Клинок Гармонии (СИ) - Кишин Илья

— Пусти! — громко закричал Инь, стараясь отбиться, но какие бы удары напрямую не досягали хрупкую руку и тело, Солен даже не дрогнула.

— Кто ты без своих пальцев, Шень? — с ухмылкой на лице протянула девушка, после чего резким движением разом сломала все пальцы руки старика, пощадив разве что большой.

Так поле боя пронзил истошный крик боли, который никак не удавалось унять, ведь Инь вовсе не был бессметным или лишенным боли, напротив, он был таким же простым человеком, как и другие, но лишь немного сильнее за счет своего необычного генома. Сразу за этим последовал сильный удар кулаком в живот, отчего Шень неумолимо согнулся, будучи неспособным оправиться, даже если рука наконец оказалась на свободе.

Не выделив ни секунды на передышку, Солен продолжила избивать старика кулаками, сдерживая всю свою мощь ради того, чтобы не убить жертву раньше времени, пока ослабевший Инь не рухнул на землю. Теперь с его лица спал весь энтузиазм, а злорадствие отошло на второй план, оставив возможность лишь умолять о пощаде, лежа на окровавленной траве и вытягивая вперед руку с переломанными пальцами в целях самозащиты. Опухшее лицо мешало смотреть полным взором, выбитые зубы и вытекающая изо рта кровь не давали спокойно говорить, а все остальные части тела не слушались, оставляя гордого мастера без возможности хотя бы отползти назад.

— Пощади… сжалься! — полуразборчивым голосом лепетал Инь.

— Сжалиться? — оторопевшим голосом вопросила Солен. — А разве ты испытывал жалость к слабой девушке, когда собирался разорвать ей сердце?

Ловким движением левой руки, Юстиция схватила старика за горло и с легкостью подняла с земли над собой. В голове у мужчины глаза девушки уже не выглядели человечными и, казалось, никакой речи о совести или снисходительности быть не может, ведь убедить бессердечную машину в чем-то все равно, что пытаться отыскать иглу в стоге сена — по крайней мере стереотипный ум мог так подумать.

— Здесь и рождается лицемерие, Инь, — уже более спокойным голосом произнесла Солен. — Ты всегда считал себя лучше меня, думал, что делаешь свою работу правильнее и что твои убеждения принесут ордену больше пользы, нежели то, что делала я во имя своего кредо. Даже сейчас ты видишь во мне лишь машину, внутри которой нет ничего человеческого, но правда в том, что даже так я куда человечнее тебя. Внутри этого сосуда из энтропита и бесконечного массива энтропиума заложены все человеческие качества и чувства, но лишь одного мне никогда не достичь — жадности. Я кукла, да, но у меня есть цель, есть чувства и право жить, как и у других моих собратьев из «Семерки Кара». Прости, но ты плохо вписываешься в рамки тех людей, которым мне велено сочувствовать. Прощай, Инь Шень.

Острая больше внезапно пронзила все тело задыхающегося в руках Солен Иня, и уже через мгновение водопад крови запятнал ухоженное белое кимоно, окрасив его в красный. Человеческая рука, будучи по самые плечи в крови, показалась из-за спины старика, пронзив его грудь насквозь, переломав на своем пути все ребра и вынув на свет то прогнившее черное сердце, которое символично очистило бренный сосуд от его отягощающих демонов. Предсмертные хрипы застыли в воздухе и спешно смолкли, а сердце в тот же миг поддалось напору убийственных по своей силе пальцев, разорвавшись на куски, которые с хлипким отзвуком столкнулись с землей.

— Покойся с миром, — с долей уважения и подавляя презрение, протянула Солен, осторожно вытащив руку из груди и опустив тело старика на землю. — Даже ты заслуживаешь упокоения.

Глядя на мертвое тело не успевшего даже слова перед смерть вымолвить человека, Солен невольно испытывала навязчивые угрызения совести, но лишь благодаря вере в бравое дело они оставались позади, не имея сил сломить, казалось бы, бездушную машину, которая всю жизнь имитировала человека, справляясь с этой задачей лучше, чем удается многим другим. Мисс Юстиция жила лишь с одной целью — помогать людям, в какой бы тяжелой и безнадежной ситуации они не находились. И один лишь запрет был наложен на ее здравый и непоколебимый разум — табу на любые проявления жадности.

Само существование Солен символизировало собой борьбу человечества против его самых черных грехов, и эта задумка лежала в основе создания подобных ей существ, сотканных одним великим человеком, имя которого никому доподлинно неизвестно. Мастер дал ей жизнь, дал человеческие чувства и свободу, но обязал соблюдать нерушимые заповеди, которые стали не только смыслом жизни, но и инструментом, делающим человечество лучше.

Она всегда помогала другим, помогает и будет помогать, и все это складывается не столько из единственной цели, сколько от той благодетели и улыбок, которые Солен получает взамен. Вложившись в каждого, она всегда получала отдачу, и даже сейчас, когда ставка поставлена на людей, готовых бороться за свои мечты и нести разрушения во имя добра, Юстиция может лишь идти с ними бок о бок, ожидая лучший финал.

— Действительно, славный сегодня день, — с умиротворенной улыбкой произнесла Солен, продолжив свой путь.

Глава 67: Люди

Бой продолжался, не прерываясь ни на секунду ради заветной передышки и возможности расслабиться, что особенно ярко выражалось на постепенно сдающихся под давлением гвардейцев. Не так давно эти хорошо обученные и закаленные тяжелыми тренировками бойцы располагали преимуществом на своей стороне, но в конечном итоге все равно оказались подвержены перелому сил. Гвардия могла быть непобедимой и устрашающей без приукрашиваний, будь у них больше практической части с участием в реальном бою, однако немногим приходилось сталкиваться с кем-то помимо мелких нарушителей или едва пробудивших в себе силу дилетантов.

Представители противостоящей стороны же, напротив, были вынуждены расти и стремиться к вершине только из соображений выживания, и этим они многократно превзошли военную структуру Гармонии. Наверное, альянс орденов особо не задавался вопросом замещения сил после окончания бойни, однако бывшие гвардейские служащие и отступники комплекса прекрасно понимали, что их период доминирования над народом прошел, и теперь сам народ решает судьбу гвардии, выбирая то наказание, которое они заслужили.

Эмили хорошо представляла в своей голове реальные последствия происходящего, ведь за свою недолгую жизнь она успела побывать на обеих сторонах баррикад, испытав на себе природу давления противоборствующих взглядов. Как и генерал Кафка, девушка выбрала для себя иной путь, выбор которого означал предательство и смерть. Сегодня она была как-никогда близка к наказанию, выложив на стол все карты и признав себя врагом нынешнего режима, и огонь в сердце уже готов был угаснуть вместе с тем бушующим пламенем «Спектра», затухающим лишь с последними вздохами его бойцов, но с прибытием подкрепления чувства воспылали с новой силой и уверенностью в победе.

Так, двигаясь бок о бок со своими новыми союзниками, Эмили на собственном примере показывала, с какой яростью нужно сражаться, заглушая звуки боя раскатами молний, что беспощадно врезались в незащищенные тела беспомощных гвардейцев. Морроу была одним из главнейших козырей «Спектра», и только сейчас она начала это подозревать, осознавая, что остальные не только не смогли себя защитить, но и сбежать им не удалось. Одно радовало — Ашидо каким-то чудным образом выжил, и уже к этой минуте сумел восстановить силы, чтобы повести людей вперед вновь.

— Потрясающий человек, — подумала про себя Эмили, продолжая продвигаться вглубь.

Гвардейцы падали один за другим, их облаченные в форму тела буквально светились от столкновения с желтой молнией, которая игнорировала столь тонкий защитный пошив, проникая сначала к коже, а следом и к внутренним органам, сжигая их изнутри, словно разогревая человечину в микроволновке. Неудивительно, что девушку сторонились и враги, и союзники, ведь природу молнии трудно предугадать, а неудачно подобранное положение в бою грозит подставиться.