Блеск софитов (СИ) - Гранд Алекса

Это место ассоциировалось у меня только с Бельской, поэтому не хотел признавать, что Грацинский, как владелец одной из квартир, также имеет право здесь находиться. И командирским тоном отдавать распоряжения швейцару – щуплому пареньку лет двадцати. И вести себя словно хозяин не то что здания – всего земного шара.

– Старый хрыч, – выплюнул Эрнест зло, когда я сообщил ему о возможном союзе Бельского и Костяева.

Все озвученные мной детали брюнет тщательным образом занес в черный матовый блокнот с двумя бирюзовыми полосами с правого края, после чего протянул небольшой металлический ключ, вероятно, от банковской ячейки.

– Если все подтвердится, адрес сообщу завтра. Сможешь забрать деньги, – сообщил Грацинский с важным видом мецената, только что облагодетельствовавшего нищего на паперти.

 – Гарантии? – бесстрастно уточнил я, достал пачку сигарет и нагло закурил, рассудив, что в фойе слишком безлюдно, чтобы кого-то возмутило мое неподобающее поведение.  

– Мое слово, – сердито вскинулся Эрнест, как будто я заподозрил его в том, что он по ночам переодевается в розовое платье и поет песни Бузовой.

Молча пожал плечами, с удовольствием вдыхая горьковатый запах никотина. Оставалось надеяться если не на порядочность Грацинского, то хотя бы на его расчетливость – нет смысла кидать информатора, который может еще понадобиться.

– Слушай, Серов, а какая она в постели? – Эрнест застал меня врасплох своим вопросом, так, что я не сразу сообразил, о ком вообще идет речь. Но, когда осознал, сжал кулаки, отчаянно борясь с порывом стереть неуместное любопытство с высокомерного лица. – Такая же психованная, как в жизни?

– Вряд ли это те сведения, за которые ты готов отвалить миллион, – выдал циничное, не желая вручать Грацинскому дополнительный козырь и показывать, насколько дорога мне Рита.

– Расслабься, я не собираюсь подбирать объедки с чужого стола, – от сломанного носа собеседника спасло чудо в лице швейцара, словно по мановению волшебной палочки материализовавшегося рядом с нами с пепельницей в руках.

– Эрнест Викторович, обычно мы не приветствуем курение, но для вас…

– Вы всегда готовы сделать исключение, – прегадко усмехнулся брюнет и протянул консьержу щедрые чаевые, напоминавшие: для сильных мира сего свои законы.

Глава 32

Марго

…добиваясь славы, обрекаешь себя на дешевый карнавал,

где ты навеки заточен в клетке, и тебе аплодируют,

однако над тобою равно и насмехаются.

(с) «Ночное кино», Мариша Пессл.

Это ни с чем несравнимое ощущение. Когда стоишь за кулисами и готовишься выйти на залитую блеском софитов сцену. Волнение липкой лентой струится по позвоночнику, леденит бегущую по венам кровь, заставляя снова чувствовать себя маленькой нерешительной девочкой, в первый раз пришедшей на прослушивание. И не имеет значения, что собравшаяся толпа беснуется, вот уже добрых пять минут выкрикивая «Марго!».

Я достала из-за пазухи любимый кулон-сову и оставила короткий поцелуй на холодном металле, прося у него немного уверенности. Давно уже потеряла счет количеству выступлений, оставшихся за плечами, и все равно каждый раз испытывала мощный прилив адреналина, стоило только ступить на концертную площадку. Вдох-выдох. Шаг. Еще один. И нет больше стеснительной Риты.

– Сейчас где-то в другой Галактике переживает расцвет неизвестная тебе цивилизация, ну а мы зажигаем свою сверхновую! – прокричала, вскидывая пальцы в рокерской «козе»* [1], и радостно улыбнулась от того, что сотни рук устремляются вверх вслед за моей.

– Вы готовы? – подначивала толпу, окунаясь в электрический импульс от гулом разнесшегося по залу «да».

Пропустила через себя невероятный заряд энергии, которую, кажется, можно даже пощупать, настолько она концентрированная. Гитарист тронул струны, звонкими аккордами увлекая меня в водоворот волнующей мелодии.

– Тело пробила дрожь, медленно сходим с ума, – фанаты притихли, услышав слова новой песни из еще неизданного альбома. Осталась только чарующая музыка и разрезающие темноту огоньки телефонов.

Полтора часа пронеслись как в тумане. С сумасшедшим откликом, вынуждающим отдавать всю себя по капельке и даже больше и находить резервы, о существовании которых даже не подозревала. С хриплыми голосами, вторящими заученным текстам известных хитов. С палящей жарой адских светильников и редкими жадными глотками воды в жалких тридцатисекундных перерывах. И, конечно же, с вишенкой на торте – выходом на бис после томительного ожидания и громких криков.

– А теперь пресс-конференция, – ассистентка поймала меня на пороге гримерки, когда я вытирала катившийся градом со лба пот.

– Напомни мне в следующий раз отказаться, – попросила суетившуюся рядом Аню, не знавшую, что сначала подать: влажную салфетку, пудреницу или бутылку воды.

Не любила интервью. Всей душой не любила, внутренне ежась от подкатившего к горлу дурного предчувствия. Что ни скажи – интерпретируют по-своему, вывернут наизнанку, да еще и подробности пикантные нарисуют. Ден настоял на том, чтобы объявить о грядущих гастролях официально, поэтому пришлось согласиться, скрепя сердце.

Небольшая светлая комната, узкий проход между обычными серыми офисными стульями и мое огромное желание поскорее отбыть навязанную повинность. И не признаешься ведь, что каторга. Ворочать языком после того, как все силы и эмоции остались на сцене. Когда хочется свернуться калачиком где-нибудь в углу, да хоть на представляющимся верхом удобства узком подоконнике, и подремать хотя бы пятнадцать минут.

– Может, чая? – заботливо поинтересовался мой пиар-менеджер и с готовностью потянулся к стоявшему посередине стола заварнику.

– Может, сразу? – рассмешила собравшихся, одновременно заставив мужчину резко отдернуть тонкие длинные, как у пианиста, пальцы от напитка.

– Здравствуйте. Артем Потапов, «Все звезды», – представился, вставая, симпатичный молодой человек лет двадцати пяти в светло-серой рубашке с коротким рукавом и темно-серых джинсах: – Марго, расскажите, пожалуйста, о дальнейших планах.

– Добрый вечер, – невольно улыбнулась в ответ на такую же открытую улыбку собеседника: – на следующей неделе выходит мой новый альбом под названием «Притяжение». Песня, которой я открывала сегодняшний концерт, как раз оттуда. Композиции разные, драйвовые и лиричные, надеюсь, они вам понравятся и вы обязательно подпоете мне в следующий раз.

Прошлась взглядом по журналистам, разбившимся на два лагеря: одни включили диктофоны то ли боясь упустить что-то из сказанного, то ли не желая утруждать себя лишней писаниной. Другие же (которых, кстати, было ровно вдвое меньше), словно прилежные ученики, делали пометки от руки в блокнотах разных мастей, ярких и классических черных и коричневых.

– Через две недели уезжаю на гастроли. Санкт-Петербург, Казань, Ростов, Краснодар, Сочи, – при мысли о предстоящей разлуке с Антоном длиной в месяц что-то болезненно сжалось в груди. Спрятала ладони под стол, впилась в них ногтями, сделала глубокий вдох и все так же спокойно продолжила: – в августе вернусь в столицу и буду презентовать альбом уже здесь.

Ден все-таки налил мне чая и пододвинул чашечку с блюдцем, одними губами прошептав: «Умница!». Пока все действительно шло весьма неплохо, не в пример прежним интервью, которые не раз и не два заканчивались то опрокинутым на голову несчастного писаки графином сока, то указанием точного маршрута, по которому стоило отправиться газетчикам.

– А после презентации объявите о перерыве в карьере? – с заднего ряда поднялась невысокая шатенка, оранжевыми и желтыми перьями в коротких волосах напоминавшая попугая, и пристально на меня воззрилась, покусывая край темно-синего «Паркера». *[2]

– И почему я должна это сделать? – поинтересовалась, отхлебывая уже остывший и больше не дымившийся напиток из маленькой фарфоровой кружки.