Умные растения - Арцт Фолькер

Вот оно — первое выступление каролинского бражника: прекрасная, ночная сцена и один из главных героев, который даже внешностью обращает на себя внимание. Не говоря уж о том, как он работает, энергично выбираясь из земли или придавая нужную форму своим крыльям. Правда, когда пытаешься превратить сценарий природы в фильм, почти неизбежно возникает одна проблема. В нашем случае следовало бы с точностью до сантиметра знать, где в пустыне Большого Бассейна лежит куколка каролинского бражника и когда мотылек задумает вылупиться. Но это невозможно. Кроме того, чаще всего это случается ночью и длится всего несколько минут. Я сомневаюсь в том, что кто-нибудь когда-нибудь наблюдал, как только что вылупившийся бражник мандука появляется из пустынной почвы. Однако есть такие люди, которые хотят не только увидеть это, но и снять на камеру. За десять дней. С тем же успехом можно было бы встать на обочине шоссе, ожидая несчастного случая.

Конечно, мы уже обсудили проблему и подумали о том, как можно инсценировать это событие наиболее естественным образом. Иэн Болдуин выбрал из своих бражников мандука, выращенных в Йене, целую пригоршню куколок, которые, если судить по стадии развития, должны вылупиться в течение времени съемок. Если мы, непосредственно перед тем как они вылупятся, в правильном месте положим их под землю, на глубину примерно два сантиметра… В общем, это должно сработать, и, таким образом, нам и нашей камере, как мы считаем, удастся стать свидетелями намеченной сцены.

«Должно», «как мы считаем»… Реальность такова, что американские таможенники обыскали Иэна. Его арестовали и допросили. Все его попытки объяснить, что речь идет всего лишь о местной, типично американской фауне, не возымели эффекта. Ввоз живых насекомых запрещен, за это взимается штраф. Иэн лишился двухсот пятидесяти долларов. И всех без исключения куколок — они, разумеется, подлежали уничтожению.

Пока расстроенный Иэн рассказывал нам эту историю, я совершенно пал духом. Появление бражника мандука из почвы хорошо бы смотрелось в нашем фильме. Теперь можно вычеркнуть эту сцену.

— Возможно, нам еще удастся что-нибудь сделать, — бормочет Дэнни, не отрываясь от ноутбука. Он пишет письмо в университет Северной Каролины. Там тоже исследуют табак и бражника мандука.

Честно говоря, мысленно я уже давно простился с историей про куколок, однако три дня спустя я словно попал в рекламный ролик. Перед моими глазами открылся до нереальности великолепный вид, такое могут выдумать только режиссеры рекламы: широкая пустыня с причудливыми пальмами юкка. Над ней — прозрачное как стекло голубое небо. На горизонте появляется черная точка, оставляющая за собой длинное белое облако пыли. Она постепенно превращается в черный фургон. И вот машина уже въезжает на территорию станции. У нее на борту сверкают три большие золотые буквы: «UPS». Из фургона выходит мужчина в бейсболке (на ней, конечно же, тоже красуются эти три буквы). Он вручает посылку, просит поставить подпись и подтвердить получение. Прощается. Садится в машину. Уезжает. Как будто он каждый день доставляет посылки в пустыню, в Арктику или в долину Амазонки…

Это представление настолько увлекло меня, что лишь теперь я понимаю: курьер привез куколок наших бабочек с Восточного побережья. Дэнни, как всегда, на высоте. Он удовлетворенно констатирует, что куколки выдержали поездку, оставшись целыми и невредимыми. Пожалуй, через день-два они уже будут готовы.

Все остальное, кажется, можно запланировать. На склоне позади станции мы подготавливаем декорации. Тимо разрыхляет землю. Брайан выбирает место для штатива. Задний план тоже в порядке. Мандука может вылупляться.

Нам остается лишь не упустить момент.

Не тревожьте куколок

Я укладываю куколок на стул возле кровати, заранее подготавливаю карманный фонарик и ставлю будильник. Каждый час я буду смотреть, что происходит. Конечно, Брайан и Тимо тоже просыпаются от будильника. Они ворчат не просто так. Я выключаю будильник и тем не менее каждый час испуганно вскакиваю. Видимо, нынче ночью хорошо спят только куколки. Похоже, даже слишком хорошо, потому что ни одна из них даже не пошевелилась.

Следующей ночью все повторяется. Неужели с Восточного побережья нам доставили некачественный живой товар? Дэнни рассматривает кандидатов в лупу, точно часовщик сломанные часы. Время от времени они резко, будто бы испуганно выгибаются.

— Завтра вылупятся — по крайней мере одна, — предрекает Дэнни, но, конечно, он не может сказать это с абсолютной уверенностью.

Полные энергии и оптимизма, мы решаем превратить это событие в небольшое путешествие. Почему бы в самом деле не поехать в пустыню и не поснимать наших куколок там — на фоне величественных гор? Предположим, с первыми бодрящими лучами солнца? Мы собираем в дорогу матрацы и одеяла, наливаем в термосы кофе, запасаемся печеньем и шоколадом. Иэн Болдуин не поедет с нами — ему пришлось улететь в Лондон на два дня, чтобы выступить с докладом. По возвращении он поведает нам о новом таможенном «приключении с куколками». Но об этом позже.

Мы разбиваем лагерь. Камера смотрит на грандиозную каменистую пустыню. Деревья Джошуа растут ступенчато, создавая глубину и наделяя пейзаж бесконечностью — во всяком случае, до голубых вершин гор на горизонте. На переднем плане из земли выдается отмершая ветка — то, что мы готовы предложить бражнику, когда он появится из почвы и станет искать спокойное место.

— Идеально, — считает Дэнни, — на нее он точно заберется.

Правда, потом все произойдет совсем иначе, чем мы предполагали.

Возле наших матрацев зеленеет кустарник. С большими плотными листьями, растущими лесенкой, и огромными белыми чашечками цветков, которые раскрываются буквально за минуты после наступления темноты. Такое великолепие даже с толку сбивает! Просто мини-оазис на высохшей пустынной почве. Откуда растение берет силы и влагу? Дэнни поясняет, что это один из видов дурмана. Запасы минералов и жидкости он хранит под землей в огромном, похожем на плод корне.

Сами того не осознавая, мы посеяли панику в кустах дурмана. Почти стемнело, и вдруг я чувствую, как у моей ноги что-то шевелится. Змея? Тарантул? Скорпион? Я вздрагиваю. Волна страха прокатывается по моему телу. Потом обнаруживаю маленький комочек пуха, безуспешно пытающийся взобраться на мои кроссовки. Это крохотный птенчик перепела. Теперь я слышу его тонкий писк. Пока он покоится у меня на руках, мы обнаруживаем и других птенцов, которые передвигаются по земле скорее кувырком, чем бегом. Они еще слишком слабы, чтобы самостоятельно держаться на ногах, но тем не менее целенаправленно устремляются к ближайшему источнику тепла — нашим ногам. По-видимому, в кусте дурмана пряталось перепелиное гнездо, а птицы-родители в панике бросили его, когда мы пришли сюда.

— Но наверняка сидят где-нибудь поблизости, — заверяет нас Дэнни, — услышат писк своих малышей и вернутся.

Так все, надеюсь, и произошло. Во всяком случае, птенцы уползли обратно в свое укрытие — кусты дурмана, ну а мы залезли под одеяла.

Над нами кристально чистое звездное небо. Похолодало. Я кладу руки под голову, и мой взгляд теряется в бесконечной дали небосвода. В какой-то момент мне приходится бороться с ощущением собственной ничтожности и потерянности, от чего кружится голова. Но затем меня поглощает хаос звезд. С незапамятных времен человек искал в них определенный порядок, образы, узоры. И думал: а может, за всем этим скрывается какой-то тайный смысл?

Мы по-прежнему под впечатлением от случая с перепелами. Слишком уж трогательной была эта встреча. Почему, собственно, мы с такой радостью реагируем на некоторых животных и птиц? Потому что они кажутся нам милыми или красивыми. Что это — культурный феномен или это с самого начала заложено в нас природой? Я вспомнил, что в Базельском зоопарке мне однажды пришлось наблюдать, как шимпанзе нашли молодого воробья. Судьба птички, казалось, была решена. Многие посетители и даже смотритель ожидали, что его убьют и съедят — в конце концов, шимпанзе не совсем вегетарианцы. Однако приматы отреагировали на птичку неожиданным образом — в общем-то, как люди. Они бережно брали воробья в лапы и рассматривали его, потом осторожно передавали соседу, а последний шимпанзе, точно драгоценность, передал птенца в руки смотрителю.