Чай из трилистника - Киаран Карсон

67. ПЧЕЛИНАЯ ЗЕЛЕНЬ

Осененные дикой догадкой, мы с Метерлинком уставились друг на друга. Каждая книга состояла из нескольких сотен страниц. Хотя мы лишь просмотрели их по диагонали, от нас не укрылось, что расположение статей не всегда соответствует хронологии. Содержание одних отрывков было знакомым, других нет. Если это журналы наблюдений, то в них явно были пробелы.

Что скажешь? спросил я Метерлинка.

Сегодня ночью, медленно начал Метерлинк, мне приснился чемоданчик дяди Франка. Но только когда в Синей Книге мы наткнулись на статью, где он упомянут, я вспомнил про этот сон. Чемоданчик закрывался на стальной замок, большой, массивный и очень искусно сработанный. Подобного рода хитрые висячие замки можно увидеть порой в музеях (да-да, и на двери на лестницу гентской звонницы висел именно такой же). Ключа у меня не оказалось, и я задумался, как же мне открыть его, как вдруг из замочной скважины раздался голос дяди Франка. Тут до меня дошло, что это нечто вроде усилителя, соединенного с записывающим устройством, помещенным в чемоданчике; это был, на самом деле, старинный фонограф — однажды дядя Франк показал мне, как собрать действующую модель подобного устройства из картонной воронки, мембраны из пергаментной или жиростойкой бумаги, щетинки от половой щетки и цилиндра, покрытого тонким слоем свечного воска (он особо указывал, что это должен быть пчелиный воск, поскольку он наиболее чувствителен к колебаниям).

Голос дяди Франка, доносившийся из скважины, дрожал и прерывался, заглушаемый фоновым шумом, словно в чемоданчике был спрятан еще и пчелиный рой. По этой причине мне не хотелось его открывать; но голос Франка звучал так жалобно, что у меня попросту не осталось выбора. Я догадался, что замок вовсе не был закрыт на ключ, надо просто отодвинуть щеколду. Так я и сделал, и когда я открыл чемоданчик, оттуда вылетели пчелы и облепили меня с головы до ног. Это были необычные пчелы, синего с желтым окраса — ляпислазурь с золотым, — и пока они кружили вокруг меня, я сам стал этими пчелами — или они стали мной. Глянув в зеркало, я увидел, что превратился в вертящийся столб тумана из синих и желтых молекул. Мы вращались все быстрей и быстрей, цвета смешивались, пока не стали сплошным зеленым маревом.

Я хотел уже вытечь, словно дым, в печную трубу, и полететь над крышами, но тут проснулся в своей постели в "Доме Лойолы". Этот сон, должно быть, имеет отношение к нашему нынешнему положению. Как ты думаешь, что он означает?

Синий и желтый при смешивании дают зеленый, ответил я. Помню, как в детстве впервые наблюдал эту алхимию. Кажется, в Желтой Книге имеется соответствующая запись. До сих пор чувствую букет пахучих составляющих красок, пластилина и меловой пыли — и кислого молока. Вижу свою школьную

учительницу мисс Таггарт: на ней леопардовая блузка, оттого она запомнилась мне как мисс Тигра. Но она совсем не злая. Передо мной лист шершавой угольно-черной бумаги, в ней попадаются крошечные волоконца других цветов, и кисть издает царапающий звук. Под синим небом и желтым солнцем я рисую дом с зеленой дверью и зеленый палисадник, испещренный синими и желтыми цветами.

Синий с желтым дают зеленый. Помню, в Желтой Книге упоминается о Зеленой. Возможно, Зеленая Книга — ключ к разгадке. Мы должны войти в зеленую дверь.

Вскоре мы нашли ее — за жизнеописанием Леопольда Австрийского, в точности как и ожидали.

68. СИНЬ КУКОЛЬНЫХ ГЛАЗ (Зеленая Книга, желтые страницы)

3.17 Они уложены на койки, укутаны тяжелыми складками недомогания, обеспечены сновидениями, обречены на ночные кошмары; и все же обладают лишь зачаточным знанием. Они питаются воображаемой пищей, ведь их уста нельзя разомкнуть силой. Возможно, они позволяют себе быть лишь своими снами, ибо по-настоящему бодрствуют только тогда, когда спят, широко раскрыв свои слишком большие глаза. Когда все окружающие отвечали нам, указывая на имена вещей, они были первые, кто вопросил нас молчанием.

3.19 Наступает момент, когда изгибы и завитки начинают двигаться сами собой, медленно разворачиваясь поверх ландшафта страницы, словно дымовой след от самолета. Когда во внутреннем ухе шепотом произносятся слова, их воплощения проявляются зримо, и факт становится образом. Белый корпус чернильницы забрызган синим. «X» учится писать. Для начала она копирует буквы из прописей.

6.81 У «X» заведены коробки для безделушек, для пуговиц, для карандашей, для мелков, для иконок, для медалек, для книг. Одни коробки вложены в другие. Каждый день она перекладывает содержимое коробок, мысленно их помечая. Но призраки прежних обитателей остаются, словно едва уловимое амбре, и когда она открывает какую-нибудь коробку, то ощущает, как вокруг распространяется дух прошлого, и пуговицы, застигнутые врасплох, принимают обличие святых медалек.

7.23 В шесть лет она впервые видит, как статуя Пресвятой Девы шевельнулась. Идет вечернее Благодарение. В дрожащем свете свечей Пресвятая Дева кивает. Когда «X» осознаёт это, Дева улыбается.

7.39 Основными функциями каждого существа являются расширение и сжатие. Расширенные существа проницаемы; сжатые — плотны и непроницаемы. Поэтому каждый из нас — в одиночку или в комбинации — может предстать как пространство, энергия или масса, в зависимости от выбранного соотношения расширения и сжатия и от того, какой тип вибраций мы испускаем, изменяя степень расширения и сжатия. Каждое существо управляет своими вибрациями. Вселенная — это бесконечная гармония вибрирующих существ в высокоорганизованном диапазоне соотношения расширения-сжатия, частотных модуляций и т. д.

11.1 Она узнает благородную душу лошадки-качалки. Всадница и скакун пролетели над Аравией. Он учит ее летать, чтобы они были равными. Когда он умрет — а он должен умереть, когда она вырастет, — она будет летать сама.

13.3 Сразу наступила темнота, как будто потушили лампу но в следующее же мгновение вновь стало светло. Я неясно различал лабораторию, которая становилась все более и более туманной. Вдруг наступила ночь, затем снова день, снова ночь и так далее, все быстрее. У меня шумело в ушах, и странное ощущение падения стало сильнее.

[45]

13.7 УКАЗАНИЯ К ПРИМЕНЕНИЮ: Вперед во времени — через определенное количество к конкретному моменту; меры предосторожности; дополнительные меры предосторожности; техника безопасности в случае неудачи; комплексные меры предосторожности; комплексные скачки, продвинутый + высший порядок; дистанционные скачки, в т. ч. в сверхдальнем диапазоне; особые меры предосторожности, в т. ч. отслеживание опасностей бесконечности + энтропии; процеживание времени; остановка времени, в т. ч. режимы использования остановки времени, остановка настоящего, остановка прошлого + остановка будущего…

69. ПРИМУЛА (Зеленая Книга, синие страницы)

1.1 Синий — самый глубокий из цветов; не встречая преграды, взгляд проваливается в бесконечность, и цвет навсегда ускользает от него.

Неуловимая птица счастья — синяя. Покрасьте стену в синий цвет, и это будет уже не стена. Синий освобождает от плоти. Проникнуть в синий — значит пройти сквозь зеркало. Синий — это цвет Богоматери. Синий дозволено надевать на похороны детей, так как они еще не вполне от мира сего.

4.15 Сложности с гардеробом «X». Может во вторник надеть то, что носила в понедельник, и наотрез отказывается признать, что воскресный наряд — не на каждый день недели. Однако это компенсируется повышенной чувствительностью к ТК: утверждает, что куклы играют сами по себе, пока она спит.

4.103 Попечитель случайно сбивает «Мэри-Джейн» с ног в присутствии «X». На коленке куклы мгновенно появляется синяк, на локте — царапина. «X» отворачивается; в течение секунды повреждения пропадают.

7.4 Портрет Арнольфини. Результат положительный. Замечено подрагивание люстры. В зеркале мелькнуло лицо «X».

11.13 Она стала осматриваться и заметила, что сама комната осталась такой же скучной и неинтересной, но все, что в ней было, изменилось до неузнаваемости. К примеру, портреты на стене возле камина казались живыми, и даже у часов на каминной полке (ведь в Зеркале они были видны только сзади) было расплывшееся в улыбке лицо добродушного старичка.

12.13

В их памяти живут рассказы наши,

Когда, к огню усевшись потесней,

Любили в грезах созерцать парящий,

К земле летящий танец снежных фей.

А ныне след их пребыванья всюду

Находят и фантазией творят,

Созданьями любви наполнив чудо

Воздушно-синих солнечных палат. [46]

13.11 Обнаружен спрессованный цветок примулы между с. 210 и 211 книги " Сказочная страна науки" Арабеллы Б. Бакли (Лондон, "Эдвард Станфорд", 26–27 Кокспер-стрит, Черинг-Кросс, S.W., 1899). Его отпечаток цвета Туринской плащаницы на следующем фрагменте: