. Многие повторялись, снятое боевые пловцы уже отсмотрели на дисках.

— А вот этого мы еще не видели. Вновь подводные съемки. — Саблин указал рукой на экран. — Что там еще знаток жизни акул наснимал?

Иконка развернулась. На экране появились кадры подводных съемок. Проплывали стайки рыб, извивались освещенные солнцем водоросли. Объектив резко ушел в сторону, поймав любопытный момент. С поверхности в воду, окруженный роем воздушных пузырьков вошел резко спикировавший баклан. Он, расставив крылья, сработал ими как подводными рулями высоты, изловчился и схватил мощным клювом рыбу, затем он ушел к поверхности, исчез из виду, проломив зеркальную, переливающуюся на солнце поверхность.

— Опять по-художественному снимает. И надо признать, снимает хорошо, — оценила увиденное Катя. — Для оператора-документалиста главное — хорошая реакция. Упустил мгновение, и оно ушло.

— Ты бы ему без колебаний вручила диплом областного конкурса, — усмехнулся Боцман. — Он его заслу…

И тут каплей осекся. Камера красиво продвигалась над извивающимися, стелющимися у самого дна водорослями, а впереди просматривался еще слегка размытый нечетко наведенной резкостью черный провал тоннеля, вырубленного в прибрежной скале. И путь в него преграждала стальная решетка. Кадр стал резче, на прутьях сварной решетки четко проступало рифление — стало понятно, что она сварена из толстой арматуры. Оператор сработал виртуозно. Он не останавливался под водой. Камера прошла между прутьями, вплыв в тоннель. Изображение погасло. На экране вновь были иконки со стоп-кадрами.

— Как это он так учудил? Сквозь прутья просочился? — спросил Зиганиди.

Катя с видом знатока покачала головой.

— На ходу выставил вперед руку с камерой и просунул ее между прутьев. Вот и вся наука. Заметьте, при этом кадр даже не дрогнул, а скорость осталась прежней. Профессионал высокого класса.

— Рука у него твердая и глаз острый. Значит, ко всему прочему он еще и хороший стрелок, — посмотрел на проблему под другим углом Боцман.

— Это тот самый тоннель, из которого ты еле вырвался? — спросил Николай.

— Нет, это другой тоннель, там совершенно иной рельеф дна. Возможно, существуют еще несколько.

— Знать бы, где они находятся, — сказала Катя и прикусила губу, после короткого молчания произнесла: — Товарищ каплей, разрешите мне заняться Грифитсом. Он должен многое знать. Если с ним правильно поработать…

— Не разрешаю, — твердо сказал Виталий. — Оператором займусь я, а вы заберете больного и доставите его на борт плавучего госпиталя. А теперь по каютам и отдыхать.

Несмотря на то что сам он отдал приказ «отдыхать», Боцман взял с полки коробочку с походными шахматами, снял крышку и углубился в изучение этюда.

— Что должно получиться в итоге? — Зиганиди глянул на фигуры.

— Белые начинают и выигрывают, — не поднимая головы, ответил Виталий. — Вот только не могу понять, как именно они выигрывают. Шансов у них никаких.

— Может, прикол в том, что они начинают? — не то подсказал, не то спросил Николай.

— Может, и так, — кивнул Боцман и взялся за белого слона. Поднял над доской, но никак не мог придумать, куда именно его поставить. 

Глава 11

Утреннее солнце висело над морем. Свежий ветер бодрил. Катя и Саблин стояли у борта. Зиганиди внизу возился с мотором надувной лодки, которой предполагалось доставить больного на борт плавучего госпиталя. Вернее будет сказать, что Зиганиди делал вид, будто возится с мотором. Двигатель был абсолютно исправен. Но тем не менее Николай снял с него кожух и пытался запустить, дергая за пусковой тросик. На короткое время двигатель оживал, делал несколько оборотов и глох. А почему бы ему и не заглохнуть, если Николай до половины перекрыл краник на бензопроводе?