Забудьте слово страсть - Сандра Мэй

И женщина у вас на груди блаженно вытянется, обнимет вас устало и властно, лениво коснется губами вашей груди — прямо напротив сердца — и скажет самые примитивные, банальные, старомодные и прекрасные слова в мире.

Я люблю тебя. Я — твоя.

11

Она проснулась в постели одна, резко, как от толчка, и первой ее мыслью было: теперь надо привыкать с этим жить.

Нельзя же сделать вид, что ничего не было? Но как смотреть Филипу Марчу в глаза? Графиня, ты ужасно себя вела. Графини себя так не ведут.

Шарлотта перекатилась на живот и тихо застонала. Потом засмеялась.

Сегодня ночью она вышла замуж по-настоящему.

Шарлотта вскочила с постели и отправилась в душ. Здесь царил идеальный порядок, а это значит, что все их ночные безобразия прибрали горничные. Шарлотта немедленно залилась краской и решила не выходить из комнаты.

И все это время она была счастлива, так счастлива, что сама себе казалась воздушным шариком, рвущимся с привязи. Дурацкая и счастливая улыбка то и дело наползала на лицо, и в большом зеркале отразилась счастливая черноволосая девчонка с шалыми зелеными глазами, ничем не напоминающая надменную графиню Артуа. Шарлотта рассмеялась, прижав ладони к щекам, быстро оделась и отправилась искать Филипа.

Хохотушка Мари одарила хозяйку солнечной улыбкой и сообщила, что мсье Филип в библиотеке. Шарлотта тихонько приоткрыла тяжелую дверь, осторожно проскользнула внутрь.

Библиотека в доме Артуа служила и рабочим кабинетом — когда-то отцу Шарлотты и Жанет, а теперь Шарлотте. Здесь стоял мощный компьютер, имелся полный набор оргтехники, спутниковая связь и всевозможные технические приспособления для ведения бизнеса без отрыва, так сказать, от производства. Шарлотта не любила подолгу жить в Париже. Дом в Артуа был и крепостью, и тихой гаванью, здесь дышалось легче, чем в большом городе.

Дубовая половица скрипнула под легкой ножкой графини Артуа — и Филип, вздрогнув, торопливо нажал какую-то клавишу. Шарлотта почувствовала, как по ее спине пробежал легкий холодок. Филип не хочет, чтобы она видела… что именно?

Филип повернулся к ней вместе со стулом и улыбнулся.

— С добрым утром, развратница!

— С добрым утром. Почему ты спрятался?

— Я приступил к работе. Сегодня ночью я стал главой семьи, теперь придется пахать. Двух графинь поди прокорми!

Шарлотта уселась верхом на колени Филипа, украдкой заглянула ему через плечо. Логотип Сельскохозяйственного банка… Там лежат основные активы семьи Артуа… Филип настаивал на их проверке… И он почему-то не хочет, чтобы она видела, чем он занят…

Холодок стал ощутимее. Шарлотта через силу улыбнулась.

— Раз уж все так повернулось… тогда у нас медовый месяц, не так ли? Работа может подождать.

— Слышу речи влюбленной женщины, а не бизнес-леди. В принципе я согласен, тем более что там много документов на французском. Мне понадобится переводчик. — Думаю, Робер с радостью поможет тебе разобраться…

— Нет! Только не Робер. И вообще, желаю быть семейным тираном. Роберу Нуво не место в нашем доме.

— Еще чего! Он мой друг.

— Не раздражай меня. Где Джонни?

— Унесся в сад с Андре. Ты вчера не разрешил ему взять щенка? Ты против?

Филип помрачнел и ссадил Шарлотту с колен.

— Видишь ли, события слишком стремительно меняются. Вчера я точно знал, что уеду через месяц, а про Джонни уверен не был. В любом случае щенка нельзя взять, а потом бросить.

— Но сегодня ты уже не хочешь уезжать, правда?

Он посмотрел на нее серьезно, без улыбки.

— Скажем так: сегодня моя уверенность серьезно поколебалась. Но ведь ты понимаешь, то ничего еще не решено окончательно?

— Почему? Не понимаю.

Филип растерянно взъерошил волосы, закряхтел.

— Солнышко, я с тобой превращаюсь в зануду-резонера. Все время что-то объясняю, прошу не торопиться, бла-бла-бла!

— Но ведь все действительно изменилось!

— У нас была прекрасная ночь, Шарлотта. Я был счастлив и горд. Я старался сделать тебя счастливой…

— У тебя получилось.

— Спасибо. И все же — это был порыв. Страсть, налетевшая, как ветер. Между нами с самого начала существовало притяжение. Сначала мы ему активно сопротивлялись, теперь так же бурно отдаемся ему. Клянусь, я сам не верю, что произношу эти слова, но… брак требует более серьезного обдумывания. Брак — это таинство, принятие на себя определенных обязательств…

— То есть ты меня бросаешь?

— Шарлотта, как тебе не стыдно? Так рассуждают только очень глупые девочки…

— А она и есть очень глупая девочка.

Филип и Шарлотта обернулись к двери.

Там стоял Робер Нуво, на его руку опиралась сердитая и разом постаревшая Клементина Артуа, за его спиной маячили испуганные и встревоженные лица домочадцев семьи Артуа — одним словом, мизансцена была самая пугающая!

Робер преувеличенно заботливо усадил Клементину в кресло и налил ей воды из хрустального графина. Потом повернулся к Шарлотте и взял ее за руки, душераздирающе вздохнув. Филип процедил сквозь зубы:

— Отпусти ее, крысеныш.

Робер и ухом не повел.

— Разве я тебя не предупреждал, Шарлотта? Разве я не говорил с самого начала, что от семейки Марч одни неприятности?

— Робер, я ничего не понимаю…

— Помнишь, я сказал, что этот негодяй будет охотиться за твоим состоянием? Ты еще говорила о его бескорыстии…

— Говорила и повторяю это. Филип Марч — порядочный человек… и мой муж.

Клементина кашлянула:

— Дочь моя, к счастью, вы еще не обвенчаны, так что расторжение брака не займет много времени.

— Мама, я достаточно долго прислушивалась к твоим словам. ЭТО решение за мной.

— Разумеется. Умоляю только об одном: не дай себя обмануть. Сексуальная привлекательность — страшное оружие. Ты всегда была рассудительной, ты сможешь…

— Мне до смерти надоело быть рассудительной, мама. И я прошу говорить о моем муже с уважением! Он не альфонс и не жиголо…

— О нет. Он — вор.

Филип вскочил, собираясь броситься на Робера, но Шарлотта удержала его. Лицо Снежной королевы превратилось в прекрасную и безжизненную маску, только странные глаза мерцали опасными искрами…

— Робер, как ты понимаешь, мы ждем объяснений, Филип и я. Подобное обвинение требует доказательств.

— Неужели ты думаешь, что я способен оговорить невинного человека?

— Чарли, дай я ему врежу… И у тебя еще хватает совести, подонок…

— Тихо все! Робер, я слушаю.

— А мне не нужно ничего рассказывать. Шарлотта, попроси своего супруга принести платиновую кредитку, которую ты ему дала. Надеюсь, ты помнишь, сколько денег на ней лежало?

— Да, конечно. И меня не волнует, какие траты…

— Пожалуйста, попроси принести карту.

Филип ухмыльнулся и перевел взгляд на перепуганную Мари.

— Детка, слетай ко мне в комнату и принеси бумажник, он лежит на тумбочке. Для чистоты эксперимента, так сказать.

Мари умчалась за бумажником, в библиотеке воцарилась тишина. Шарлотта все пыталась поймать взгляд Филипа, но он был не похож сам на себя. Его обычно добродушное лицо окаменело, темные глаза сверкали, затвердевшие скулы выдавали страшное внутреннее напряжение.

Шарлотта вспомнила, как Филип торопливо выключил компьютер… Он не хотел, чтобы она видела…

Мари влетела в библиотеку и боязливо протянула Шарлотте бумажник Филипа. Клементина подалась вперед. Шарлотта посмотрела на мужа.

— Ты позволишь?

— Естественно.

Она вынула карту негнущимися, похолодевшими пальцами. Подошла к компьютеру, включила его, быстро нашла нужную страницу, набрала код карты. Некоторое время она просто смотрела на экран. Потом Клементина взвыла у нее за спиной:

— Что там, дочка?

Шарлотта ответила ровным и безжизненным голосом:

— Четыре миллиона восемьсот шестнадцать тысяч двести шестьдесят четыре евро.

Робер шагнул вперед:

— Если вам еще интересно, я поясню. Этот ваш финансовый аналитик нашел способ перевести все живые деньги семьи Артуа на карту, которую Шарлотта сама отдала ему в руки. Арестовать его за это невозможно — ведь он законный муж Шарлотты. Он просто выждал бы некоторое время, а потом уехал бы с картой, перевел бы деньги на свой американский счет…

Шарлотта повернулась к Филипу. Он спокойно и доброжелательно смотрел на нее. Шарлотта тихо спросила:

— Сегодня, когда я вошла, ты как раз лазил на сайт моего банка…

— Да, это так.

— И ты не хотел, чтобы я это заметила?

— Не хотел.

— Значит, Робер…

— Абсолютно прав. Все твои деньги переведены на эту карточку.

— Ты… украл…

— Он же тебе сказал — я твой муж. Я не могу украсть то, что и так принадлежит мне.

Клементина шумно втянула воздух носом, а потом выругалась такими словами, что Жиль закашлялся. Шарлотта чувствовала, как в голове у нее становится звонко и пусто. Она безучастно произнесла: