Чуть короче жизни - Алина Николаевна Болото
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Еще раз убежишь, домой больше не пущу! – пообещала ему Женя и мгновенно заснула.
Герни
Я до сих пор думаю, что для заграничного зверя эта мышь слишком хорошо ориентировалась на местности. Скорее всего, Буська сбегал от своего циркача на каждой остановке и разнообразил жизнь местным белкам.
57
– Мистер, мистер! – горничная осторожно прикоснулась к плечу спящего. Мужчина не пошевелился: он спал на животе, выпростав из-под одеяла мускулистые руки, крепко прижавшись щекой к подушке и морщился во сне. – Мистер! – горничная тряхнула жильца настойчивее. Тот застонал и, не открывая глаз, вцепился в подушку. – Мистер, пора вставать!
– Уйди, дура! – сквозь зубы посоветовал жилец. – Сорок вторая посадка!
– Вы просили разбудить! – Подушка полетела с кровати, сбив с горничной чепец. Девушка растерялась только на мгновение, потом подняла подушку, закрылась ею и вновь дернула жильца за плечо: – Просили разбудить! – Утицын рывком взвился на кровати, раскрыл рот и несколько секунд поливал горничную отборнейшей русской бранью. Девушка никак на это не отреагировала. – Вы просили разбудить! – настойчиво повторяла она.
– О, Господи! – в глазах авиатора, наконец, появилось осмысленное выражение. – Простите, ради Бога! Который час?
– Уже одиннадцать? Миссис Данни ждет вас внизу.
– Сейчас буду!
Когда за горничной закрылась дверь, Утицын вновь со стоном рухнул на кровать. Все тело нестерпимо болело. Несколько суток перелета. Шесть аварий. Основательно поврежденные стойки левого крыла. Ремонт, ремонт, ремонт.
Чего еще хочет эта адская женщина? Чтобы аэроплан рухнул в море?
Дверь вновь открылась.
– Уже встаю! – не открывая глаз, сообщил авиатор.
– Сергей Данилович! – Утицын резко натянул одеяло до подбородка и открыл глаза. Ирил Данни сочувственно улыбнулась: – Сергей Данилович! Без визита к консулу аэроплан отсюда не выпустят. Вам придется меня сопровождать!
– Госпожа Данни! Я – авиатор, а не дипломат! Попробуйте обойтись без меня.
Шурша шелковым платьем, Ирил подошла к кровати, наклонилась, обдав авиатора ароматом духов и тихо прошептала:
– Сергей Данилович, Сереженька, не капризничайте! Нужно идти.
Утицын почувствовал, что сейчас расплачется. Он судорожно сглотнул комок в горле, сделал глубокий вдох и выдох.
– Я – болен!
Ирил всмотрелась в его лицо, нахмурилась озабоченно:
– Сергей Данилович, осталось совсем немного. Вы отдохнете на острове!
– Да мы убьемся еще до острова! – Утицын сам не узнал своего голоса: визгливого и пронзительного.
– Серж? Сережа!
Ирил присела на краешек кровати и бросила на прикроватный столик перчатки. Чуть прохладными пальцами начала массировать Утицыну лоб и виски. От ее пальцев словно бы расходились волны спокойствия – Утицын почувствовал, как разжимается комок в горле, расслабляется что-то в груди, становится легче дышать.
– Сергей Данилович, вы самый лучший авиатор в этой части света. Мы долетим, нужно только немножко еще потерпеть!
В глазах Утицына защипало. Ему было стыдно за свой срыв, и в то же время в нем нарастало недоумение. Он никогда не считал себя слабым. Неужели эта женщина сделана из железа?
– Вы очень сильный человек, Серж! – словно в ответ на его мысли сказала Ирил. – Просто – вы не маг.
Герни
На самом деле, не было такой уж необходимости вдрызг загонять летчика. Если бы Ирил не угнала бы «Мираж» на другой конец земного шара, можно было бы Нэти с островов вывезти на яхте! Но заниматься темными делами в Америке и одновременно спасать будущего родственника – сложно.
58
Когда с неба упал аэроплан, Нэти ловил рыбу. Аэроплан спланировал с выключенным мотором на узкую полоску травы рядом с песчаным пляжем, с подскоком проехал несколько метров и стал, развернувшись фюзеляжем в сторону моря. Нэти через плечо посмотрел на «этажерку» и взялся за весла. Шлюпка подошла к берегу минут через десять. Нэти вытащил лодку и, утопая в песке, побрел к месту посадки.
Пилот спал, опустив голову на руки. Пассажирка сидела на своем месте, с любопытством оглядывая окрестности. Волны неспешно набегали на пустынный пляж, трепетали на ветру пальмовые листья, лениво перекликались птицы. На острове царило первобытное спокойствие.
Ирил перевела взгляд на подошедшего Нэти: давно не бритый, в широкой, серой от возраста рубахе и оборваных парусиновых штанах, он никак не напоминал щеголеватого лейтенанта, когда-то вступившего на борт яхты «Мираж».
– Вы поможете мне спуститься?
Ирил перебросила через борт аэроплана веревочную лестницу, Рикат придержал внизу ступеньку и подал Ирил руку. Женщина перебралась через борт, и через несколько секунд уже стояла рядом с Нэти на покрытой мельчайшими кристалликами песка траве.
– Пора расставаться с Чердже, лейтенант, – сказала Ирил, снимая с головы повязанный под подбородком белый платок и вытряхивая его над травой.
– Что вы сделали со своим пилотом? – словно бы не слыша ее слов, спросил Нэти.
– Ему нужно подольше поспать, только и всего. На обратном пути хуже всего придется тебе. Ты знаешь, где ты будешь сидеть?
– Можно об ужасах попозже? Пилота нужно перевести в хижину.
– Если тебе удастся его разбудить, обращайся к нему – Сергей Данилович. Он – русский граф и славный человек. Только очень здорово ругается!
Рикату не удалось разбудить Утицына. В хижину он тащил его на себе, причем чуть не потерял очки, свалившиеся у авиатора с носа. Ирил шла сзади, ее посеревшее от усталости лицо впервые за несколько дней было спокойным и довольным.
59
В платке, повязанном до бровей, широком, чуть мешковатом платье матушки Ксении тоненькая Элен смотрелась препотешно, как юная послушница. Суровый, в длинной рясе отец Федор рядом с ней выглядел еще более огромным и медвежьим.
– Падре, у всех ваших священников такая разбойничья внешность? – мимоходом поинтересовался Вольф, но под опустившейся на плечо тяжелой рукой притворно согнулся и застонал: – Шучу, шучу!
– Я сейчас тоже пошучу, волчара! Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты обидишь Женьку?!
Женя слушала их перебранку безучастно. Ей не нравилась идея разделения на пары, но отец Федор был убежден, что так будет проще покинуть окрестности Улатина.
Один из деревенских брался присмотреть за хутором в отсутствие отца Федора. Вместе они уже осмотрели пасеку и обменялись замечаниями относительно откачки меда. Пальма бродила за хозяином с опущенным хвостом и временами тяжело вздыхала: не нравились ей эти приготовления к отъезду.
Отец Федор собирался ехать в Белогорье кружным путем: через Надину, но Жене и Вольфу советовал добираться поездом, а в самом Белогорье нанять транспорт.
Ирил и Рикату он рекомендовал воспользоваться Белужинской
