Тени прошлого - Эдна Бьюканан

Дверь комнаты для допросов со стуком захлопнулась.

— Теперь твоя очередь, — бросила Райли и, пройдя в кабинет, закрыла за собой дверь.

— Ну что ж, продолжим, — сказал Берч.

Стокоу растерял весь свой гонор. Съежившись на стуле, он монотонно раскачивался взад и вперед.

— Я не желаю с ней разговаривать! — заявил он, ткнув пальцем в сторону детективов. — Господи, ну и баба! Видеть ее больше не хочу.

— Мы это устроим, — заверил его Берч. — Но только если вы будете сотрудничать со следствием…

— Конечно. Я вам все скажу. Все, что хотите. Только держите ее от меня подальше.

После того как ему сообщили о его правах, Стокоу наконец заговорил:

— Я пришел туда из-за Саммер Нолан. Видели бы вы эту крошку! Такая была красотка, что мужики просто шеи сворачивали, когда она шла по улице. Но вредная, прямо змея.

— Вредная? — переспросил Назарио.

— Строила из себя. Делала вид, что никого не замечает. На меня ни разу не взглянула.

— Но ей же было всего шестнадцать, — заметил Берч.

— Ну и что? А мне семнадцать. В самый раз для нее. Когда я с ней здоровался, она отворачивалась. Один раз я шел за ней до самого дома. А потом стал приезжать туда каждый вечер. На велосипеде или на автобусе.

Я подглядывал за ней через окно. Она любила танцевать у себя в комнате. А я стоял на камне и наблюдал за ней. Она всегда танцевала без платья. Наверняка знала, что я на нее смотрю. А потом совсем раздевалась и иногда гладила себя руками. — Стокоу облизнул губы, мечтательно закатив глаза. — Она меня хотела. Знала, что я смотрю. Не могла не знать. Но я страсть как боялся ее папаши. Он был большая шишка. Меня уже прихватывали за такие дела. Но судья отпустил меня на поруки, чтобы я исправился. Потому-то мне и нельзя было попадаться. Кому охота загреметь в тюрягу!

— Значит, вы застрелили Пирса Нолана, потому что он застал вас с поличным?

— Нет, черт побери! — вскричат Стокоу, резко откинувшись назад. — Ни в кого я не стрелял. На такое у меня бы духу не хватило. Мне тогда тоже досталось. Вы думаете, я сидел бы сейчас с вами, если бы кого-нибудь ухлопал? Меня бы давно упекли куда подальше. Когда найдете парня, который это сделал, можете повесить на него и покушение на меня.

— Извините, но здесь как раз действует тот самый срок давности. Так что же случилось?

— Той ночью было жарко и влажно, как в бане. Саммер сидела одна в комнате и ждала меня. Это уж точно. По радио передавали какую-то музыку. Стоя перед зеркалом, она начала снимать платье. Медленно-медленно. Сначала она раскачивалась туда-сюда, а потом стала выделывать какие-то балетные штучки — сгибалась и вытягивала ноги. От такого здорово заводишься. Знала поди, что я на нее смотрю. А потом стала танцевать босиком и в коротенькой комбинашке. Я, конечно, начал дрочить, представляя, что бы мы стали делать, если бы я оказался в комнате. Меня совсем разожгло, но кончить все никак не получалось. По радио Пэтси Клайн поет «Крейзи». Я чувствую, что вот-вот кончу, вдруг слышу, как к дому подъезжает его машина. Вот черт! Уже почти спустил, а надо сматываться. Неохота, конечно, но не попадаться же ему на глаза. Этот сукин сын был здоров, как боров. Поэтому я побежал вдоль изгороди, надеясь оказаться позади его машины и смыться, когда он войдет в дом. Но тут на дорожке что-то мелькнуло, я толком не разглядел. Решил, что это собака. Я притормозил и затаился в кустах. Нолан вылез из машины и пошел к дому, а потом остановился и что-то мне крикнул. Ну, думаю, хана.

А потом увидел вспышку и услышал выстрел. Он раздался с другой стороны дома. Нолан споткнулся, что-то закричал, наверно, на помощь звал. И тут кто-то выскочил из темноты и выстрелил в него опять. На этот раз в упор. А я оказался на линии огня, как раз позади Нолана. Ну дробина и попала мне в плечо, прямо у шеи. Кровь потекла прямо ручьем. Ну и боль, конечно, адская. Я задал стрекача. Побежал за дом, чтобы выскочить на Прибрежное шоссе. А потом слышу, кто-то бежит впереди меня и тяжело так дышит. Парень с ружьем. Впереди он, а позади все эти крики. Я понял, что если меня поймают, то решат, что это я в Нолана стрелял. Меня ведь только что выпустили на поруки. И я помчался со всех ног, несколько раз падал, весь изодрался о кусты. Выбежал на шоссе, а дальше не знаю, что делать. Позвонил кое-кому по автомату и попросил меня забрать. Мне ведь нужен был врач, чтобы вытащить эту проклятую дробину. У меня до сих пор шрам от нее. Если я стрелял в него, как же я попал в себя? — Откинувшись на спинку стула, Стокоу выжидающе посмотрел на детективов. — Я согласен провериться на детекторе лжи, но только насчет стрельбы. Больше ничего. А так пожалуйста, в любое время. Скажите моему агенту, что я с вами сотрудничал. На все сто процентов. А то он ко мне будет цепляться. Ясно? Я вам чистую правду сказал. А как вы меня нашли? — вдруг подозрительно спросил он. — Это мой братец меня подставил?

— Вы видели стрелявшего? — спросил Берч.

— Было темно, как в заднице, а я был совсем мальчишкой. К тому же испугался до смерти. Он выскочил из кустов впереди меня. Если бы он обернулся и засек меня, то мне бы точно крышка.

— А как он выглядел?

— Повыше меня. Длинные ноги, большое ружье. Тяжело дышал. Я молил Бога, чтобы он не обернулся и не погнался за мной.

— Это был белый или черный? Как одет? Что-нибудь говорил? Вы слышали его голос?

— Нет, я ничего не слышал. Там же темно было. Если бы он обернулся, меня бы удар хватил со страху. Не видел я его лица. Да и не хотел бы.

— А когда вы потеряли его из виду?

— Когда мы выбежали на шоссе, он побежал налево, а я направо, к телефонной будке на заправочной станции.

— А вы уверены, что это был парень? Может, женщина?

— Нет, вряд ли. У него же была машина. Я слышал, как хлопнула дверца, и он поехал. Я испугался, что он развернется и поедет за мной, но, слава Богу, пронесло.

Пока не приехал мой… моя машина, я отсиживался в мужском туалете на заправке. Боялся, что этот парень с ружьем будет меня искать. Не хотел, чтобы кто-нибудь меня видел. У меня все лицо и руки были изодраны в кровь. Везде торчали занозы и колючки, а из раны хлестала кровь.

— Вас отвезли в больницу?

— Нет, моя машина отвезла меня в клинику на побережье. Там нам в детстве делали уколы и подштопывали, когда мы разбивали коленки. Я знаю, что по закону врачам положено сообщать о любом огнестрельном ранении, но у меня была всего-навсего дробина, и вряд ли доктор о ней куда-нибудь настучал.

Я сказал, что в меня случайно попали, когда мы с ребятами стреляли по мишени в рыбацком лагере на болотах. Когда по телевизору сообщили об убийстве Нолана, я потом долго вздрагивал при каждом стуке в дверь. Но за мной так никто и не пришел. До сегодняшнего дня.

Вы замели меня из-за той истории, о которой сейчас все газеты кричат? Я ничего не знаю об этих младенцах. Понятия не имею, в чем там дело.

— Когда вы подглядывали за Саммер, вы хоть раз видели в ее комнате отца? — спросил Берч.

— Да. Один раз. Она танцевала под радио. Он, должно быть, постучал, потому что она выключила радио и надела халат. Он был такой здоровенный, что рядом с ним она казалась совсем малявкой. Они сели на кровать и стали о чем-то говорить. Потом он поднялся, поцеловал ее в лоб и пожелал спокойной ночи. А она села за стол и стала делать уроки.

— И все?

— Да. Я заглядывал и в другие окна. Младшие девчонки вечно трепались по телефону или читали книжки, а мать… красивая штучка. Мне всегда хотелось застукать их с папашей за этим делом, но она вечно задергивала шторы, прежде чем скинуть платье. Один раз я застал ее в душе, но там рифленое стекло и видно только в общих чертах. Хотя иногда и этого достаточно, чтобы завестись.

— Вы кому-нибудь рассказывали, чем там занимались? — спросил Берч. — Кто-нибудь еще подглядывал за этими девочками?

— Черт, конечно, нет. Я бы ни за что туда не поперся, если б знал, что там болтается еще кто-то.

— Вы когда-нибудь слышали, что дочки Нолана были беременны?

— Да Бог с вами: насколько я знаю, они были недотрогами и девственницами. Забавно. Я никогда больше не видел Саммер, только на фотографии похорон в газете, но через несколько лет в одном ковбойском фильме увидел девицу, которая была до ужаса на нее похожа. Ее там похищали индейцы. Мне так хотелось думать, что это она. Я ходил на этот фильм несколько раз. Но в титрах была указана какая-то Кэтрин. И все равно я долго потом вспоминал ту ночь и все эти страсти.

— Мы договоримся о проверке на детекторе лжи и вызовем вас, — сказал Берч.

— А теперь можете идти домой, — отпустил его Назарио. — Подумайте и напишите все, что вы помните о той ночи. Даже самые незначительные подробности.

— Он говорит правду, — грустно произнес Назарио, когда они вышли из комнаты.

— Черт, а я так надеялся, что это он, — отозвался Берч.