Барабашки против Вельзевула - Александр Абердин

Тревога Барби быстро передалась всем остальным бойцам и Отелло, чернокожий юноша с голубыми глазами, проворчал:

— Барби права, ребята. Что-то у нас действительно идёт не так. Нас тут семнадцать отличных паладинов, а мы никак не можем сомкнуть свою силу в кольцо святости.

Его немедленно поддержал Покойник, который ещё пять лет назад был семинаристом и готовился принять постриг, но вместо этого решил пойти в паладины. Прозвище такое он получил потому, что полностью отрёкся от своей прежней жизни и даже сам себя похоронил на Троекуровском кладбище, после чего тайно поселился в старинном склепе на Новодевичьем и выходил из него только для того, чтобы сражаться с чёрными магами и демонами. Даже с самыми драчливыми архангелами он никогда не дрался и если те его били по правой щеке, то сразу же подставлял левую, но так, что архангел обязательно отбивал об неё себе руку и та тут же повисала плетью. На третий удар уже ни у одного болвана с небес духа не хватало. Он глубоко вздохнул, перекрестил чело и сказал сильно окая:

— Фея права, братья, с таким настроением демоны нас в пять минут всех сожрут и не подавятся. Вы ступайте, очиститесь огнём, а здесь постою немного, помолюсь Господу и потом к вам присоединюсь. Мне сейчас молитва нужна не меньше, чем жаркие угли костра очищения.

Покойник с силой вонзил свой огромный двуручный меч в стальную плиту пола, росточком и статью Бог его не обидел, встал на колени и принялся истово молиться перед ним, поскольку он был украшен серебряным православным крестом с распятием. Однако не на церковнославянском или греческом языке, а на древнеангельском. Паладины отсалютовали ему своими мечами и пошли к чистилищу грехов, то есть к большому круглому очагу, врезанному в пол в соседнем помещении, в котором постоянно горели и никогда не сгорали берёзовые угли. Там они быстро разделись до исподнего и стали по одному входить в очаг. Последним к ним присоединился Дядя Вова, самый старший из всех паладинов, когда-то бомж и алкоголик, но, тем не менее, девственник, как это и не удивительно. Он со вздохом достал из своей кожаной куртки большую плоскую фляжку, украшенную солдатской звёздочкой, и пошел по пылающим углям. Дойдя до центра очага, он остановился, отпил из фляжки пару глотков и спросил:

— Никто не хочет?

— Что там у тебя? — Поинтересовался Отелло, как истинный кубинец по отцу, куривший стоя на углях сигару.

Дядя Вова коротко хохотнул и воскликнул:

— Не бойся, не отравишься. — После чего широко улыбаясь стал пояснять — Это мой фирменный коктейль, — водка, святая вода, церковный кагор и сжиженная мана. Душевное, скажу я вам, ребята, пойло. И по мозгам не сильно бьёт, и душу согревает.

Первым, однако, к этому невысокому, жилистому мужчине с залысинами подошел Муса, который протянув руку сказал:

— Дай, у меня что-то в горле пересохло. Тревожно мне.

Дядя Вова протянул ему фляжку и спросил:

— Пятки не жжет, Муса?

Чеченец отрицательно помотал головой, выпил несколько глотков коктейля и печальным голосом ответил:

— Стою, словно на снегу, Дядя Вова, а душа всё равно неспокойная. Горит и сам не пойму, в чём тут дело. Хоть бери и немедленно в Мекку отправляйся.

Вскоре к ним присоединился Покойник с обритой наголо головой, который, пройдясь по углям, первым упал на них плашмя и принялся по ним кататься. Огонь не брал паладина вообще, если только тот не совершил какого-либо греха. Распитие спиртных напитков, драки с архангелами и даже сквернословие, если ругались не по матери и не поминали святынь, таковым, похоже, не считалось, как и отказ от поста или кошерной пищи. Во всяком случае Ужастик, который был евреем, трескал не то что свинину, а даже сало за милую душу, закусывая им самогонку и ни один уголёк не оставил на его теле ни единого ожога и не припалил ни волоска. Постояв напоследок на голове, Покойник, который очень внимательно за всеми наблюдал, воскликнул:

— Ни хера не понимаю! Что же это с кем-то из нас случилось, что и грехом не является, и не даёт свести круг святости?

Как только феи вошли вслед за Барби в небольшой, уютно обставленный кабинет, девушка в сердцах запулила молнией, пущенной из глаз, в ключевую воду, налитую в большой серебряный котёл. Вода забурлила, но быстро успокоилась, зато не успокоилась Барби, которая упала в кожаное кресло и чуть ли не прорычала хрипловатым голосом:

— Девочки, тут что-то не так. В одной из наших септурм есть какая-то трещинка и она не даёт мне над вами полной власти, а паладины из-за этого не могут свести круг святости. Давайте думать, с чем это может быть связано. Вспомните всё, что с вами произошло за последние две, три недели.

Феи расселись по креслам и стали молча проигрывать в уме всё, что происходило в их септурмах за последние несколько недель. Первой не выдержала Синичка, которая сказала:

— У меня такое ощущение, девчонки, что либо одна из нас потеряла девственность, либо кто-то из наших паладинов лишился целомудрия. Извините, но это не про меня сказано. У меня в септурме даже обе мои подружки до сих пор девственны, хотя уж им-то такие радости вовсе не заказаны. Гоша и Димка на меня вообще, чуть ли не молятся. Они даже рукой меня боятся коснуться и в глаза никогда не смотрят. Ну, разве что только тогда, когда мы по пьянке от нечего делать армрестлингом занимаемся. Вот тогда они меня глазами чуть ли не насквозь сверлят, но так это же совсем не то. Хотя это тоже чувственная сторона жизни, такие чувства девушку не укладывают в постель с парнем. Я Гошке голову готова проломить, когда ему удаётся опрокинуть мою руку. Его тоже не радует, когда я его кладу.

Барби кивнула головой и сказала:

— Бритни и Баунти тоже ещё девственницы, хотя и целуются вовсю со своими парнями, но лишь до пояса и не у меня и моих паладинов на глазах. У нас с этим строго. Они даже спят иногда вместе и я подозреваю, что скорее всего валетом. Во всяком случае до двадцати одного года ни одна, ни другая не собираются выходить замуж и всё благодаря Белому. Наш авгур каким-то образом вывел формулу роста могущества магов в септурме и довёл до всеобщего сведения, что Бритни и Баунти не должны терять невинности до двадцати одного года, чтобы наша септурма вошла в полную силу. Осталось ждать всего полтора года. За себя, Байкера и Бульдога я тоже совершенно спокойна. Всё своё либидо мы направляем на изучение магии и физподготовку. Ну, и ещё вагонами мастерим различные амулеты. Так что нам некогда не то что заниматься всякими глупостями, но даже и думать о них, да, меня, честно говоря на такие дела и не тянет из-за занятости. Мы иной раз по три, четыре дня с базы не ногой.