Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин

Оксана: «Не знаю почему, но Толя Володину кровать перенес из маленькой комнаты в большую. Один перенес, и Володю пере­нес туда — и положил туда... По-видимому, он что-то такое успо­коительное колол... Или дал выпить? Я не знаю, но Володя все вре­мя стонал... Все время какие-то звуки. А тут очень быстро прекра­тились всякие звуки... А перед этим у него было абсолютно ясное сознание. Он говорит:

—  Ну, чего ты плачешь? Не плачь. Все будет нормально...

—  Володя, я пойду посплю!

—  Ну, иди, поспи...

А перед этим Толя говорит:

—  Я сегодня останусь, ты сегодня отдохни.

А я же все эти ночи не спала! И какие это были ночи! То я с балкона его вытаскивала — сейчас он бросится... То в туалет води­ла, то в ванную... То бегала к таксистам шампанское покупать, если ему нужно было...

И вот я пошла спать, говорю Толе:

—  Толя, ты не будешь спать?

—  Я посижу, ты иди, поспи...

И я пошла... А тут прекратились всякие звуки — поэтому я и заснула. Потому что мертвая тишина! Ну, думаю, — Володя заснул, и я могу поспать...»

А.Федотов: «Я сделал укол снотворного... Час, два... Володя все маялся... Потом затих. Ну, думаю, уснул... Он уснул на маленькой тахте, которая тогда стояла в большой комнате... А я был со сме­ны — уставший, измотанный. Прилег и уснул — наверное, часа в три. Проснулся от какой-то зловещей тишины — как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет. Я давай дышать, а губы уже холодные... Поздно».

Оксана: «Мне кажется, что как только я заснула, влетел Толя:

—  Оксана! Володя умер!

Я ничего не понимаю, вскакиваю и бегу туда, вижу — лежит Володя.

—  Толя! Давай делать искусственное дыхание!

—  Поздно! Я уже пробовал. Я уже пытался все сделать.

То есть он дал ему это лекарство — и заснул! И здесь на диване в большой комнате и уснул. А когда проснулся — увидел, что Воло­дя уже мертвый. Значит, минут сорок прошло... И у него были от­крыты глаза! То есть Володя не спал, когда умер. Значит, он умер не во сне... Вот так...

Конечно, Володя умер от скопления всего — тут масса причин... А то, что Толя дал ему лекарство, — может быть, только толчок...»

Итак, время смерти Владимира Высоцкого точно не установле­но. Согласно предположениям Оксаны и Федотова это — 3 часа 30 минут или, может быть, 3 часа 40 минут, а не 4 часа 10 минут, как принято считать официально. Скорее всего, последнее время было обозначено приездом «скорой помощи», которую вызвал Федотов. Старинные часы из карельской березы в гостиной его квартиры на­всегда остановлены в 4 часа 10 минут по московскому времени...

Владимир Высоцкий прожил сорок два с половиной года ров­но — день в день. Кто-то из его поклонников подсчитал, что соста­вило это 15 522 дня.

Оксана позвонила Д.Боровскому. Федотов вызвал «скорую по­мощь» и милицию... Потом стал звонить друзьям и знакомым...

Первым приехал Вадим Туманов с сыном. Потом приехали вра­чи «скорой», которую вызывал Федотов. Сразу же за ними прие­хал Янклович с еще одной реанимационной бригадой из Институ­та Склифосовского. Врачи — Р.Кокубава и В.Коган — присутство­вали формально, Высоцкий уже был мертв.

Приехали чуть позже Л.Сульповар и С.Щербаков. Федотов рас­сказал им, как все произошло, стали анализировать ситуацию. По их согласному мнению, смерть наступила в результате западения языка и асфиксии — удушья...

С.Щербаков: «Ведь этот диагноз — якобы инфаркт миокарда — он всех устроил. Все с радостью за него ухватились. Судя по все­му, был полный аналог с ситуацией 23 числа — Высоцкий умер от асфиксии».

Л.Сульповар: «А по идее, там может быть сочетание причин. И отравление хлоралгидратом — самое банальное. Ведь его давали пить! — неизвестно сколько и неизвестно с чем... Но, скорее все­го (это сугубо мое мнение), Высоцкий умер в результате западения языка и асфиксии».

Предположение врачей укрепится, после того как они узнают обстоятельства нескольких часов перед смертью. Случилось соче­тание несочетаемого: водка и шампанское плюс седативные препа­раты — смертельный риск, поскольку алкоголь усиливает действие седативов. Высоцкий выпил, а для облегчения абстиненции полу­чил от Федотова большую дозу хлоралгидрата. В результате случи­лось то, что случилось, — он умер от западения языка.

Опять приехал В.Абдулов. Стали совещаться — кто сообщит родителям. Янклович позвонил отцу, Туманов — матери, Абдулов — в Париж Марине. Как только телефонистки узнали о смерти Высоц­кого, весть быстро распространилась по Москве... И тут же, с завид­ной оперативностью, зарубежные «радиоголоса» в качестве новости № 1 сообщили о смерти Владимира Высоцкого, а уж в качестве но­вости № 2 — о смерти в тот же день иранского шаха.

25 июля. 10.28. Агентство Франс-Пресс из Москвы: «Советский актер и певец Владимир Высоцкий, муж французской актрисы Ма­рины Влади, умер в пятницу от инфаркта. Владимир Высоцкий был знаменит в Советском Союзе как ролями на «Таганке», московском авангардистском театре, так и своими песнями. Некоторые из них были очень критичными по отношению к режиму... Марина Вла­ди должна прибыть сегодня в Москву. Похороны состоятся в буду­щий понедельник».

Вечерняя программа «Голоса Америки» началась с песни «Мой друг уехал в Магадан» и сообщения о смерти Высоцкого: «Умер ме­нестрель Владимир Высоцкий, муж известной в Советском Союзе французской киноактрисы Марины Влади».

Для «голоса» Высоцкий был известен как муж француженки-актрисы, которую, кроме Советского Союза, нигде не знают.

Оксана вместе с Тумановым спустились вниз, чтобы встретить мать...

Оксана: «Она вышла из такси, я подошла к ней:

—  Что, Володя?!

—  Да, Нина Максимовна.

И она стала оседать, падать... Мы подхватили ее под руки. А на похоронах она даже не посмотрела в мою сторону».

Очень многие в Москве, да и в стране, услышали сообщение о смерти из-за границы. Скорбная весть мгновенно распространи­лась по необыкновенно ухоженной олимпийской Москве — слиш­ком много Высоцкий значил в нашей жизни.

Людмиле Абрамовой — где-то около 10 утра — позвонила ее се­стра Лена: «"Голос Америки" передал — умер Высоцкий». Они при­шли вместе.

Л.Абрамова: «Потом снова позвонила сестра — тебя зовет мама Володи...

Нина Максимовна лежала в спальне у соседки, и, странно по­водя руками, будто баюкая младенца, все время повторяла одним и тем же голосом, без модуляции, одно слово: «Холодненький, холод­ненький...» Я сидела молча, окаменев. Потом пришел Артур Мака­ров и повел меня к Володе. Кроме нас двоих, там никого не было. Володю уже переодели, лежал весь в черном. Но не было ни уродст­ва смерти, ни страдания на лице... Ощущение какой-то нереально­сти. Долго я у него сидела. Марина приехала только ночью».