Ближний Восток: война и политика - Коллектив авторов

Негативно на взаимоотношения между мусульманами и немусульманами империи влиял изменившийся статус христиан и иудеев, активно включившихся в торговые отношения с Западом. Среди патриотов империи, отмечавших роль великих держав в деградации страны, образ компрадора-инонационала стал воплощением внутреннего врага, пособника иностранного капитала, сепаратиста и «пятой колонны». Не случайно первые серьезные межэтнические конфликты между турками и представителями других национальностей начинаются только во второй половине XIX в.

Первая мировая война утвердила среди большинства турок мнение о враждебности проживающих в империи христиан. Военный министр Энвер-паша обвинил армян в провале Сарыкамышской операции[23], которая закончилось их массовым насильственным выселением, повлекшим за собой многочисленные жертвы. События национально-освободительной войны укрепили турок во мнении о невозможности проживания в одной стране с греками. Европейский национализм как идеология построения мононационального государства отвечал чаяниям создателей республиканской Турции, легитимизируя удаление из экономической элиты немусульман, а также ассимиляцию мусульман нетюркского происхождения. Именно эти два направления разрешения межэтнических противоречий становятся определяющими в политике Анкары вплоть до конца XX в.

Следует заметить, что ассимиляция предлагалась не только мусульманским, но и остальным меньшинствам, не желающим покидать страну. В первую очередь это касалось еврейской общины, так как вопрос с греками и армянами в основном был решен с помощью их выдворения за пределы Турции. Нетурецким меньшинствам напрямую предлагалось стать как можно более похожими на турок. Например, как аналог 10 заповедей Торы была составлена инструкция для тюркизации евреев, причем остальным меньшинствам тоже предлагалось следовать этим правилам: «1. Тюркизируйте свои имена; 2. Говорите по-турецки; 3. Проводите хотя бы часть ваших молитв в синагогах на турецком языке; 4. Тюркизируйте ваши школы; 5. Отправляйте своих детей учиться в государственные школы; 6. Участвуйте в общественной жизни страны; 7. Живите бок о бок с турками; 8. Откажитесь от вашего духа общинности; 9. Пусть ваша деятельность станет составной частью национальной экономики; 10. Знайте свои права»[24]. С целью ассимиляции греков, не собирающихся покидать свои родные места, в первую очередь стамбульских, властями была создана Турецкая православная церковь, не подчиняющаяся Константинопольскому патриархату, которая, однако, не смогла выполнить возлагавшуюся на нее роль.

Участие греческих войск в оккупации Турции совместно с Антантой в 1919–1922 гг. при активной поддержке местного греческого населения дало националистам хороший повод для решения национального вопроса. Европейская концепция «одна нация – одно государство», «теория политической законности», осмысленная впоследствии Геллнером[25], оправдывали обмен населением между Грецией и Турцией, во время которого в 1924 г. родные места вынуждены были покинуть около 3 млн греков и 1 млн турок и прочих мусульман. С точки зрения теории национализма переселение должно было решить все проблемы между двумя народами, двумя мононациональными государствами.

С курдами Анатолии у центра складывались особые, непростые отношения. В условиях религиозного единства мусульман Османской империи курды пользовались теми же правами, что и турки, да и большая часть территорий проживания курдских племен входила в состав единого государства. Курды проживали в горных районах страны, в том числе в пограничных с Ираном, что способствовало сложным взаимоотношениям между ними и администрацией империи. Как нация курды сформировались сравнительно поздно, поэтому долгое время племенная идентичность у них превалировала над религиозной и национальной. Из-за отсталости региона курды часто становились участниками антиправительственных выступлений, выдвигая требования экономического характера. Лозунги национального самоопределения находили отклик только у элиты, знакомой с европейскими теориями. С образованием националистической Республики Турция курдское население стало подвергаться ассимиляции.

Если немусульманские народы Турции – греки, армяне, евреи и сирийские христиане – официально получили статус меньшинств согласно положениям Лозаннской конференции 1923 г., то с курдами этого не произошло в первую очередь из-за приверженности исламу[26]. По ряду причин курды оказались самыми неудобными для Анкары гражданами новой республики: их численность достигала 1,5 млн человек (т. е. до 15 % населения страны)[27]; регион их проживания – Восточная и Юго-Восточная Анатолия – оставался самым отсталым регионом страны; курдский сепаратизм принимался во внимание европейскими державами в переговорах о результатах Первой мировой войны; курды крепко держались племенной и религиозной идентичности и сопротивлялись процессам модернизации; курды проживали не только в Турции, но и в Ираке, Иране и Сирии; курды привыкли к кочевой жизни и «не замечали» границ между Турцией и соседними государствами, что приводило к многочисленным конфликтным ситуациям. С началом реформирования страны по европейскому образцу власти столкнулись с открытым сопротивлением модернизации, активно поддержанным в первую очередь курдскими племенами и вошедшим в историю под названием «восстание шейха Саида»[28].

Курдские восстания 20-30-х гг. XX в. не столько имели характер национально-освободительного движения, сколько представляли собой массовое сопротивление традиционалистов модернизационным процессам, затрагивающим основы их существования. Централизованная европеизация подвергала жесткой дискриминации сложившуюся веками родоплеменную и тарикатскую структуру населения, что не могло не вызвать ответной реакции[29]. Власти же, мыслившие националистическими категориями, стремились в зародыше уничтожить возможные очаги организованного сепаратизма и ассимилировать курдов. Для этого применялись разные методы: от распространения турецкого языка и культуры в Восточной и Юго-Восточной Анатолии до переселения особо отличившихся в антиправительственных выступлениях племен в глубь страны.

С еврейским меньшинством отношения складывались проще – у него не было своего государства и даже стремления создать его на территории республики (как у греков, армян или курдов). Евреи имели значительный опыт проживания в инокультурной среде и были достаточно хорошо ассимилированы турецким обществом[30]. Среди идеологов турецкого национализма было много выходцев из еврейской среды, например Текин Алп, отличавшийся особой ненавистью к шариату[31]. Представители еврейской общины Турции активно участвовали в политической жизни этого республиканского государства и избирались депутатами от правящей НРП. Зарубежные историки отмечают роль Турции в спасении евреев, живших в Европе, от нацистских репрессий во время Второй мировой войны[32], хотя ряд националистических организаций Турции по примеру нацистов выступали с антисемитскими лозунгами в годы тесного сотрудничества с гитлеровской Германией (1941–1943). Многие из них были осуждены на судебных процессах против расистов-туранистов в 1944 г.

Избрав в качестве образца государственности европейскую модель государства-нации, политическая элита Турции ставила перед собой задачу отказаться от османского прошлого. По радикальности модернизационный процесс в Турции в первые десятилетия существования республики может быть сравним разве что с реформами Петра I или большевиков. И если Россия живет в условиях расколотого общества со времен европеизации начала XVIII в., то для Турции этот период начинается с образования республики, когда государство отказывается от лидерства в исламском мире и предпочитает занять скромное место ученика у ранее ненавистной западной цивилизации.

С образованием республики и началом модернизационных мероприятий, напрямую затрагивающих монополию ислама на идеологический контроль общественной жизни, наступает длительный период политической борьбы между традиционалистами и модернистами, проходившей с явным преобладанием первых. К середине 40-х гг. появляется новый рубеж противостояния, на сей раз между сторонниками либерализации, к которым примкнули и некоторые традиционалисты, и консерваторами, настаивавшими на этатизме в экономике и руководящей роли НРП в политике. В силу объективных причин распространение левых идей в Турции было невелико.

За время Второй мировой войны руководству Турции удалось еще более упрочить свое положение за счет благоприятной политической и экономической конъюнктуры. Однако идеология национализма и этатизма, сформированная на основе довоенных европейских идей первой половины XX в., уже не могла обеспечить развитие страны в новых политических и экономических условиях. В политической элите образовалась оппозиция, ориентированная на частный капитал и экономические связи с зарубежными странами. Турция стояла перед выбором направления своего дальнейшего развития, который в новых условиях во многом зависел от политики иностранных партнеров.