Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Глава 31

Дед по имени Вальтер на самом деле весьма бесил. Он норовил всунуть свой нос всюду, почти успевая это делать. Рич даже один раз (кажется, на той неделе) еле успел спрятать собственный связной амулет, когда отправлял очередное донесение в Семью.

Увидь кто, что у обычного солдата, посланного с грузом на далёкие Юга, есть свой связной амулет, да ещё и не самой простой серии – возникнет столько вопросов, что до них лучше не доводить.

Чуть пообтёршись здесь, Рич местами смирил фамильный дворянский гонор и признался честно сам себе: в одиночку на этих землях ему не выжить. Кроме того, при отправке его сюда, самим Главой Дома были поставлены такие задачи, что о самомнении лучше позабыть. Нет в данный момент никакого виконта с Альпайских предгорий – есть только боец Рич, приписанный недавно к одному из столичных полков (за доблесть в бою) и, стечением обстоятельств, отправленный с одним очень интересным грузом сюда.

И Дому самого «Рича», и кое‑каким ещё людям при Дворце нужно было позарез выяснить: а что тут вообще происходит и как это может отразиться лично на них в Столице. Один из Коронных институтов, при котором подвизался Вальтер, в спайке с некоторыми другими частями государственного аппарата всё стремительнее и дальше отодвигали Большую Двадцатку от реальных рычагов управления страной.

Слухи о возможной либерализации (и, как следствие, об упразднении всего дворянского сословия) ходили давно. Так‑то, сама Двадцатка была и не против: ну возьмут на себя простолюдины часть работы, ну и пусть. Но последнее время новые веяния стали бить даже по карману, хоть и вспомнить в этом месте разгром Караванного Дома АЛЕМ (входящего в оч‑ч‑ень короткий список избранных). Заодно с Алемом пострадали и Виен. Не понятно, кто следующие.

Кто‑то из аппарата Её Канцелярии сказал верхушке Семьи, что в этих местах затевается интересное. По крайней мере, переписка с кем‑то из агентов тут инициировала огромное бурление в Департаменте Провинций и Колоний плюс отправку весьма срочного и непростого груза. Ещё и посредством одной весьма своеобразной процедуры.

Желающим что‑то выяснить в Столице очень больно били по рукам, и не только в переносном смысле.

Но Дом «Рича» собственные интересы в этом регионе имел (пусть и не афишируемые, пусть и не в одиозном Султанате, а по соседству). Недолго думая, в Семье решили внедрить в команду своего человека; и вот целый виконт, притворяясь простым солдатом, глотает пыль где‑то у чёрта на рогах, почти что в Хинде.

Сам он, кстати, не обольщался по поводу своей великой роли в данной миссии: выбирали того, кто с запасом соответствовал умом и телом предстоящему путешествию, но кого не жаль было лишиться, случись вдруг что. Впрочем, седьмой ребёнок в семье, «Рич» радовался и такому трамплину, чтоб быть замеченным наверху и выделиться из серой массы таких же точно детей самого многочисленно Дома в Двадцатке.

Труднее всего давалась личина простонародья. Не смотра на то, что и над руками (включая ногти), и над причёской, и над манерами «Рича» старательно поработали, ему приходилось постоянно сдерживаться, чтоб откровенной репликой не дать понять о той гигантской разнице, что существовала между ним и окружающим его быдлом.

Будучи от природы неглупым, он выбрал лучшую в таких случаях тактику – молчать. Окружающими же, в свою очередь, его нелюдимость была признана за черту характера и к немногословному соседу вначале по кубрику, теперь – по палатке, никто особого внимания не проявлял.

Тем более что местные дикие края не особо‑то оставляли сил на праздное или на желания лезть во что‑то ещё.

Получатель груза из местных краёв прибыл нескоро. Всё это время виконт, вместе со всеми, обживал склон какой‑то горы и с ужасом прикидывал, что будет делать, если придётся отбиваться от местных орд. Слава всем богам, непоправимого не случилось (хотя нервы были попорчены изрядно).

Получателем так тщательно лелеемых ящиков оказался весьма солидный конный отряд каких‑то аборигенов под предводительством совсем ещё юной девчонки. При ней, правда, состоял огромный звероватый охранник или спутник, с которым Вальтер сразу принялся оживлённо общаться наедине, не допуская к тому никого из столичного сопровождения.

«Рич» несколько раз пытался то оказаться рядом, то зайти в неожиданный момент, но к своему великому сожалению не преуспел в этом: при его появлении, дед машинально переворачивал вниз амулеты и бумаги, а местный «получатель груза» тут же замолкал, доброжелательно и безмятежно глядя на виконта. Кстати, не понятно было даже, на каком языке они между собой общаются.

«Рич» бы очень удивился, если бы узнал, что лысый здоровяк в жилетке на голое тело так же, как и он сам, говорит с Вальтером на Всеобщем. Однако, все возможности сойтись накоротке с кем‑либо из местных были отрезаны: специально выделенные девчонкой‑командиршей узкоглазые люди сутками напролёт «блюли покой гостей» (на самом деле – не давали тем никуда лезть и, возможно, ещё их охраняли. Тут неточно, поскольку сам виконт никаких серьёзных угроз пока своими глазами не видел, несмотря на всё нервное напряжение).

Вообще, перед приездом этого отряда, виконт рассчитывал: совокупными силами его и корабельной команды (действующей, видимо, со сходными инструкциями, но из другого Дома), должно получиться пролить свет на адресата и личность получателя. Плюс – выяснить, что именно затевает в этих землях Она, отправляя сюда и такую прорву оружия, и припас к этому всему, и ещё посылая далеко не самого последнего человека в иерархии первого департамента (речь о Вальтере).

Надежды оказались тщетными. Ничего прояснить пока не удалось, не смотра на все старания.

«Рич», добросовестно исполняя получаемые из дома инструкции, по нескольку часов в сутки старательно отвечал на все приходящие на амулет вопросы. Он то описывал людей вокруг себя и их снаряжение, то детально припоминал внешность каждой из двух особей женского пола в «караване», то вообще старательно пересчитывал количество людей в отряде и фиксировал внешние отличия двух народов, его составлявших (тут было просто: одни были явно узкоглазыми с востока; другие же могли бы напоминать самого «Рича», если бы их одеть чуть иначе, изменить стрижку бороды и волос на голове а также привить кое‑какие светские манеры – например, не есть из общего котла руками).

_________

Примечание.

В гостях у пакистанцев, как‑то получил предложение от близкого тамошнего товарища попробовать употребить вместе со всеми плов руками. Обоснование от него: в том климате, при каких‑то там диетах и раскладах (не помню уже всех деталей, помню только, что дело было в оразу (надеюсь, все знают, что это – лень расписывать)), когда ты кушаешь рис плова руками, микро‑жидкость с твоих пальцев (имеются ввиду видимо потные и сальные железы тела человека), попадая вместе с рисом в желудок, как‑то там что‑то стимулирует в кишечнике. Типа, это элемент поддержания и иммунной системы, и пищеварительной, и чего‑то там ещё в агрессивных условиях. Вроде как не дикость, о вполне обоснованная часть культуры. Fermentation support, если дословно.

Сам товарищ, на всякий случай, выпускник Исламабадского университета, магистр экономики и маркетинга (диплом Великобритании) и вообще его батя – аналог нашего Главного Архитектора Республики (у них – провинции, потому что их провинция по населению больше всего Казахстана). Семья не простая. Он так и сказал: веришь, у нас ложка найдётся? Если бы мы хотели её найти…

До того момента, лично я искренне считал поедание плова руками, гхм‑кхм, как бы тут поделикатнее… признаком не слишком глубокого проникновения того, что я считаю цивилизацией, в тамошние края.