Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен] - Майкл Муркок

— Пустяков?

Все еще стоя на одном колене, Джерек обвел глазами подвал, огромные емкости с вином, саркофаги, чучела аллигаторов и медведей.

— Боюсь, я все равно не понимаю…

— Мистер Карнелиан, — она кашлянула и опустила глаза к полу — Ванная…

— Но миссис Амелия Ундервуд, если вы хотите принять ванну, здесь есть емкость с вином. Или, может быть, вы предпочитаете молоко.

Она произнесла более настойчиво, хотя смущение еще не до конца покинуло ее:

— Я не хочу принимать ванну, мистер Карнелиан. Я имею в виду, — она набрала в грудь воздуха, — ватерклозет.

Осененный догадкой, Джерек счастливо улыбнулся.

— Мне кажется я понял, о чем идет речь! Я наполню клозет водой, и мы займемся там любовью. О, в воде! В жидкости!

Ее губы задрожали, и она чуть не расплакалась. Неужели он снова попал впросак? Джерек беспомощно посмотрел на нее.

— Я люблю вас, — сказал он.

Она закрыла лицо руками, ее плечи дрогнули.

— Вы, должно быть, меня ужасно ненавидите, — приглушенным голосом сказала она. — Если делаете вид, что не понимаете моих слов… О, как вы ненавидите меня!

— Нет! — вскричал он. — Нет! Я люблю вас! Я исполню любое ваше желание! Сделаю все, что в моих силах! Просто вы, миссис Амелия Ундервуд, непонятно выражаетесь, — он развел руками. — Посмотрите, я старался создать это жилище в соответствии с вашим периодом времени, и я буду счастлив сделать то, о чем вы просите, если только вы объясните подробнее, — он выдержал паузу.

Она опустила руки и внимательно взглянула на него.

— Лучше нарисуйте! — предложил Джерек.

Она снова закрыла лицо руками, и плечи ее задрожали опять. Потребовалось некоторое время, прежде чем он выяснил, что же она хочет. Сильно покраснев, миссис Ундервуд объяснила ему срывающимся нервным голосом, Джерек засмеялся от удовольствия, когда, наконец, понял.

— Подобные функции давно упразднены у нас. Я могу слегка переделать ваше тело, и вам не понадобится…

— Я не позволю вмешиваться!

— Как вам будет угодно!

Наконец, он изготовил ей «ванную», в соответствии с ее инструкциями, и поместил ее в одном из углов подвала. Затем, по ее дальнейшим требованиям, он отгородил ее стенками, добавив от себя красный мрамор и зеленый малахит. Как только он закончил, миссис Ундервуд вбежала внутрь и захлопнула дверь, напомнив ему маленькое нервное животное. Джерек подумал, что стенки дают ей ощущение безопасности, которое не может обеспечить подвал. Сколько она будет оставаться в ванной за мраморной дверью, отказываясь видеть его? Может быть, вечность! Как те экземпляры питомника, которые могут существовать только в своей среде обитания? Джерек ждал, как ему показалось, очень долго. Затем он сдался и позвал ее:

— Миссис Амелия?

Ее голос резко прозвучал с другой стороны двери:

— Мистер Карнелиан, у вас нет такта! Я могла ошибиться в ваших намерениях, но не могу игнорировать тот факт, что ваши манеры оставляют желать лучшего.

— О! — обиделся Джерек — Миссис Амелия. Я известен своим тактом. Я знаменит этим. Я был рожден!

— Также, как и я, мистер Карнелиан. Я не могу понять, почему вы так подчеркиваете это. Мне вспоминаются дикари, которых мы, по несчастью, встретили, когда мой отец, мать и я сама находились в Южной Америке. У них имелась похожая фраза…

— Они были бестактны?

— Это не имеет значения. Скажем так, что ваш такт очень отличается от такта настоящего английского джентльмена. Секунду…

Раздался клокочущий шум воды, и она, наконец, появилась. Миссис Ундервуд выглядела немного свежее, но бросила на Джерека взгляд загадочного неудовольствия.

Джерек Карнелиан никогда не испытывал прежде ничего похожего на подавленность, но он начал понимать значение этого слова, когда вздохнул в расстройстве по поводу своей неспособности общаться с миссис Ундервуд. Она все время неправильно истолковывала его намерения. Сообразно его первоначальным расчетам, они должны были в этот момент находиться на кушетке, обмениваясь поцелуями и заверяя друг друга в вечной любви. Все происходящее крайне обескуражило его. Он решил повторить попытку.

— Я хочу заняться любовью с вами, — сказал он, рассудительно. — Разве это плохо? Я уверен, что люди только этим и занимались в ваше время. Я знаю это. Все, что я изучал, доказывает, что это было главной приметой века!

— Мы говорим не об этом, мистер Карнелиан. Есть такая вещь, мистер Карнелиан, как институт христианского брака, — ее тон, смягчаясь, приобрел наставническую нотку. — Та любовь, с которой вы говорите, освящена обществом, только если двое, участвующих в ней людей, женаты. Я верю, что вы не чудовище, как я, признаюсь подумала поначалу. Вы, в своем роде, вели себя почти по-джентльменски. Значит, я должна сделать вывод, что вы введены в заблуждение. Если вы хотите научиться соответствующему поведению, я не буду мешать вам. Я сделаю все, что смогу, чтобы научить вас цивилизованным манерам.

— Да, — он просветлел. — Христианский брак? Значит, мы должны сделать это.

— Вы хотите жениться на мне? — она холодно рассмеялась.

— Да, — он снова начал опускаться на колени.

— Я уже замужем, — объяснила она, — за мистером Ундервудом.

— Я тоже замужем, — повторил он, не в состоянии вникнуть в смысл ее последнего заявления.

— Тогда мы не можем пожениться, мистер Карнелиан, — она снова засмеялась. — Люди, уже женатые, должны оставаться женатыми на тех людях, с которыми они… э… уже женаты. На ком вы женаты?

— О, он улыбнулся и пожал плечами. — Я был женат на многих людях. На моей матери, конечно, Железной Орхидее. Она была первой, потому что была ближе всех. Затем вторая, если не первая, миссис Кристия, Неистощимая Наложница. И Миледи Шарлотина. И Вертер де Гете, нос ним, насколько помню, я бывал очень мало. И чаще всего на Лорде Джеггеде, моем старом друге. И, возможно, сотне других людей.

— На… сотне других? — она обмякла и присела на кушетку. — Сотне? — она бросила на него странный взгляд. — Вы меня правильно поняли, мистер Карнелиан, когда я говорила о замужестве? Ваша мать? И еще — мужчина? О, боже!

— Я уверен, что правильно понял вас. Женитьба означает занятие любовью, не так ли? — он сделал паузу, пытаясь вспомнить более прямую фразу, наконец, вспомнив ее, выпалил — Сексуальная любовь!

Она откинулась назад на кушетку, закрыв глаза изящной ручкой и прошептала:

— Пожалуйста, мистер Карнелиан! Прекратите сейчас же! Я не хочу больше слышать! Оставьте меня, прошу вас!

— Вы не хотите выйти за меня замуж сейчас?