Порожденная иллюзией (ЛП) - Тери Браун

На лице Уолтера играет улыбка:

– Я ведь всегда могу поговорить с твоей матерью.

Я вскакиваю, сжимая кулаки.

Миссис Линдсей движется к мадам Ван Хаусен, однако Коул удерживает ее, взяв за руку. Он бросает на меня предостерегающий взгляд, но у меня нет времени разбираться, что это значит. Я все еще пытаюсь сосредоточиться на Уолтере, который уже легонько касается пальцами маминого плеча.

– Go sabhala Dia muid ar fad! – снова кричу я, топая сильнее, отрывисто, посылая четкие звуковые сигналы.

Уолтер мешкает. Коул стискивает руку миссис Линдсей, которая продолжает напевать что-то странное и невнятное. Ее дочь, вцепившись в другую ее ладонь, яростно шепчет матери на ухо. Оуэн, должно быть, улавливает мое отчаяние, потому что тоже встает. Вдруг я слышу снизу тихий шум машины и едва не лишаюсь чувств. Должно получиться. В неразберихе, которая обязательно возникнет из-за летающих часов, мама успеет вернуться в кабинет.

Если Уолтер ее отпустит.

Женщина из Венгрии издает душераздирающий крик, указывая на часы, зависшие прямо над каминной полкой. Синтия цепляется за мужа и, замерев, смотрит туда же. Семейство Линдсей поворачивается к часам, и я вижу, как женщины задирают головы вверх, словно ожидают обнаружить нити.

Вдруг часы стремительно несутся через комнату и врезаются в нашу прекрасную хрустальную лампу. Венгерка истерично вопит, и даже соперница-медиум бледнеет в свете свечей.

Мама исчезает. И, к моему ужасу, Уолтер тоже.

Он пошел за ней? Прямо сейчас он вселяется в ее тело?

Я колочу в дверь кабинета:

– Мама! Ты в порядке?

Тишина.

– Уолтер! – выкрикиваю и тут же захлопываю рот рукой. Никто, кроме меня, даже не знает, что он здесь.

– Рядом, – раздается шепот откуда-то слева.

Тяжело дыша, я оглядываюсь. Многого в темноте не разглядеть, но очертания я вижу. И, дрожа всем телом, вновь отворачиваюсь.

– Прости за это дурачество. У меня не так много времени. Но ты помогла мне, теперь я могу помочь тебе.

Я хочу задать ему миллион вопросов, но замираю. Замираю, потому что говорю с мертвецом, и, боюсь, другие поймут, что я говорю с мертвецом. Я неотрывно пялюсь на двери в кабинет.

– Ты не хочешь, чтобы они знали, что я здесь, да? – В голосе Уолтера звучит разочарование.

Я едва заметно качаю головой. Сейчас я слышу Синтию, что склоняется над все еще стонущей венгеркой, и миссис Линдсей, которая что-то сердито шепчет дочери.

– Я здесь, чтобы предупредить тебя, Анна. Ты помогла моей бедной милой матушке, и я хочу помочь тебе. Вокруг тебя и твоей мамы сгущается опасность.

Я оборачиваюсь. И плевать, что другие решат, будто я сумасшедшая.

– Что за опасность? – спрашиваю шепотом.

Уолтер качает головой:

– Не знаю. Но здесь есть люди, которые желают причинить тебе боль. Будь осторожна.

Его образ в темноте начинает мерцать.

– Подожди!

Но Уолтер исчезает.

Я поворачиваюсь к кабинету. Неужели дух все-таки вселился в мамино тело?

– Мама!

Несколько мгновений проходит в напряженной тишине, а затем мама начинает рыдать – то есть действует по плану.

Мои колени подгибаются.

Коул молниеносно оказывается рядом, помогая устоять.

Все собираются возле дверей, чтобы увидеть мадам Ван Хаусен.

– Отойдите, – приказываю я.

С одной стороны я и сама беспокоюсь и желаю убедиться, что с ней все в порядке, но с другой… нужно дать маме время. Множество вещей может пойти не так при «появлении призрака», и мадам должна выглядеть точно так же, как тогда, когда мы видели ее в последний раз.

Пожалуйста, Господи, пусть она останется прежней и не будет одержима мертвым парнем…

– Необходимо убедиться, что духи ушли. – Я долго вожусь с замком и, задержав дыхание, наконец приоткрываю дверь.

Глава 15

Увидев маму, сидящую именно так, как задумано, я вздыхаю с облегчением. Несмотря ни на что, нас не поймали, и мама в безопасности.

Пока что.

Сейчас же я просто хочу, чтобы эти женщины покинули наш дом. Если нам грозит опасность, как сказал Уолтер, то вероятный источник – именно они.

– Что это было? – Синтия теребит бусы; ее голубые глаза широко распахнуты.

– Думаю, дорогая, мы удостоились визита из преисподней, – протяжно отвечает мистер Гейлорд, и я впервые вижу оживление на его лице.

Я освобождаю маму от наручников и провожаю к столу. Она все еще тихо плачет – по щекам текут самые настоящие слезы. Реши она продолжить карьеру актрисы, без сомнения стала бы лучшей.

– Она всегда так реагирует на общение с духом, – уверяю остальных. – Это тяжелое испытание. Пожалуйста, присаживайтесь. Скоро она придет в себя.

Садятся все, кроме Коула, который спрашивает, не хочу ли я, чтобы он убрал осколки.

Успокаивая маму, я киваю:

– Веник в кладовке.

Мадам Ван Хаусен делает глубокий дрожащий вдох и оглядывается, будто только что вышла из транса.

– Что произошло? – спрашивает голосом маленькой девочки, но, когда ее глаза останавливаются на мне, я слышу другое: «Что, черт возьми, произошло?!»

Синтия и венгерка подскакивают и начинают суетиться вокруг мадам, а я включаю свет. Затем быстрым взглядом окидываю комнату, желая убедиться, что все на месте. Все, как и должно быть.

– Это нечто невероятное! – восклицает венгр. – Никогда прежде не видел такого талантливого медиума. Надеюсь, вы не возражаете, если мы расскажем о вашей матери своим друзьям?

– Конечно, нет, – отвечаю устало.

Ведь этого мне и хочется. Да?

– Думаю, пора расходиться, – повышаю я голос. – Маме нужно отдохнуть.

Мадам Ван Хаусен изображает на лице жалостливую гримасу, но меня не обманешь. Уверена, она взвинчена из-за своего представления и готова учинить мне допрос с пристрастием по поводу разбитой лампы. Венгерская пара тут же нас покидает, но Синтия хватает меня за руку и тянет за собой к двери:

– Я говорила с доктором Беннетом. Завтра он устраивает первую встречу американского отделения Общества психических исследований и очень просил, чтобы мы пришли.

В волнении она хлопает в ладоши. И пусть я нервничаю из-за сеанса, все равно не могу удержаться от улыбки, глядя на Синтию. Ее энтузиазм заразителен.

– Завтра вечером у нас выступление.

– Я сказала ему, что и сама собираюсь присутствовать на вашем шоу, а после мы сможем прийти. Доктор будет нас ждать.

Несмотря на нервное трепыхание бабочек в животе, я с улыбкой соглашаюсь. Как бы ни пугало меня разоблачение, гораздо сильнее я беспокоюсь о маминой безопасности. Что там сказал Уолтер? Угроза исходила от кого-то из присутствующих на сеансе. Я поворачиваюсь к гостиной. Готова поспорить, что речь о миссис Линдсей. Но хотелось бы знать наверняка. А еще хотелось бы найти ответы на некоторые важные вопросы, и если доктор Беннет способен их дать, то неважно, насколько я ему не доверяю, – я должна воспользоваться шансом.

Гейлорды и пара из Венгрии уже ушли, но семейство Линдсей почему-то задерживается. Миссис Линдсей подходит к моей матери, и я напряженно застываю.

– Это на самом деле было весьма впечатляюще. – Соперница шныряет глазами по комнате в поисках признаков обмана. – Вы должны показать мне, как такое можно провернуть.

Мадам Ван Хаусен вскидывает брови и тут же устало опускается на ближайший стул:

– Мир духов – тайна, даже для меня.

– О, прекратите, – презрительно выплевывает Линдсей. – Мы с вами обе знаем, что это какая-то иллюзия. Точно. Никто не способен на то, что я…

– Мама! – Бледная кожа ее дочери заливается краской, и несчастная хватается за плечо матери.

Я быстро перевожу взгляд на собственную родительницу, которая тут же вытягивается в струнку:

– Уверяю вас, миссис Линдсей, это никакая не иллюзия. Пути духов…

– …неисповедимы, – заканчивает миссис Линдсей со скупой улыбкой. – Это ваши слова. Идем, Лизетт. Думаю, здесь нам больше делать нечего.

Как только женщины уходят, Оуэн приподнимает брови:

– Да уж, а вы знаете толк в веселье.

Мама фыркает и скрывается в кухне – уверена, чтобы налить себе чего-нибудь покрепче. Я слышу голоса и понимаю: она говорит с Коулом, который как раз выбрасывал последние осколки стекла. Я беру Оуэна за руку и провожаю к двери:

– Огромное спасибо, что пришел.

Он смеется:

– Намек понял, но ты ведь в курсе, что на самом деле я здесь не ради спиритического сеанса? Я пришел спросить, не хотела бы ты составить мне компанию в пятницу вечером, после выступления? Мы с друзьями собираемся в какое-нибудь местечко в Гарлеме, где промышляют алкоголем. Думаю, тебе понравится.

Разговор на кухне внезапно стихает, и мое сердце ухает вниз.