Тайна Воланда - Ольга и Сергей Бузиновские

межпланетных пространств», изданную в Новосибирске за счет автора. Он же

познакомил Кондратюка с Королевым. Королев предложил ему работать в

ГИРДе, но Кондратюк отказался. Почему? Историки космонавтики объясняют, что он жил под чужим именем и опасался проверки: группа Королева была

полувоенной организацией. Вполне убедительно, — если рассматривать

факты изолированно. Но, зная цепочку последующих событий, можно

предположить, что его согласие могло нарушить какие-то сроки.

В сорок втором году сержант Кондратюк погиб на фронте; его

полуобгоревшую тетрадь с формулами нашел немецкий солдат и передал по

инстанции. Таким непростым путем тетрадь попала в ракетный центр

Пенемюнде — к фон Брауну, а в сорок пятом — на Лубянку. Но и на этом

странная история не заканчивается. Сразу после войны Ветчинкин прилагает

массу усилий, чтобы переиздать книгу Кондратюка в «Оборонгизе». Она

выходит в 1947 году тиражом 2000 экземпляров. Один экземпляр поступает в

библиотеку Конгресса США. После триумфа первого спутника американцы

подняли всю советскую литературу по космосу, — таким образом репринт

английского перевода «Завоевания межпланетных пространств» оказался на

рабочем столе Джона Хуболта, одного из ведущих специалистов проекта

«Аполлон». Три года Хуболт твердил фон Брауну о преимуществах

кондратюковской схемы посадки. И убедил его, — сэкономив Америке

несколько лет и миллиарды долларов. А в 1971 году Нейл Армстронг —

первый человек, ступивший на Луну, — во время поездки в СССР специально

побывал в Новосибирске — в доме, где жил «лунный пророк».

4."АТОН" ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

В бартиниевском фонде Научно-мемориального музея Н.Е. Жуковского

хранится одна из работ, посвященных природе времени. Бартини пишет о

том, что пространство-время похоже на киноленту: наше сознание

перескакивает от кадра к кадру через разрывы непрерывности — черные

щели небытия.

«Передо мной качается маятник часов. В своих крайних положениях

маятник останавливается, между этими положениями он находится в

движении. Качание маятника я заснял киноаппаратом. Последовательные

положения маятника на киноленте отображены рядом, они присутствуют тут

неподвижно и в одинаковой мере. Но все кадры несколько смазаны: во время

экспозиции маятник переместился, центр груза изображен не точкой, а

черточкой. Когда я увеличивал скорость съемки, длительность экспозиции

сокращалась и черточка становилась короче. Что же будет в пределе?

Очевидно, я получу вереницу неподвижных дискретных точек, плотно

прилегающих друг к другу: тут точка есть, потом она исчезает и появляется

рядом. Это та же самая точка? Или исчезла одна, а появилась другая? Что

есть движение — сумма неподвижных положений или сумма исчезновений и

появлений? Как возникает движение? Куда исчезает и откуда появляется

точка? Уничтожается ли она, когда исчезает, или существует попеременно в

бытие и инобытие?»

Именно эта идея легла в основу фантастической новеллы Сигизмунда

Кржижановского «Собиратель щелей». Его герой останавливает прыжки

сознания и проваливается в щель между «кадрами», — исчезает из мира, оставив мертвое тело. Сходство налицо. Видно также, что автор любит слово

«диск»: оно встречается восемнадцать раз, и больше половины — в первой

главе.

Летом двадцать пятого года Кржижановский жил в доме Волошина —

вместе со своим другом Михаилом Булгаковым. А первое, что делает в полете

булгаковская Маргарита — разбивает «освещенный диск» дорожного знака и

крушит окна писательского дома. «Писательским домом» назван и ресторан:

«Ба! Да ведь это писательский дом. Знаешь, Бегемот, я очень много

хорошего и лестного слышал про этот дом. Обрати внимание, мой друг, на

этот дом. Приятно думать о том, что под этой крышей скрывается и

вызревает целая бездна талантов». Даже самые мелкие детали подчеркивают

скрытое единство двух домов: к писательскому дому подъезжает пожарная

машина, а ресторан («писательский дом») действительно сгорает. Но

«форменный пророк» Бегемот обещает, что будет построено новое здание —

«лучше прежнего». Эти строки появились после ареста Бартини. Можно

предположить, что дом, в котором жильцы «скрывались и вызревали» —

аллегория тайного общества, выбравшего своим знаком диск. Не ведет ли эта

ниточка к дому Волошина?

Гаснут во времени, тонут в пространстве

Мысли, событья, мечты, корабли…

Я ж уношу в свое странствие странствий

Лучшее из наваждений Земли!..

Знатоки

советской

фантастики,

несомненно,

припомнят

это

четверостишие. Оно приведено без указания авторства в «Туманности

Андромеды», — эпитафия, высеченная на надгробном камне «знаменитого

поэта очень древних времен». Но автор известен — Максимилиан Волошин.

В ефремовском романе тоже встречается много дисков, — начиная с

дисков-циферблатов и кончая той звездой, к которой направляется

экспедиция: «По мере приближения к Зирде ее светило стало огромным алым

диском…». На обратном пути герои становятся пленниками опасной планеты

и находят там огромный звездолет дискообразной формы, потерпевший

катастрофу много миллионов лет назад. Во второй главе действие

переносится на земную станцию связи с другими цивилизациями. Главный

«связист» Дар Ветер уходит с работы, и перед этим руководит последним

сеансом: «По знаку Дар Ветра Веда Конг встала на отливающий синим

блеском круг металла…». Затем мы видим третий диск: Дар Ветер и его

возлюбленная летят над Западной Сибирью на маленькой круглой площадке.

Тоже понятно: когда Ефремов писал эту главу, создатель самолета-амфибии

ДАР еще работал в Новосибирске. В конце романа Дар Ветер вернулся к

руководству межзвездной связью, а к огромному диску отправилась новая

экспедиция. Тайный союз возродился? Через год Ефремов напечатал новую

повесть — «Сердце Змеи». Сюжет ее похож на «Туманность…»: земная

экспедиция летит к одной из ближайших звезд. «Подозревалось, что звезда

была связана с темным облаком в форме вращающегося электромагнитного

диска, обращенного ребром к Земле».

Нашу догадку неожиданно подтвердил В.Казневский:

— Учениками Бартини были некоторые писатели, кинорежиссеры, художники, ученые. Они именовали себя «дисковцами», а тайная школа