Чуть короче жизни - Алина Николаевна Болото

– Едем дальше! – подал знак Иван.

Барышни, уже без улыбок, загрузились в пролетку. Вначале Женя чувствовала себя среди них неловко, хотя в пансионе мадам Зизи сама мадам (за отдельную, естественно, плату) ее соответствующим образом накрасила и подобрала гардероб. Если вначале Женя опасалась, что во время проезда по городу ее увидит кто-то из знакомых, и потому пониже опускала поля шляпки, то потом поняла, что на лицо никто не смотрит. Пялились на обнаженные плечи, на глубокие декольте, посыпали барышням воздушные поцелуи.

Лукашины старательно изображали пьяных. Иван клевал носом, Дмитрий время от времени пытался подпевать цыганам.

На втором адресе бандитов не оказалось. Открывшая на звонок старуха в засаленном переднике, подслеповато заморгала глазками и едва устояла на ногах, когда в дверь ворвалась стайка барышень. Барышни шмыгали по квартире, громко выкрикивая имя Михаил Андреевича, которому якобы сделали подарок друзья.

– Ах, вы ж, шлюхи подзаборные! – старуха быстро пришла в себя, схватила в руки полотенце и принялась хлестать уворачивающихся барышень. – Пошли вон отсюда!

Убедившись, что в квартире кроме злобной старухи больше никого нет, барышни в организованном порядке отступили. Старуха гналась за ними до самой пролетки (где на нее прикрикнул один из егерей), после чего подняла крик, призывая в свидетели соседей.

Под свист и гиканье пролетки отъехали. Разбуженные старухиными воплями соседи радостно приветствовали барышень или же проклинали (в зависимости от принадлежности говоривших к мужскому или женскому полу).

Слегка запыхавшаяся Женя потерла ушибленный старухиным полотенцем локоть. Одна из барышень протянула ей флакончик дешевых духов.

– Приложи холодное, не так болеть будет!

Вторая со знанием дела осмотрела локоть:

– Полоса осталась. Дать тебе пудры?

Женя подумала, что некоторые из ее благородных подруг могли бы поучиться, милосердию у падших женщин Улатина.

53

Чтобы добраться до третьего адреса, ехали минут сорок. Одноэтажный дом с задвинутыми, не смотря на яркий солнечный день, ставнями стоял несколько в стороне от других строений. Когда барышни с уже привычным шумом высыпали из пролетки, Иван подал знак цыганам: вначале грянула гитара, потом заныла скрипка.

Барабаня в дверь, барышни закричали хором: «Михаил Андреевич!» – и когда дверь открылась, две красотки со смехом повисли на шее у появившегося мужчины. Ошеломленный градом поцелуев часовой отступил, и веселый десант без труда проскользнул в дверь. Но вслед за этим раздался дружный женский визг. Пришлось притаившимся за спинами барышень егерям, сметая зацелованного часового, спешно врываться внутрь. Загрохотали выстрелы.

Ругаясь, на чем свет стоит, вооруженные револьверами Лукашины, тоже ринулись на штурм дома. Но героизм братьев не понадобился: разъяренные стычкой егеря (один из которых оказался задет выстрелом) уже сами скрутили второго часового. Перепуганные стрельбой барышни сбились в кучку в углу комнаты, а Женя уже стояла на коленях возле крепко связанного Вольфа, сражаясь с его путами. Дмитрий бросился ей на помощь.

– Барышни – вон! – коротко приказал Иван. Питомицы мадам Зизи очень охотно бросились к выходу. Тем временем цыгане втащили в дом первого часового, еще не очухавшегося от нанесенного ему удара.

Дмитрий с трудом справился с ремнями. Вольф был в сознании, но очень слаб: две, наспех перевязанные раны говорили о перенесенных им испытаниях.

– Евгения Александровна, Дмитрий, помогите господину Вольфу дойти до пролетки! – сумрачно велел Иван. Он был крепко не в духе. Не совсем удачный штурм, ранение егеря, раны Вольфа – все это заставило старшего Лукашина поигрывать желваками. – А ну-ка, посадите его! – велел он, показывая на стрелка. Егерь и один из цыган усадили часового на табурет, но Иван не успел приступить к допросу: вернулся брат.

– Ты что, Вань?! Сматываться надо, пока остальные не подъехали! Мы же с тобой на охоту собрались, так поедем! Отвезем этих двоих в охотничий домик и там поговорим на досуге!

Старший Лукашин вынужден был согласиться с доводами брата. Раненного егеря перевязали парой поданных барышнями платков, наскоро связанных пленных погрузили в пролетку и забросали одеждой. Иван потеснил на козлах кучера, егеря и цыгане набились в ту же пролетку, грянула гитара…

Пока Лукашины занимались его врагами, смертельно бледный Вольф втолковывал Жене неразумность поездки к доктору.

– Вы же не хотите проблем, Евгения Александровна? Я сейчас за себя не отвечаю, могу доктора повредить ненароком! Слухи пойдут нехорошие! Поедемте к вашему священнику.

– Но Лукашины…

Сил у Вольфа оставалось немного, поэтому он слегка прищурил один глаз и посмотрел на Женю тяжелым взглядом пиратского капитана.

К пролетке подбежал запыхавшийся Дмитрий:

– К Святкину поедем или в больницу?

– Дмитрий Георгиевич, господин Вольф желает лечиться у отца Федора!

– У этого шарлатана? – удивился Дмитрий. – Помилуйте Вольф, у нас вполне приличная больница!

– Я полагаю, кладбище у вас тоже вполне приличное? – тихо спросил Вольф.

– Дмитрий Георгич, не нужно волновать раненного! Доктора Святкина можно будет вызвать и на хутор! Поедемте туда!

Лукашин недоуменно пожал плечами, но перечить не стал. Пролетки вместе доехали до моста через овраг, потом Иван расплатился с барышнями, и все разъехались в разные стороны. Барышни вернулись в пансион. Старший Лукашин отправился в Улатинский лес, где у них были охотничьи угодья. Дмитрий же велел кучеру проселочными дорогами ехать в сторону Арсеньевки.

– Чего они от вас хотели, господин Вольф? – спросил Лукашин, заботливо придерживая Вольфа под локоть.

– В конечном итоге такие люди всегда хотят денег.

54

Когда Лукашин и отец Федор вносили Вольфа в избу, Пальма прыгала вокруг с неистовым лаем. Вольф морщился, косился на Дмитрия и шепотом просил отца Федора отогнать собаку. Но всегда послушная Пальма так и вилась под ногами, норовя цапнуть незваного гостя. Жене пришлось оттаскивать собаку и сажать ее на цепь возле конуры.

На лай собаки выскочила Элен, увидев окровавленного Вольфа, заплакала, по-детски растирая по щекам слезы. Вольф сердито прикрикнул на нее, а отец Федор еще и добавил:

– Неча реветь, Ленка, тащи горячую воду! А ты, Женька живо за травами на чердак сгоняй! Щас будем лечить вашего волча… – бросив короткий взгляд на Дмитрия, закончил: – Вашего Вольфа.

– Позвольте я помогу!

Очарованный незнакомкой Дмитрий кинулся помогать Элен. Поскольку у отца Федора летней кухни не было, печь топилась прямо во дворе. К тому моменту, когда Женя спустилась с чердака, Дмитрий внес в избу ведро с горячей водой, и отец Федор заварил траву.

– Вы бы пока прогулялись! – посоветовал он Лукашину. – Ленка, займи гостя!

Против своего выдворения вместе с иностранкой гость не возражал. Женя