Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

Они уцелели лишь потому, что при первых выстрелах упали на пол. Этих людей положили лицом вниз на землю и расстреляли из автоматов. Тем не менее, несмотря на очереди в упор, один из них поднялся совершенно невредимый и заявил, что он аджарец из Батуми и готов сражаться на стороне Абхазии. Впоследствии он действительно воевал вместе с абхазскими ополченцами.

Канонада по-прежнему продолжалась каждый день, и ужас войны состоял еще в том, что даже этот безпрестанный гул тяжелых орудий, когда под разрывами снарядов разрушались человеческие жилища и гибли люди, уже становился привычен. Но в один из дней невероятный грохот раздался и на Решевей. Из-за Бзыбского хребта вынырнула тройка реактивных самолетов и, прижимаясь к реке, на страшной скорости лавируя в ущелье, унеслась к Кавказскому хребту. Некоторое время спустя со стороны Сухуми послышались тяжелые бомбовые взрывы, от которых вздрагивала земля и звенели стекла в окнах дома. Используя скрытый рельеф местности, бомбардировщики проносились по Бзыби, разворачивались у Кавказского хребта и, подлетая с севера, бомбили укрепления грузинских частей.

Ко мне приехал на лошади сын Шишина. Он привез масло и муку, которыми я поделился с Марией. Посмотрев вокруг и услышав орудийный гул, он покачал головой:

– Как вы тут один живете? Ума не приложу!

И, поправив на плече автомат, ускакал на Псху.

Осень между тем все больше вступала в свои права. Душу волновал в сумерках быстрый и тревожный крик гусей, пролетающих над скитом и спешащих на юг. Кукуруза тем временем почти вся созрела и составляла все мое питание в первую осень войны. В сумерки по вечерам я стал слышать страшный треск забора, устроенного нами из валежника, а утром находил поломанные стебли кукурузы и обгрызенные початки.

Мой огород начинался сразу за окном, выходящим в лес. Я решил покараулить у окна с «жучком» – механическим фонариком в руках. Как только стемнело, послышался хруст ломаемых веток – кто-то лез через ограду. Присмотревшись, я увидел медведицу и двух медвежат, устремившихся к кукурузе. Они обламывали стебли и с явным удовольствием грызли молодые початки. Я потихоньку растворил окно: гости не обращали на мои приготовления никакого внимания. Как только я с жужжанием посветил им из окна в огородные сумерки, медведица легла в небольшую яму и, притаившись, прикрыла голову лапами. Медвежата прижались к ней.

Когда я прекращал светить фонариком, медвежье семейство снова принималось за свое угощение.

Днем ко мне заглянули сыновья Ильи:

– У вас медведь кукурузу ест?

– Ест понемногу!

– Мы засаду сделаем, чтобы он вам не мешал!

– Да он мне не мешает, пусть ходит! – пытался я отговорить охотников. Но они молча переглянулись и ушли. Мне очень не хотелось, чтобы медведица и медвежата пострадали. Ночью ничего не было слышно, а на рассвете братья стукнули мне в окно:

– Эй, отец, медведя мы не видели, а кукурузу лучше уберите, а то ничего не останется!

Я собрал урожай, оставив уголок несобранной кукурузы с той стороны, откуда приходили медведи. Еще несколько вечеров, сидя с четками у раскрытого окна, я радовался своим гостям, что они угощаются моим лакомством и что все они живы.

Неожиданно обо мне вспомнил добрый печник. Он приехал на лошади специально для того, чтобы спросить, намерен ли я в летней кухне сложить печь. Несколько дней мы занимались с ним подвозом глины и камней. Наконец печь была готова, благо что чугунная плита была куплена заранее, до войны. Теперь я пек лепешки прямо на плите, пропекая их с двух сторон. Пока мы за чаем пробовали с мастером лепешки, приехал на лошади Василий Николаевич, ведя другую лошадь на поводу:

– Батюшка, все жители просят вас прийти послужить молебен!

– Что-нибудь случилось ?

– Боимся, что грузины могут напасть на Псху через Сухумский перевал, а защищать село почти некому! Молодежь воюет на фронте в Эшерах, а на Псху больше старики да старухи… Абхазский отряд сильно сократили, людей не хватает! На лошади ездить умеете?

– Немного умею, – ответил я, вставая.

Так, втроем, на лошадях, мы и приехали на Псху. Обстановка стояла тревожная. Абхазское ополчение несло большие потери, особенно от огня тяжелой артиллерии и снайперов. Грузинам необходим был в тылу абхазского фронта аэродром, и ходили слухи об атаке на Псху и захвате села до зимы. К моему приезду сельчане, под началом выздоровевшего егеря, подремонтировали один опустевший дом в центре Псху и сделали его своей временной церковью до постройки настоящего храма. Русская семья, владельцы этого дома, успела выехать до войны и оставила дом на нужды села. В двух больших, чисто выбеленных комнатах все вместе мы развесили иконы. В передней комнате установили стол для служения и причащения Святыми Дарами и маленький столик для клироса. Поставили цветы, зажгли свечи – и получился неплохой молитвенный дом.

Все собравшиеся верующие сообща решили послужить со мной молебен Иверской