Короткие истории долгого полугода - Владислав Март

тащит два чемодана и переноску для маленькой собачки, самой твари не видно. Рядом толстопопая девушка направляет его и несёт мороженое из KFC. Вчера стало известно, что Макдональдс окончательно уходит и продаёт всё местным. Сумасшедшие москвичи отправились отмечать это событие в последний незакрытый блокпост на Ленинградском. Чтобы оценить эту новость не хватает данных о том, кто заменит Мак. А то вдруг будет ещё хуже. «Не выключайте ноутбук». Очень удобно всё же, можно обновить систему в любом месте, даже там, где думал посидеть-поработать. Отлично придумано. Не спрашивать пользователя, запускать эту магию обновлений в самый нужный момент. Я отсидел на скамейке ровно столько времени за сколько заранее приехал на вокзал. В момент, когда обновления завершились и исчезло последнее «Не выключайте компьютер», я встал и пошёл к элекропоезду. Место у окна приятно украшено каплями дождя, наклеенными с обратной стороны. Преломляется изображение и время. Организм не проснулся, низкая облачность и атмосферное давление очень кстати. Где-то вне времени и вне изображения за окном, через мелкую пыль воды я выдвигаюсь в Тулу. Включённый ноутбук, обновлённый и кажется более живой, чем обычно, известил, что разрядился. Столько времени был включен в сеть и умудрился не накопить энергии, всё отняло это обновление системы. Компьютер со мной с первых дней работы в компании, шесть лет. Может и пришло его время не накапливать заряд от розетки. У меня никогда не было ноутбука так долго. Я также не работал на одном месте более шести лет. Перезагрузка и новая командировка.* * *

Самара, та самая которую часто путают с Саратовым. Теперь побывал в обоих городах. Ничего вдохновляющего за их посещение сказать не могу. Работалось в Самаре хорошо, но вот гулялось, ездилось и шоппилось не на уровне. Город домов и машин. Полями от самого аэропорта стоят трёхэтажные леса безликих домов в стиле корпусов психиатрической больницы. Безликих настолько, что не замечаешь где заканчивается один и начинается второй дом. Все двери, окна, подъезды, улицы ими образованные одинаковы. Всё припорошено припаркованными авто. Машин больше, чем людей, чем домов, чем неба, чем травы, больше, чем в Москве и Питере. По мере продвижения к центру дома становятся выше, вплоть до циклопических размеров, но безликость свою они не теряют. Весь город показался мне сидящим в автомобиле. Каждый по одной персоне в своей карете. Пешком не ходят до булочной. Дороги утрамбованы машинами, припудрены и панированы ими. Общественный транспорт, хоть очевидно присутствует, наглые как еноты трамваи хотя бы, но не в чести у местных. Самара сидит в машине и едет от одного квадратного апартамента к другому. Московские пробки просто дети по сравнению с местными. Здешние, говорят, от малейшей аварии становятся многочасовыми. Все дворы всех домов и все стоянки всех ТЦ заполнены четырёхколёсниками. В отсутствии того, что я посчитал бы парком или клумбами, газоном, создаётся впечатление города с победившим социализмом. Каждому по квартире и машине. Остальное в печь. Магазины пустые как по товарному, так и по людскому вопросу. Не смог купить интересных сувениров. Набережная разрекламированная в интернете, пляж, присутствуют, но они просто набережная и просто пляж в моём понимании. Никаких вау и ух-ты. Волга проступает сквозь ряды припаркованных авто, видится, что она торопится уплыть от обычности городского берега. Всё неинтересное. «Мужик с гусем» совсем не смешной. Походит на поделку ребёнка с ДЦП. Пивзавод размером со стадион – это всего лишь пыльный дом. Стадионы футбольные – разрушающаяся память о чемпионате мира. Остальное – перестроение машин, расстановка домов-коробочек, парковки, стройки, снова перестроение, гул дороги. Смертельно больные трамваи наперегонки с троллейбусом-рахитом везут по два пассажира со скоростью пешехода. Обгоняю их, в шуме пропускаю два входящих. Вздохнув на реку, возвращаюсь к отелю. Хорошо поработал всё же, есть что вспомнить. А гулянки, для этих дел есть Смоленск, Москва, другие города. Говорят, Саратов хуже, я плохо помню, столько дорог в моей голове. Говорю вам, что Тверь местами хуже, а местами лучше, но это неточно. Но Самара, она такая, как есть. В прекрасном аэропорту сижу и жду встречи с Внуково. Здесь светло и чисто, а главное нет машин и домов. Знал бы, раньше приехал. Буду взлетать попробую со своего 3В увидеть Волгу ещё раз. Я встречался с ней уже везде кроме Астрахани. Все крупные города, начиная с Ржева, мной посещены. Не могу назвать её своей рекой, не купался, не ходил на теплоходе, просто встречался с ней премного раз. Остался исток и устье.

* * *

Вернувшись в Москву с большим сожалением обнаружил, что людовеки нашего района начали осваивать ближайший лес. Мало им показалось парков и полулесопарков в округе, добрались до того самого, который я считал своим несколько лет, нашим. Под «нашим» я имею ввиду, что лес принадлежал до этого лета почти безраздельно узкому кругу собачников, паре грибников и наркоманам ищущим закладки. Последние не напрягали сильно. Лес большой и разбавлял их норки с сокровищами, выгонял их острыми ветками, не пропускал на дальние рубежи. Грибники люди сезонные, привязанные к влажности, тоже не создавали трафика. Лес был нашим, моим, со всеми его ручьями, дятлами, белками и мухоморами. После нескольких подряд командировок мне удалось отчётливо увидеть, что появилась новая грань у этого человеческого стакана, новыми тропинками пошли людовеки под лапы елей, новые типы двуногих поселились в светлое время в когда-то «нашем» лесу. Можно простить невинность шалашей, что строят подростки из аккуратно спиленных веток, на которые затем кладут леруашную плёнку и вручную покрывают всё срезанным мхом. Вред от такого срезания-пиления колоссальный, но итоговый шалаш из оцилиндрованных веток радует глаз и служит делу воспитания новых робинзонов и следопытов. Как же сильно будет разочарование этих, по виду 12-14 летних мальчишек, когда их дом обнаружат взрослые, что начали слоняться с бутылками и шампурами в лесу. Боль разрушения родит ненависть и желание разрушить что-либо в ответ. В мире появится больше разбитых фонарей, сломанных заборов и перевёрнутых урн. Невинность мадонн, обнимающих сидящих на руках болонок и чихухаёв, тоже хочется простить. Эти девушки, страдающие ломкой по инстаграмму, отчего-то прутся в глухой лес выдавая свой страх крепким объятием собачонки, которую вполне устроило бы какание у подъезда под скамейку. У обоих самок круглые большие глаза, свежесть хвои сносит привычные мысли. И всё бы ничего, если бы не роняли мадонны с собачками влажные салфетки, пустые бутылки из-под кристально чистой святой воды, не звонили на пол-леса несмелым оставшимся в многоэтажке. Но скоро за мадоннами пойдут и их бандерлоги, припаркуют свои