Мы потребуем крови - Девин Мэдсон

– «Рука призрака» – тоже из таких? – спросил капитан Энеас, наклоняясь к фонарю, чтобы прочесть нацарапанную на полях строчку.

– Звучит знакомо, – сказала я. – Кажется, Кочо упоминал о них как… как о сверхвоплощении? Но он говорил, что мы не такие. Говорил, что у них на запястьях есть особые родимые пятна. Мы с Лео просто… ненормальные.

Капитан Энеас фыркнул.

– Повтори-ка это еще раз.

– Поосторожнее. Если я заперта в слабом теле, это не означает, что я не смогу воткнуть нож тебе под ребра, когда отвернешься.

– И чего ты этим добьешься?

Это был даже и не вызов, просто голая правда. Мы замолчали, листая страницы.

– А что, если здесь ничего нет? – произнесла я, пролистав еще пару книг. – Вдруг мы просто теряем время? Мы могли бы уже быть дальше от Коя, могли бы…

– И где именно? – поднял брови капитан Энеас. – Где, по-твоему, мы окажемся в безопасности? Может, в Кисии и безопаснее, чем в Чилтее, потому что тут больше тех, кому плевать на доминуса Виллиуса. Но здесь и союзников ужасающе мало. Если хотите спастись, оставьте меня здесь с Септумом и бегите.

Несколько секунд тишины показали привлекательность этого предложения. Но Лео мог погнаться за нами, а у нас не будет оружия, возможно, единственного. И у него Кайса.

Я покачала головой.

– Как это ни привлекательно, теперь уже поздно.

– Просто ты хочешь вернуть свое тело, – сказала императрица. – Эта неожиданная самоотверженность не имеет отношения к попытке остановить Лео или кому-то помочь.

– Как будто ты лучше. Ты сама помогаешь лишь из-за вины за то, что игнорировала свою дочь. Может, ничего этого и не случилось бы, если бы ты обращала больше внимания на происходившее.

Между лампами натянутой струной повисло молчание. Когда капитан Энеас захлопнул книгу и встал, оно оборвалось.

– Я намерен проверить Септума. Не поубивайте друг друга, пока меня нет.

Когда его тяжелые шаги затихли в глубине дома, я взяла очередную книгу, ожидая, что то же самое сделает императрица. Но она откашлялась.

– Разделяя со мной мое тело, ты получаешь доступ к некоторым личным мыслям и чувствам, которыми я сама с тобой делиться не стала бы, – начала она. – Кроме того, эти мысли и чувства часто неполны и, судя по тому, что я вижу в твоем разуме, не всегда достоверны. В такой ситуации я предпочла бы, чтобы ты не использовала почерпнутые из моего разума знания, как дубину, не пыталась меня пристыдить и возвыситься за мой счет.

Я открыла рот – ее рот, напомнила я себе, – но она подняла руку.

– Нет. Не хочу, чтобы ты лгала, утверждая, будто это вышло случайно. Как и то, что ты лишь пыталась помочь. Если ты не замечаешь, что стараешься подавить меня и стать главной в… сложившихся отношениях… мне придется взять контроль на себя.

Ее язвительное нападение на мой нрав ранило сильнее, чем попытка меня напугать. Я подумала о добрых священниках, объяснявших, что я чудовище и не понимаю, какое зло на себя навлекла. Я ненавидела свой дом, но нескольких недель в богадельне оказалось достаточно, чтобы мне захотелось вернуться домой. Они этим пользовались, чтобы меня удержать. «Научись быть хорошей, Кассандра, и ты сможешь вернуться домой. Давай мы научим тебя. Позволь нам привести тебя к Богу».

– Извини, – сказала я. – Мне не следовало этого говорить.

– Да, не следовало, – согласилась она, но все продолжала таращиться на меня глазами навыкате, уже стекленеющими.

– Кончай пялиться на меня, это жутко.

Она отвела взгляд.

– Я лишь восхищалась видом извиняющейся госпожи Мариус.

– Смотри не привыкни, – сказала я. – Такое нечасто случается.

– Пусть нечасто. Но это значит, что когда такое случается, я могу тебе верить.

Мне не удалось придумать ответ, как не удалось и разобраться в странном чувстве, словно что-то сжалось внутри, и, чтобы отвлечься, я взялась за очередную книгу. «Порождение всего сущего», Эсса Ирин.

Быстрый просмотр не выявил никаких упоминаний о душевных аномалиях, и я отложила том.

– Что мы все-таки ищем?

– Хоть какое-то понимание того, кто такой доминус Виллиус и как можно использовать седьмое тело против него.

– Но что значит «против него»? Убить? Проникнуть в его разум? Контролировать его? Согласись, мы ведь даже не знаем, чего он пытается добиться. Кроме воссоздания бреда насчет смертей Вельда.

– Он напал на нас в Кое.

– Да, но почему? Для чего было убивать коммандера Аулуса? Девятка десятилетиями сотрудничала с церковью Единственного истинного Бога, она вряд ли отказала бы Лео, чего бы он ни желал. Если же его цель – война с левантийцами, то зачем?

– Левантийцы уничтожили огромную часть чилтейского войска.

Я пожала плечами.

– И что? Лео не генерал, а священник. И кроме того, его Бог не учит возмездию. Бог прощает и милует, а не мстит. Может, я и не люблю церковь, но, по сути, их учение совсем не так ужасно.

Словно вызванный упоминанием о религии, в мастерскую вошел капитан Энеас. Он казался более измученным, чем когда уходил.

– С ним все хорошо, – сказал он раньше, чем я успела спросить. – Но думаю, всем нам нужен отдых. Утром соберем все припасы, какие найдем, и продолжим путь.

Императрица неуклюже поднялась со скамьи.

– Я считаю, что надо оставить Торвашу сообщение.

– И о чем же, ваше величество?

– Сообщим, что мы были здесь. Также можно попросить его передать с кем-нибудь весточку для нас, если он прочтет записку. Я пока не имею понятия с кем, и конечно, он может не вернуться. Но есть шанс получить ответ, значит, стоит оставить свидетельство нашего присутствия.

Капитан Энеас медленно кивнул.

– Да, но я тоже не знаю, кому мы можем довериться. А если записка попадет в руки Лео, этот человек будет в опасности.

– Верно. – Императрица нахмурилась, и лицо мертвеца, теряющее мышечный тонус, стало еще более жутким. – Есть над чем подумать.

– Да уж.

Императрица Хана протянула мне мертвую руку.

– Пора, госпожа Мариус.

– Может, ты потерпишь, пока мы не доберемся до циновки для сна?

Она одарила меня пристальным оценивающим взглядом, но кивнула, и мы бросили оставшиеся книги, так и не просмотрев их, покинули мастерскую и направились к центральной лестнице.

– Я много слышал про это дерево, – заметил капитан Энеас, когда оно показалось в конце коридора. – Это самое огромное дерево во всем Чилтее, и его невозможно срубить. Ствол и ветки такие прочные, что ломаются даже самые острые топоры.

– В самом деле? – спросила я. – Никогда такого не слышала. Но звучит как чушь, оправдание заносчивого хозяина, почему он позволил дереву прорасти в центре дома.

– Лорд Дариус Ларот первым бы порицал своих предков, – вставила императрица, тяжело ступавшая в своем трупе. – Но когда я спросила про дерево, он говорил то же самое. Рассказал, что в прежние времена люди со всех концов империи приходили и пытались его срубить, но никто не преуспел.

– Почему же теперь об этом почти никому не известно?

– Вероятно потому,