Тени прошлого - Эдна Бьюканан

Глядя на тело, распростертое на земле, Стоун вспоминал молодого крепкого копа, чьи сильные руки обняли его в самую страшную ночь его детства.

— Насколько я понимаю, ни машина, ни водитель так и не были найдены?

Глядя на распечатку протокола, доктор нахмурился.

— На одежде и волосах убитого были найдены частицы белой краски, возможно, от машины «Дженерал моторс». На коже обнаружены осколки стекла и кусочки пластика от разбитой фары и поворотника. Без конкретной машины от этого всего мало толку.

Стоун сдвинул брови. Этого вполне достаточно, чтобы определить модель и марку машины.

— В этом месте была разделительная полоса?

— Да, сэр. Она и сейчас там есть. Я каждый день езжу по этому шоссе. Широкий приподнятый газон. Бегуны часто используют велосипедную дорожку, которая проложена в трех футах от шоссе. Именно на ней и сбили беднягу. Взгляните на эту фотографию: здесь видны следы от его кроссовок.

— Похоже, что дорога здесь прямая.

— Как стрела. Идет строго на север.

— Значит, погода была ясная, дорога прямая и парень бежал в нескольких футах от шоссе. Как же его могли сбить?

Доктор пожал плечами:

— Кто его знает. Водители часто отвлекаются от дороги, чтобы поднять упавшую сигарету, покрутить радио, вставить новый диск, позвонить или шлепнуть непослушного ребенка. Причины могут быть самые разные. Может, он шарахнулся в сторону, чтобы избежать столкновения с другой машиной или перебегавшим дорогу животным.

Стоун опять нахмурился.

— А может быть, водитель пропьянствовал всю ночь и был не в себе, — предположил Йенсен. — Потому и не остановился.

Стоун потер подбородок и стал внимательно изучать фотографии.

— Кто его нашел?

— Женщина, проезжавшая мимо, позвонила в службу спасения из телефона-автомата на заправочной станции в трех-четырех милях от места происшествия. Она увидела на обочине мертвое тело, но не остановилась, так как, по ее словам, опаздывала на церковную службу. Помощник шерифа поехал проверить ее сообщение и обнаружил тело.

— Гловера сбила машина, которая ехала в северном направлении, — стал вслух рассуждать Стоун. — От удара его отбросило в сторону от шоссе. Но если это так, то почему же на его коже и одежде видны отпечатки шин?

— Дайте-ка я посмотрю, — сказал доктор, поднося к глазам две фотографии, которые протянул ему Стоун. — Часто сбитого пешехода переезжают другие машины.

— Правильно, — сказал Стоун. — Но машины здесь едут на север. Посмотрите на отпечатки. Видно, что машина дала задний ход, и колесо протащило его майку в обратном направлении, частично содрав ее с тела. А вот другой отпечаток…

— На нем не должно было быть следов шин, — заметил доктор, и веки его задрожали.

— Но здесь они отчетливо видны, — возразил Стоун. — Похоже, что машина переехала уже лежавшего, раздавив его тело. На снимках из морга это видно еще отчетливей.

Они посмотрели друг на друга.

— Вижу, куда вы клоните, — вздохнул Йенсен, проводя рукой по редеющим волосам. — Не зря говорят, что первое впечатление — самое верное. Я нутром чувствовал, что здесь что-то не так. — Он поднялся и подошел к лампе, чтобы получше разглядеть фотографию. — Дело в том, что надо мной неизменно довлеет мнение полицейских следователей, — произнес доктор. — В большей или меньшей степени. Помощник шерифа, который осматривал место преступления, был убежден, что это случайный наезд.

— А у него что, был большой опыт в расследовании дорожных происшествий со смертельным исходом?

— Да нет, тогда здесь такое редко случалось.

— Вы не возражаете, если я заберу эту папку, чтобы проконсультироваться с нашим главным судмедэкспертом? Он большой специалист по таким делам.

— Конечно-конечно, — кивнул Йенсен. — Мне будет очень интересно узнать его мнение. Передайте ему привет. Я когда-то у него стажировался. На всю жизнь набрался полезного опыта. В Майами патологоанатомы сталкиваются с такими случаями, которые нигде больше не встретишь.

— Не всегда, сэр, — возразил Стоун. — Самые загадочные преступления подчас происходят там, где их меньше всего можно было ожидать.

Написав расписку, Стоун забрал папку и торопливо распрощался с доктором. Когда он уже отъезжал, из здания вышел Йенсен, сделав ему знак остановиться.

— Я только что проверил наши регистрационные записи за тот день. В то воскресенье один местный мальчик прыгнул с пирса в озеро и сломал себе шею. Он сразу же захлебнулся. А вечером разбился небольшой частный самолет. Местный чиновник с женой и дочерью возвращались на нем с семейного праздника в Мобайле. Все трое погибли. Может быть, для Майами это ничто, но для нас — явный перебор. Сейчас у меня есть ассистент, но тогда я был единственным медэкспертом на всю округу.

— Понимаю, — ответил Стоун. — Иногда от нас ускользают очевидные вещи.

Он выехал на Крокодиловую аллею и покатил сквозь темноту на восток. Мысли крутились у него в голове, не уступая в скорости его автомобилю.

Глава 11

На улице было тихо, свет в бабушкином бунгало не горел. Три часа ночи. Бабушка вставала рано, но Стоуну не терпелось поскорее ее увидеть. Он позвонил, потом стал стучать в дверь. Она неожиданно быстро открыла, щурясь от яркого света детектора движения, который он установил под крышей.

— Это я, ба.

— Сонни, у тебя все в порядке? Что случилось?

На ней был халат, наброшенный поверх ночной рубашки.

— Я тебя не напугал? Извини, что разбудил.

— Ничего. Я теперь сплю мало.

Он вошел за ней в дом.

— Ты что-то рано.

— Я еще не ложился, ба. И сегодня уже не придется. Ездил в Иммокали.

Ему показалось, что в глазах у нее вспыхнул огонек. В гостиной было темно, но в спальне горел свет.

— Есть хочешь?

— Если бы хотел, заскочил бы в «Денни». Нет, ба, я не голоден. Боюсь, что я надолго потерял аппетит. Вот кофейку бы выпил. Мне надо с тобой поговорить.

Старушка надела фартук, медленно завязала тесемки и прошла на кухню, шаркая розовыми шлепанцами. Сев за кухонный стол, Стоун наблюдал за ней. Бабушка поставила перед ним дымящуюся чашку.

— Может, тебе яичницу сделать?

— Нет, — нетерпеливо бросил он. — Я приехал сюда в три ночи не для того, чтобы есть яичницу. Сядь, пожалуйста, ба.

Бабушка присела за стол, настороженно глядя на внука.

— Бабуля, ты помнишь того полицейского, который пришел к нам, когда убили папу с мамой? Его звали Рей Гловер.

Бабушка кивнула, со вздохом поджав губы.

— Он умер, ба. Рей Гловер умер.

— Я знала об этом, — пожала она плечами. — Он уже давно на том свете, упокой, Господь, его душу. Так ты за этим ездил в Иммокали? Мог бы и у меня спросить.

— Но ты же мне ничего не сказала, — укоризненно сказал Стоун. — Почему?

— А тебе что за дело? Тебя ведь это совершенно не касается.

Он сжал губы.

— Очень даже касается. А что еще ты от меня скрыла?

— Пей кофе, Сонни, а то остынет.

Он сделал глоток. Почувствовав резь в желудке, отставил чашку.

— Это не был несчастный случай. Я думаю, Гловера убили.

Бабушка медленно кивнула.

— Ты знала? — недоверчиво спросил он.

— Догадывалась.

— Черт возьми, ба. Ты же с ним говорила по телефону! Писала ему! Расскажи, как это было.

— Не о чем мне рассказывать.

— О чем вы говорили? Он тебе сказал, почему ушел из полиции? Он знал, почему убили папу с мамой? Почему ты ему звонила? Что он тебе говорил?

Бабушка отвела глаза.

— Сонни, это было очень давно. Сейчас я даже не помню, что мне говорили на прошлой неделе. В любом случае тебя это не касается.

— Но это же мои родители! — возмущенно воскликнул он.

— Я делала для тебя все, что могла. И до сих пор продолжаю делать.

— Я знаю, ба, — сбавив тон, сказал Стоун. — Но зачем ты что-то скрываешь от меня? Ты же всегда мне помогала.

— Я не хочу, чтобы тебя убили, как твоего отца!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, — отрезала она.

— Ну почему ты такая упрямая?

— Это не я, а ты упрямый! Только себе во вред!

— Как бы там ни было, но я расследую это дело. — Вскочив на ноги, Стоун, забыв про свой синяк, с силой ударил рукой по столу, разлив кофе на скатерть. Резкая боль заставила его поморщиться.

— Сонни, что у тебя с рукой?

— Ничего! Тебе какое дело? Я не отступлюсь! Будешь ты помогать мне или нет, все равно не брошу расследование. С тобой или без тебя! Как ты можешь быть такой равнодушной? — Стоун в ярости выскочил из дома, громко хлопнув дверью.

Бабушка осталась сидеть на стуле, сникнув и опустив голову. Раньше они никогда не ссорились. Никогда. Даже когда Сэм был подростком, он не позволял себе грубить бабушке, отлично понимая, что она этого не потерпит. Да она и не заслуживала такого обращения. Они ничего друг от друга не скрывали, обо всем говорили откровенно, без хитростей и уверток.