Звездолёт, открытый всем ветрам (сборник) - Дэвид Уильямс

— Мы работаем с людьми, — говаривала начальница. Но всё равно это было бессмысленное отсиживание от звонка до звонка.

Арчи, однако, часто снился один и тот же сон; у него была летательная машина, которая надевалась как комбинезон, и когда он выставлял в стороны руки, он чувствовал, как воздух толкает их, словно крылья. Он мог управлять полетом и смотреть вниз на землю, похожую на лоскутный узор. Хороший такой сон.

Он потряс головой, словно хотел её прочистить, и впервые за многие дни подумал, что надо бы переменить рубашку; но он не собирался ни к кому подходить близко. Арчи всё искал ботинки, под кучей счетов от врача и других бумаг, где были письма из страховой компании с отказом в выплате, рекламные брошюры спутника, экземпляры контракта и договора об аренде. Вся квартира вверх дном. Как только могла женщина жить в таком бардаке?

В ванной Арчи поплескал водой на лицо. Он хотел ещё раз увидеть её, пока еще жив, если только это возможно.

Её девичья фамилия была как будто вся из согласных букв; он так и не научился произносить её правильно. Он её всегда называл Фрэн. Она была ему женой. Как он тосковал по ней!

Наконец Арчи нашел ботинки за занавеской для душа. Спекшаяся грязь на подошвах присохла к оранжево-черной плесени на дне ванны (сорок три года назад там было чисто). Тяжело дыша, он присел на унитаз надеть их. Грудь у него болела.

От вчерашней долгой ходьбы по парку ноги ныли, но Арчи проковылял в гостиную. Он кое-как уселся на пол и запустил пальцы в золотистую хлебную корку, чтоб добраться до влажной внутренности. Он разорвал магазинную бумагу и с удовольствием съел копченую треску. Слои рыбы разваливались под руками и таяли во рту, и скоро не осталось ничего, кроме вкуса дыма и соли.

У Арчи был свой ключ от служебного входа; он отпер дверь и вошёл. В брехаловке шуршали газетами, сослуживцы его заметили и выразили соболезнования… но Арчи шёл вперед и не остановился, пока не натолкнулся на свою начальницу в коридоре. Миссис Караш в свое время стала первой женщиной-полузащитником в Национальной Лиге Американского Футбола, и от её глаз ничего не ускользало.

— Арчи, — сказала она.

Он не посмотрел на нее, не сказал ничего. Стоящий вокруг него запах напомнил ей, как они разгребали чью-то ячейку в шкафу в конце летних сборов — как они открыли полиэтиленовый пакет, в котором были старые потные носки и вымазанные в навозе насадки от бутс; сердце её сжалось от сочувствия.

— У тебя неважный вид, Арчи. Давай-ка сходи домой, приведи себя в порядок. Отдохни. Возьми себя в руки, а там, глядишь, через пару дней и на работу…

Он с минуту смотрел на неё, а потом сказал:

— Мне надо работать.

Они не ждали Арчи так скоро. Они хотели перевезти тело его жены в другой пункт, но так и не собрались этого сделать. Они просквозили её тело трубками, но даже после смерти рак всё равно распространялся. Пролежни продолжали менять свою форму. Нужно было её перевезти; не принято, чтобы сотрудники обрабатывали тела своих близких. Миссис Караш отрицательно покачала головой.

— Мне надо работать, — повторил Арчи. — Там мои инструменты…

Он работал в службе переработки отходов, и в его обязанности входило вводить некоторые биохимикаты. В принципе, просто консерванты, но они имели и другие назначения: они также могли и прервать жизнь. Миссис Караш встала у него на пути, и пытаться обойти её было бессмысленно.

Арчи схватился за левое плечо и шагнул, словно споткнулся, вперёд; женщина поймала его своими лапищами за подмышки. Он обмяк, и глаза закатились.

— Помогите! — закричала миссис Караш, уложила его на пол и принялась проводить интенсивный массаж сердца до самого появления парамедиков:

— Если он и был жив до оказания вами первой помощи, мэм, то сейчас он однозначно мертв.

Его сетчатка дала слепой девочке в Афганистане способность видеть. Студенты медицинского колледжа в Мэнли извлекли его печень, почки и предавшее его сердце; и те на какое-то время продлили жизнь их пациентам. «У. Сопли и Сочувствующие» установили на стене у входа в его отдел бронзовую мемориальную доску:

ПАМЯТИ

АРЧИБАЛЬДА КЛЕМЕНСА (1997–2068)

В ЗНАК ПРИЗНАНИЯ ЗА ПОЧТИ 50 ЛЕТ

ОБРАЗЦОВОЙ СЛУЖБЫ.

Потеря жены, должно быть, стала для него последней каплей. Когда страховая компания отказалась оплачивать лечение, Арчи попросил разрешения работать сверхурочно и продал женину коллекцию произведений искусства и антикварной мебели. Миссис Караш купила столовый гарнитур в Миссионерском стиле. Исключительная удача. В другом месте ей бы пришлось заплатить за них целое состояние.

Ещё там был диван, принадлежавший Г. Дж. Уэллсу, персидские ковры, средневековые гобелены, полотна Хуана Гриса и Жака Вийона… столько удивительных творений, и всё продано за оплату больничных счетов. И ведь они почти победили. Ещё один курс лечения — и Фрэн могла вернуть себе здоровье… если бы они могли его оплатить. Но несчастная женщина умерла в одиночестве, в той самой пустой квартире, пока Арчи был на работе.

Его не особо утешал тот факт, что душа его жены перенеслась в лучшие края; что содержание её мозга было скачано в компьютер и копия его передана по радио на искусственный спутник, принадлежащий и управляемый компанией «У. Сопли и Сочувствующие». Миссис Караш была убеждена, что эта статья страхового полиса привлекает к ним в фирму новых сотрудников. Что с того, что в этом случае приходилось жертвовать частью страховки по здоровью — если вам обещают вечное страхование самой жизни! А сама работа — ну, так это просто плата за бессмертие… За право продолжить жизнь на Искусственном Спутнике Любви.

Медленно Арчи приходил в сознание на борту жесткого диска Спутника. Действительность проявлялась постепенно, и он приспосабливался к своей новой среде обитания с помощью цифровых успокоительных и специальной компьютерной программы. Она помогала ему делать верные выводы из ситуаций, и скоро он уже мог «смотреть» в иллюминатор и «видеть» Землю — радужный круглый камешек.

— Слишком высоко, — сказал Арчи. Ничто ему не подчинялось.

Окружавшие его неизвестные лица были всё люди, которых он когда-то знал и любил, но все они казались приглушёнными; какой-то жизненно важной части в них недоставало.

Фрэн была там.

— Во сне, — сказал Арчи, — я всегда сам был летчиком; а теперь меня просто катают.

— Как и всех нас, — ответила она.

— Я пытался выйти из игры. У. Сопли не посылает на спутник самоубийц…

— Не вышло довести до конца?