И аз воздам - Ирина Чернова

— И многие на это идут?

— Идут, раз такой закон принят, — пожала пухлыми плечами Перта, — кто возвращается назад, а кто и нет. Не знаю, в нашей деревне таких не было, но у нас и бродяг тоже не было. Все жили хорошо, работали, детей растили, это мне вот только не повезло, парням я не нравилась. Мама уж что только не делала, как не пыталась мою судьбу обустроить, ничего не вышло. Вот я и решилась на это, глядишь, повезет и мне. — Говорила она обо всем спокойно и рассудительно, трезво оценивая свои шансы на создание семьи. — Айну вон сюда мачеха упекла, когда у нее мать умерла, а отчим с другой в храм пошел… добрался до девчонки, а новая жена увидела и обвинила ее в домогательстве, даже свидетелей нашла, которые якобы видели все, вот ее и отправили сюда. Она тут уже неделю, сперва ревела все время, а сейчас уже пообвыклась, даже смеяться начала. Парень у нее дома остался, да теперь куда ему за ней… надо было сразу ее в храм вести, а у него родители не поверили, что дыма без огня не бывает, да запретили ему. Так бы Айна уже своим домом жила… — Перта повернулась в сторону единственного солнечного пятна под окошком, где девушка что-то сосредоточенно зашивала, то и дело рассматривая на свет. Айна была совсем маленькая, меньше меня ростом и такая худая, что издалека ее можно было принять за девочку лет десяти, только присмотревшись поближе было видно, что это уже взрослая девушка, а не малолетний ребенок. Длинные светлые волосы она заплетала в косу, которая за время пребывания здесь стала тоже темной от грязи. — Вот кто попал по назначению, так это Геда, — Перта мотнула головой в сторону обладательницы визгливого голоса, — она уже года два бродяжит по Лионии, только не попадалась ни разу! Хвасталась, что сколько раз утекала от всех, а последний раз не успела, мол, напилась в трактире с проезжими, стала вести себя скандально, вот и прихватили ее. Она здесь поначалу тоже бранилась, а вот сейчас уже успокоилась, все равно деваться некуда.

— Когда нас отправляют?

— Говорят, что скоро, ты вот четвертая получилась, много ведь зараз не проводят через порталы. До тебя одну привели к нам, так она такой скандал закатила, орала, визжала, в стражников бросала чем ни попадя, в драку лезла, хорошо, что ее забрали, а тебя к нам засунули. Уж скорей бы, — по-детски вздохнула Перта, потопталась на месте и ушла в свой угол, где лежали ее вещи, аккуратно сложенные стопочкой, — надоело тут сидеть в ожидании. А ты так ничего о себе и не вспомнила? — простодушно спросила она в надежде на очередную интересную историю. — Жаль, рассказала бы нам про себя, а так лежишь только да молчишь. Расскажи, когда вспомнишь-то, ладно?

В комнате была сумрачно, глаза еще немного слезились, но уже не болели так сильно, как поначалу, и можно было осмотреть себя на предмет внешнего вида. Платье какое-то темное, попахивающее мокрой тряпкой и явно с чужого плеча, на ногах замызганные башмаки, сваливающиеся при каждом шаге, под платьем бельишко сохранилось и то хорошо… костяшки пальцев ободраны до крови… дралась, что ли? Ах нет, только три пальца сбиты… да полоски светлые, кольца, значит, были да содрали их, руки грязные до жути, лицо как будто коркой покрыто…

— Перта, а умыться здесь можно где-нибудь?

— Ты спи меньше, тогда и умываться будешь вместе со всеми, — не оборачиваясь из своего угла пробурчала девушка, — утром ведро приносят одно на всех.

— А завтра принесут? — дожить бы до этого ведра только, не исчесавшись!

— Завтра? Завтра нас уже отправляют с рассветом, может и доведут до воды, если получится. Я сегодня спросила, мне уже все обсказали, как и что будет.

— Ну что тебе обсказали? — вызверилась из своего угла Геда, тощая разбитная бабенка с черными распущенными волосами. — Что тебе тут обскажут хорошего? Еще неизвестно, что в этом Скаггарде нас ждет, а она тут притомилась, пристает ко всем стражникам, когда отправят да поскорей бы… вот дура-то! — сплюнула она в сторону. — Мужика, видишь ли, не найти ей было, так на границу поперлась… не там искала! Походила бы со мной, так от мужиков бы отбою не было…

— Не хочу я ходить по дорогам, — спокойствие Перты было непрошибаемым, — мне свой дом нужен и семья, а не скитания по чужим углам. Ты вон много дорог истоптала, а толку что, все равно вместе едем!

— Зато мне есть о чем вспомнить, — визгливо рассмеялась Геда, — вот погуляла от души, жаль, что попалась так глупо! И ведь вроде пиво было слабое, а с чего повело, не понимаю… разве что ели мало? Так не хотелось, — она почесала спутанные волосы грязной пятерней, — до этого за день нажрались от пуза, целую свинью сожрали! Ох, и хороша была, — причмокнула она, закрыв глаза, — как уперли с того двора, пока один зубы хозяевам заговаривал, так сразу и в лесок, а там Хромой ее одним ударом забил, рука у него тяжелая. Едва дождались, чтоб пропеклось, вот уж повеселились от души, Корявый даже идти не мог, так и завалился спать прямо у костра, едва голову не спалил! Это я ему головешку подложила, — хихикнула она, поковырявшись в ухе грязным пальцем, — все ждала, что он рожей на нее ляжет, а он в другую сторону повернулся, пока не завонял паленым, не проснулся!

— Геда, вы ведь украли эту свинью, — подала голос Айна, — люди ее для себя растили, а вы…

— Жрать хотели, вот и украли, — раскаяния в голосе Геды не было и в помине, — а на что покупать, ежли денег нет? Были когда, так за пиво отдали, а селяне те сами виноваты, плохо следили… стоило заговорить с ними, так они и ворота открыли, бери не хочу! Пусть сами один хлеб жрут до осени, а мы поумней будем!

— То-то ты такая умная здесь сидишь, — буркнула Перта, — в Скаггарде не поворуешь.

— Ай, жить везде можно, ежли с умом подходить, — презрительно бросила Геда в спину Перте, но больше ничего рассказывать не стала.

Слушая ленивые препирательства, я не вступала ни в какие споры, прикидывая про себя портреты своих будущих спутниц. На вопросы о себе отвечала, что плохо помню, мол, били по голове и все стало как в тумане. Этому никто не удивился и восприняли, как само собой разумеющееся. На самом деле память была какая-то рваная, но разве мы и в обычной жизни помним досконально все, что с нами происходило? Основные вехи сохранились и это было уже хорошо, потому что жить с пустой головой, без единого воспоминания о прошлом… что может быть хуже? Самые слабые и отрывочные воспоминания были о последних событиях, но отматывая время назад они превращались в более связную картину. Очень плохо помнилась жизнь в большом городе, там был какой-то дом, в котором у меня даже была своя комната, зато хорошо врезались в память стопки белых листов, на которых я что-то рисую и пишу. Неприятная женщина рядом, мужчина… похоже, что хозяин этого дома. Музыка, богато одетые люди, кружащиеся пары и рядом уже другой мужчина, от которого хочется бежать подальше, несмотря на всю его красоту. Потом всплыл маленький бедный дом и старая женщина, гладящая меня по голове… бабушка? Вряд ли… дальше все было более отчетливо — опять большой дом, целый замок, но это уже не город, потому что рядом лес, дорога, деревня и ощущение короткого счастья, наполнившее этот кусочек прошлой жизни. Рядом опять мужчина, веселый и радостный… сколько их было на самом деле? Очень четко и стройно помнилось, что в этом замке я уже была не раз, только почему-то выглядела по-другому, отражаясь в зеркале поджарой хмурой блондинкой с длинными волосами… и путешествие по лесам и болотам рядом с вилтом. Вилт по имени Вилл, жуткая образина, обросшая шерстью, но оставившая о себе самые теплые воспоминания. В них я ныряла, когда становилось очень плохо и они не давали погрузиться в пустоту и отчаянье. Дальше вылезала жизнь в совершенно другом мире, не похожем на окружающую меня действительность. Оттуда легко выскакивали имена, лица и вообще все события, которые цеплялись одно за другое, образуя связную картину. Не было никакого удивления, что я раньше жила не в Лионии, значит, я зачем-то очутилась здесь и так было надо. Было надо? Ладно, я еще вспомню все, а потом посмотрю, что делать со всем этим.