Люби меня - Анна Брукс

чтобы подготовиться к сегодняшнему вечеру. Он не сказал, поедем ли мы в какое-нибудь шикарное место, но я предполагаю, что ему не придётся надевать костюм.

Я расчёсываю свои мокрые волосы, освобождая их от узлов, когда щетина цепляется за моё ожерелье. Я кладу щетку и смотрю на своё отражение в зеркале. Мои пальцы крутят кольцо, я подношу его к губам и целую, прежде чем протянуть руку и расстегнуть застежку. Мои глаза автоматически закрываются, когда я снимаю ожерелье. Чтобы посмотреть, куда я его положила, я снова открываю их и аккуратно кладу серебряную цепочку в ящик на дне туалетного столика.

Я чувствую себя более обнаженной, когда кольцо на цепочке исчезло; не только моя кожа, но и всё моё тело – внутри и снаружи – чувствует себя уязвимым прямо сейчас. Это правильный поступок. Я знаю, что это так. Время двигаться дальше.

Голос Кеннеди гремит в моей квартире, когда он пытается найти меня.

— В ванной комнате.

— Ты одета?

— Да, — я смеюсь.

Он опирается на дверной косяк, но ничего не говорит и просто наблюдает за мной.

— Ты меня пугаешь.

— Ты счастлива.

— Я действительно боюсь.

— Я люблю перемены, Рейни.

Я верчу кисточку в руке и снова говорю вслух то, что сама боялась сказать. Кеннеди всегда вызывал во мне это чувство. Он заставляет меня высказывать свои мысли вслух, где их гораздо легче осознать.

— Это слишком неожиданно?

— Честно говоря? — он скрещивает руки на груди, и плотная белая футболка обтягивает его мускулистые руки.

— Да, честно. Скажи мне, если я делаю это слишком быстро. Ты не знаешь, но я недавно была в доме Кристины и Аарона, менее пары дней назад, и узнала, что они всё это время удаляли мои сообщения их сыну, для которого я откладывала свою жизнь, ожидая его возвращения. А теперь я готовлюсь к свиданию с мужчиной, который заставляет меня чувствовать… всё.

— Думаю, ты ждала какой-то окончательной точки, завершения, а потом узнала про телефон… Я думаю, что это был тот толчок, который тебе был нужен. И эта история с Воном назревает уже довольно давно. Я горжусь тобой за то, что ты делаешь то, к чему я тебя подталкиваю. Иди и живи своей жизнью.

Слова впитываются в моё сердце, и всё, что он говорит, имеет смысл. Но все же я спрашиваю его снова.

— Значит, ещё не слишком рано?

— Нет. Я думаю, что ты знала об этом некоторое время, но отрицала это.

— Не думаю, что это было отрицание. Больше похоже на очень оптимистичную надежду.

Он смеётся.

— Ладно, раз ты так говоришь.

— Заткнись.

— Что ты делаешь со своими волосами?

Я поворачиваюсь и смотрю на него, а не на его отражение в зеркале.

— Пока не знаю.

— Куда он тебя ведёт?

— Он не сказал, но в любом случае я хочу хорошо выглядеть.

— Ты всегда хорошо выглядишь, девочка Рейни, — Кеннеди потирает руки и заходит в ванную. — Сделай что-нибудь необычное!

Мои руки болят от того, что я держу щипцы для завивки волос, но результат того стоит. Я заколола большие кудри повыше и придала себе вид пин-ап красотки; красная помада ещё больше подчёркивает сходство. Обычно я ношу волосы распущенными или собранными в пучок. Я не помню, когда в последний раз завивала их. Чёрт, я не могу вспомнить, когда в последний раз я была так взволнована.

— Выглядишь великолепно, — Кенни заглядывает в зеркало и показывает большой палец. — Действительно мило. Я уверен, что ему это понравится. А теперь, что ты наденешь?

Я выпроваживаю его из ванной, и он следует за мной в мою спальню, где я хватаю белое платье из шкафа и поднимаю его.

— Я знаю, что была в нём на День труда, но мне всегда оно нравилось и я хотела надеть его ещё куда-нибудь.

Не говоря ни слова, он делает мне знак надеть его. Как только он отворачивается, я сбрасываю халат и натягиваю шелковистую ткань на себя. Ярко-белое платье заканчивается на середине бедра, а лиф выполнен сердечком без бретелей. Что привлекло моё внимание, так это белое кружево, закрывающее верхнюю половину от талии до подбородка. Это так отличается от всего, что я привыкла носить, поэтому я не могла не купить его. Но так как это не совсем повседневный материал, я не могу его носить каждый день. Я приберегала его для чего-то особенного. И сейчас, кажется, идеальная причина.

— Ладно, застегни мне молнию, пожалуйста, — я оборачиваюсь, и большие руки Кеннеди стягивают ткань вместе, когда он застёгивает молнию. Когда парень достигает моей шеи, то останавливается на секунду, но потом продолжает до конца.

— Повернись, повернись. Дай-ка подумать.

Я поворачиваюсь на подушечке ноги.

— Да? Нет? — я прикусываю губу, ожидая его ответа.

— Это однозначное да. Мне нравится. Ты выглядишь даже красивее, чем обычно.

— Ура! — я исполняю маленький счастливый танец. — Туфли. Я собиралась надеть красные. Или надеть босоножки на ремнях?

Я надеваю по одной на каждую ногу и смотрю в зеркало во весь рост, пока Кенни тоже их проверяет.

— Только не босоножки, — говорим мы одновременно, заставляя нас обоих рассмеяться.

Сбросив одну босоножку с ремешком, я хватаю его за руку, чтобы не упасть, а затем надеваю вторую красную туфлю к паре. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но стук в дверь прерывает его.

— О, Боже мой! — мои ногти впиваются в его руку, и тяжесть того, что я собираюсь сделать, ударяет меня так быстро, что я едва не спотыкаюсь. — Не знаю, смогу ли я это сделать. Кенни, какого чёрта? С чего это я вдруг взбесилась?

Я быстро втягиваю воздух через нос и обмахиваю лицо, которое внезапно начинает гореть.

— Расслабься, просто дыши глубже и расслабься.

Снова раздаётся стук, и Кенни кричит:

— Одну минуту, Вон. Она сейчас выйдет.

— Я иду на свидание.

— Так и есть.

— С Воном.

— Да. Ты пойдешь и отлично проведёшь время, — он садится на корточки и обхватывает моё лицо руками.

Вау, это поражает меня. Мне это не нравится. Я не хочу быть той девушкой, которой была все эти годы. Я не хочу зацикливаться на парне, который умер… Я имею в виду,