Страх Мудреца - Патрик Ротфусс

- Приехать сюда и быть чужой для всех.

Вашет пожала плечами, тем самым приподняв свой меч и опустив его на плечо.

- Поначалу, - признала она.

- Но они признают талант и у меня не было свободного времени.

Среди тех, кто изучает путь радости, я считалась довольно жесткой и тяжелой.

Но здесь я казалась, как несколько дикая. - Она усмехнулась.

- Это приятно, как получить новый комплект одежды.

- Путь радости тоже учит Летани? - спросил я.

Вашет засмеялась.

- Это является причиной большого количества споров.

Простой ответ это да.

Все Адем изучают Летани в какой-то степени.

Те кто в школах - особенно.

Тем не менее, Летани открыта для широкого толкования.

То, чего придерживаются одни школы, другие отвергают.

Она задумчиво посмотрела на меня.

- Это правда, что ты сказал, что Летани происходит из того же места, откуда и смех?

Я кивнул.

- Это хороший ответ, - сказала она.

- Мой учитель пути радости однажды сказал мне тоже самое. - Вашет нахмурилась.

- Ты выглядишь задумчивым, когда я сказала это.

Почему?

- Я хочу сказать вам, - ответил я.

- Но я не хочу, чтобы вы хуже думали обо мне.

Я буду хуже думать о тебе, за то, что ты скрываешь что-то от своего учителя, - сказала она серьезно.

- Между нами должно быть доверие.

Я вздохнул.

- Я рад, что тебе понравился мой ответ.

Но если честно, я не знаю, что это значит.

- Я не спрашиваю тебя, что это значит, - просто сказала она.

- Это просто ерунда, а не ответ, - сказал я.

Я знаю, что вы все придаете большое значение Летани, но я действительно не понимаю.

Я только нашел способ притвориться.

Вашет снисходительно улыбнулась.

- Здесь никто не претендует на понимание Летани, - сказала она уверенно.

- Это как плавание.

Очевидно, что никто не будет смотреть, если ты действительно знаешь, как это делать.

- Кто-то может попробовать плыть тоже, - указал я.

- Я просто передвигаю мои руки и иду по дну реки.

Она с любопытством посмотрела на меня.

- Очень хорошо тогда.

Как тебе удалось обмануть нас?

Я объяснил ей "крутящийся лист".

Как я научился запускать мои мысли в светлое пустое плавающее место, где легко приходили ответы на их вопросы.

- Таким образом, ты украл ответы у самого себя , - сказала она с притворной серьезностью.

- Ты ловко обманул нас, вытянув ответы из своего собственного разума.

- Вы не понимаете, - сказал я с нарастающим раздражением.

- У меня нет ни малейшего представления, что значит Летани на самом деле!

Это не путь, но оно помогает выбрать путь.

Это простейший путь, но это не просто увидеть.

Честно говоря, вы люди звучите, как пьяные картографы.

Я пожалел, сказав это, как только оно вышло из моего рта, но Вашет просто рассмеялась.

- Есть много пьяниц, которые весьма знакомы с Летани, - сказала она.

- Даже несколько легендарных.

Видя, что я все еще волновался, она сделала движение, чтобы успокоить меня.

- Я тоже не понимаю Летани, но не пытаюсь объяснить это другим.

Обучение Летани это искусство, которым я не обладаю.

Если Темпи сумел привить тебе Летани, это значительный плюс в его пользу.

Вашет серьезно наклонилась вперед.

- Часть проблемы в твоем языке, - сказала она.

- Атуранский слишком явный.

Он очень точный и прямой.

Наш язык богат косвенно, так что нам легче принять существование вещей, которые не могут быть объяснены.

Летани - величайшая из них.

- Можете ли вы дать мне пример чего-то еще, кроме Летаниi? - Спросил я.

- И пожалуйста, не говорите «голубое» или я могу стать совершенно сумасшедшим прямо здесь, на этой скамье.

Она ненадолго задумалась.

Любовь одна из таких вещей. Ты знаешь что она есть, но не поддается осторожным объяснениям.

- Любовь - это тонкая концепция, - согласился я.

- Она неуловима, как справедливость, но ее можно определить.

Ее глаза сверкнули.

- Сделай это, мой умный ученик.

Расскажи мне о любви.

Я задумался ненадолго, затем надолго.

Вашет засмеялась.

- Ты видишь, как легко будет для меня найти дыру в любом определении, которое ты дашь.

- Любовь есть желание сделать что-нибудь для кого-то, - сказал я.

- Даже в ущерб самому себе.

- В таком случае, - сказала она.

- Чем любовь отличается от долга или преданности?

- Она кроме этого сочетается с физической привлекательностью, - сказал я.

- Даже материнская любовь? - спросила Вашет.

- В сочетании с крайней нежностью тогда, - поправился я.

- И что именно ты подразумеваешь под "нежностью"? - спросила она со сводящим с ума спокойствием.

- Это... - Я замолчал, мучая мой мозг размышлениями, как я могу объяснить любовь не прибегая к другим, не менее абстрактным терминам.

- Это природа любви. - сказала Вашет.

- Попытка объяснить это может довести женщину до безумия.

Она есть то, что заставляет поэтов описывать ее бесконечно.

Если бы можно было собрать вместе все их бумаги полностью, остальные могли бы отложить свои ручки.

Но это никогда не будет сделано.

Она подняла палец.

- Но только дурак может претендовать на то, что нет такого понятия, как любовь.

Когда ты видишь, как двое молодых смотрят друг на друга с увлажненными глазами, это и есть она.

Так толсто, что ты можешь намазывать это на хлеб и есть его.

Когда ты видишь мать с ребенком, ты видишь любовь.

Когда ты чувствуешь, что крутит в животе, ты знаешь, что это такое.

Даже если ты не можешь описать это словами.

Вашет сделала триумфальный жест.

- Также обстоит дело и с Летани.

Но так как она больше, то ее еще более сложно описать.

Это и есть цель вопросов.

Спрашивать о ней, все равно что спрашивать девушку о мальчике, который ей нравится.

Ее ответы могут быть без слов, но они показывают любовь или ее отсутствие в ее сердце.

- Как мои ответы показывают знание Летани, когда я действительно не знаю что это такое? - спросил я.

- Ты, очевидно, понимаешь Летани, - сказала она.

- Это коренится глубоко внутри тебя.

Очень глубоко, чтобы ты ее видел.

Иногда тоже самое и с любовью.

Вашет протянула руку и похлопала меня по лбу.

- Как этот "крутящийся лист".

Я слышала о подобных вещах, практикуемых другими путями.

Существует не атуранское слово для этого, которое я знаю.

Это как Кетан для твоего разума.

Движения, которые ты делаешь мыслями, чтобы тренировать их.

Она сделала пренебрежительный жест.