Забудьте слово страсть - Сандра Мэй

Филип боролся с индейкой. Она была очень большая и не лезла в плиту. Филип пытался растянуть ее в ширину, одновременно прикидывая, сколько времени им с Джонни придется питаться этой горой птичьего мяса. Выходило — до февраля.

Запищал домофон, и консьерж сообщил:

— К вам дама, мистер Марч. Поднимается на лифте.

— Благодарю, Джимми. Очень кстати. Небось верная Сью тащит подарок для Джонни! Женские руки сейчас очень пригодятся, Сью наверняка должна знать, как запихнуть индейку в духовку…

Вытирая мокрые руки о футболку, Филип Марч выбежал в коридор и отпер входную дверь с криком:

— Как хорошо, что ты пришла, поможешь мне!..

Слова замерли на губах, Филип окаменел на пороге с открытым ртом.

Шарлотта Артуа была прекрасна. На ней были джинсы, зимние сапоги и пуховик, бриллиантами сверкали в черных локонах растаявшие снежинки. Сине-зеленые глаза мерцали новым, таинственным светом, нежные губы чуть подрагивали… Она все-таки немного волновалась. Да и ноша у нее была тяжелая. Не очень, но все же.

Филип с трудом выдавил:

— Это… ты?

— Да. С Рождеством.

— Ага… Ты… приехала…

Шарлотта покосилась на свою большую сумку странной формы, а потом вновь перевела влюбленные и счастливые глаза на Филипа.

— Я решила, что надо ехать. Некоторые вещи нельзя обсуждать по телефону.

— Чарли… если бы ты знала… Я чуть не умер, если честно…

— Я тоже. Но это совершенно не важно. Потому что главное — вот это. Это — тебе.

И она протянула Филипу свою странную продолговатую сумку. Сумка качнулась и издала непонятный, но смутно знакомый звук. Филип осторожно опустился перед сумкой на колени, откинул козырек…

Шарлотта мягко сообщила откуда-то сверху:

— Это — твой сын. Ему почти месяц. Я решила, что первый день рождения он должен отпраздновать в кругу всей своей семьи. Кроме того… Филип, я, вероятно, дура, но я должна была сама тебе это сказать. Я люблю тебя. Я не могу без тебя жить. Я прошу тебя — будь моим мужем. Навсегда.

— А-ахр-р… Чарли!

Джонни выглянул из комнаты — и с ликующим воплем кинулся к Шарлотте. При виде сумки он притормозил и нерешительно заглянул внутрь. Суровое розовое лицо с насупленными бровями показалось из вороха кружев. Джонни вопросительно посмотрел на Шарлотту.

— Тетя Шар-р-рлотта! Я надеюсь, ЭТО — не девчонка?

Шарлотта засмеялась — словно колокольчики зазвенели.

А вполне возможно, это и были колокольчики. Рождество все-таки…

За зимой придет новая весна, и почки лопнут, не в силах сдержать напор молодого сока, и старый дом наполнится детским смехом, топотом ног, лаем собак, запахом горячего хлеба и молодого вина…

За столом соберется большая семья, и зазвучат тосты и смех, неспешные разговоры, рассказы о том, что было когда-то и что должно случиться вскоре.

Потом придет ночь, и в нестрашной тьме зажгутся миллионы звезд, а ночная птица споет всем влюбленным колыбельную песню, и усталые любовники уснут, сжимая друг друга в объятиях.

Тьма потихоньку отступит, превратившись в золотистый и теплый рассвет. Окутает измученные тела ароматами цветов и пением птиц. Прогонит прочь ненужные мысли, сожаления о несбыточном, угрызения по сбывшемуся не вовремя, усталость и грусть.

Так будет всегда, во веки веков, пока мужчина и женщина не устанут повторять эти слова.

Люблю тебя.

Не могу без тебя жить.

Люблю.