Дневник загорающей - Эрл Гарднер

– И его убили?

Мейсон кивнул.

– Я думаю, он пришел к логическому завершению карьеры, – высказал свое мнение доктор Кандлер. – Понимаете, мистер Мейсон, у Балларда была возможность помочь в осуществлении кражи, хотя физически для него было невозможно взять деньги. Поэтому у него должен был быть сообщник.

Мейсон опять кивнул.

– И вот Баллард занялся деятельностью, которую совсем не одобрял его сообщник. Когда между преступниками нет согласия, результатом становится убийство.

– Это именно тот случай, – сделал вывод Мейсон, внимательно наблюдая за лицом доктора Кандлера.

– Наверное, я должен был испытывать жалость, – продолжал доктор Кандлер, – но на самом деле эта информация – лучшая новость, которую я слышал за последнее время. Я думаю, что ситуация близка к развязке. Теперь полиции придется разбираться с двумя преступлениями: кража из Коммерческого банка и убийство Балларда. Когда они найдут убийцу, они найдут сообщника и таким образом решат проблему кражи.

– Если Арлен Дюваль свяжется с вами, пожалуйста, сразу же сообщите мне, – попросил Мейсон.

Доктор Кандлер снова потер подбородок.

– Не обещаю, мистер Мейсон. Что касается Арлен Дюваль, я буду делать то, что, по моему мнению, лучше для ее интересов.

– Я считаю, что в данной ситуации в ее интересах как можно скорее связаться со мной, – заявил Мейсон.

– Это ваше мнение.

– Да.

– Я составлю свою точку зрения после того, как поговорю с Арлен, при условии, конечно, что она позвонит мне, – сказал доктор.

– И я думаю, предпочтительнее, если она свяжется со мной через вас.

– Почему?

– Мне вручили повестку. Я должен завтра в десять утра предстать перед Большим Жюри. Я обязан принести с собой все наличные деньги, полученные мной от Арлен Дюваль, которые находились в моей собственности, когда была вручена повестка.

– Вас будет допрашивать Большое Жюри?

Мейсон кивнул.

– Как адвокат, вы имеете право не разглашать конфиденциальную информацию, полученную от клиента. Они не могут задавать вам вопросы на эту тему.

– Вы дали очень широкую трактовку закона. Фактически, в нем говорится, что информация, переданная мне клиентом и н_е_о_б_х_о_д_и_м_а_я_ для того, чтобы я объяснил ему его законные права – это конфиденциальное сообщение, сделанное адвокату и защищенное свидетельской привилегией, но существуют и исключения из правила.

– Однако, насколько я понимаю, вы будете интерпретировать это правило в пользу вашей клиентки?

Мейсон улыбнулся.

– Вы можете на меня положиться, доктор.

Доктор Кандлер встал со стула и пожал Мейсону руку.

– Вы знаете, мистер Мейсон, что Арлен Дюваль обратилась к вам за консультацией по моему настоянию?

– Правда?

– Да. Я чувствовал, что что-то происходит за сценой, какие-то значительные события. Я не считаю себя достаточно квалифицированным, чтобы разобраться в этих моментах. Кто-то пытался использовать Арлен, как свое орудие, загрести жар чужими руками. Я решил, что как только на сцене появитесь вы, ситуация каким-то образом приблизится к развязке.

– Вы считаете смерть Джордана Л.Балларда одним из результатов моего участия в деле?

– Вы выражаетесь очень грубо, – заметил доктор Кандлер.

– Но точно?

– Да. Я не собираюсь вам лгать, мистер Мейсон. Я считаю, что убийство Балларда – один из результатов вашего появления на сцене.

Мейсон уже направился к двери и прикоснулся к ручке, когда почувствовал, как она поворачивается под его пальцами: кто-то пытался открыть дверь с другой стороны.

Мейсон сделал шаг назад и в сторону.

Доктор Кандлер хотел что-то сказать, но сдержался.

Вошла аккуратно одетая, рыжеволосая женщина лет тридцати двух, прекрасно знающая о своем шарме и отличной фигуре. Она мило улыбнулась мужчинам.

– Роза! – воскликнул доктор Кандлер. В его голосе слышалось легкое раздражение. – Что ты здесь делаешь?

– Решила заглянуть и узнать, не нужна ли моя помощь.

– Это Роза Травис, моя старшая медсестра, мистер Мейсон, – объяснил доктор Кандлер. – Она отвечает на все ночные звонки.

Мейсон пожал протянутую руку.

– Я с вами говорил по телефону?

– Да.

– Простите, если разбудил вас.

– Не переживайте. Я уже приучила себя быстро просыпаться, отвечать на звонок, а потом сразу же снова засыпать. Я сокращаю доктору Кандлеру количество ночных вызовов, успокаивая пациентов. Большинство звонящих ночью – это нервные ипохондрики, которым просто становится одиноко, если они не могут заснуть. Я советую им выпить пару таблеток аспирина, принять горячую ванну, и это помогает им подождать до утра.

– Роза – бесценный клад, мистер Мейсон, – добавил доктор Кандлер. – Я использую диатермию [диатермия – глубокое прогревание] и потогонное лечение. Большинство врачей их не применяют, но я готов поклясться, что они приносят большую пользу. За эти виды лечения отвечает Роза. Конечно, днем вместе с ней работают несколько помощников, но я все равно не представляю, как она выдерживает. С тех пор, как моя жена умерла примерно пять лет назад, на ночные звонки отвечает Роза. Она работает у меня... почти одиннадцать лет.

– Двенадцать, – поправила Роза.

– Уже двенадцать! Боже, как летит время!

– Я подумала, что смогу быть вам чем-нибудь полезна, – сказала она, посмотрев вначале на доктора, а потом на Мейсона. – Что-нибудь случилось?

– Балларда убили, – сообщил доктор Кандлер.

– Что?

Доктор Кандлер кивнул с мрачным видом.

– В какое время? – резко спросила Роза Травис.

– Мы точно не знаем, – ответил доктор.

Мейсон открыл дверь.

– Мне пора. Меня еще ждет работа. Скоро увидимся.

Он вышел в холл, а затем через приемную на улицу, где вдохнул ночной воздух, оставив за спиной спертую атмосферу врачебного кабинета и двоих людей – врача и медсестру, которые задумчиво и оценивающе разглядывали друг друга.

8

Делла Стрит ждала Мейсона, когда он открыл дверь кабинета в половине десятого утра.

– Мне вручили повестку. Я должен предстать перед Большим Жюри, сообщил адвокат.

– Я так и поняла. Пришло одно письмо...

– Забудем о письмах, Делла. По-настоящему важное что-нибудь есть? У меня времени в обрез. Не хочу опаздывать.

– Тебе лучше прочесть это письмо, – заметила Делла.

– Что там еще?

Она передала ему самый обычный конверт, на котором на машинке был напечатан адрес. Делла уже разрезала его.

– Что там? – еще раз раздраженно спросил Мейсон.

– Посмотри сам.

Своими длинными пальцами Мейсон вынул содержимое.

– Да будь я проклят! – воскликнул он.