Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Уэйд Генри

Физиономия у Лотта вытянулась:

– Я не знаю расположения комнат в доме. Вот и оказался в дурацком положении. Надо было пойти туда, мистер Даули, и взглянуть самому. Да, это не вписывается в мою версию. Наверное, он подошел к дому с нижней части сада и оказался на юго-восточном углу здания – там, кстати, и сарай, где хранится лестница. Ему не пришлось бы идти вдоль западной стороны – это в том случае, если он оставил машину там, где я предполагаю. Что скажете, суперинтендант? Есть какие-нибудь идеи?

– Есть одна, но нет повода ею гордиться, – ответил он. – Думаю, шаги были одного из наших сотрудников из Стайна. По ночам он обычно возвращается этой дорогой с дежурства. Как-то совсем выпустил это из виду. Нужно вызвать дежурившего и допросить.

– Стайн? Где это?

– Большая деревня в трех милях от Феррис-Корта. Есть там констебль Баннинг. Завел себе привычку возвращаться домой в Лэмбон, срезая дорогу через поместье. Надо бы мне съездить к нему сегодня. Все лучше, чем по телефону.

Инспектор Лотт скосил глаза на свой безупречной формы нос, однако у него хватило ума оставить без комментариев этот, как ему казалось, типичный пример провинциальной расхлябанности. Вместо этого он заговорил о необходимости наведаться наконец в Феррис-Корт. Суперинтендант Даули, чувствуя, что оплошал, не стал развивать эту тему, просто приказал констеблю подать ему машину.

– Кстати, сэр, что слышно о повторном вскрытии? Уже провели? – спросил Лотт, пока они шли к автомобилю.

– Пока нет. Из министерства собирались прислать сэра Халберта Лэмюэла, но вчера он не смог выехать. Доктор Тэнуорт будет проводить всю хирургическую работу, но под надзором Лэмюэла. Тот еще раз осмотрит тело – на случай, если Тэнуорт что-нибудь пропустил. Черт, совсем ни к чему нам эта отсрочка, нельзя посмотреть завещание до тех пор, пока его не похоронят.

– Но ведь юрист наверняка позволит вам взглянуть на него?

– Он отказался, хотя я и пытался, – пришлось признаться Даули.

Прибыв в Феррис-Корт, суперинтендант Даули спросил мистера Джеральда Стеррона, и их вместе с Лоттом снова проводили в библиотеку. Вскоре появился Джеральд Стеррон: спокоен и невозмутим, как и вчерашним утром. Даули понял, что если его версия правильная, то расколоть этого человека будет непросто.

– Хочу представить вам, сэр, детектива-инспектора Лотта из Нового Скотленд-Ярда, – заговорил он, глядя на Джеральда.

Тот слегка приподнял брови, но по-прежнему сохранял хладнокровие.

– Это означает, что вы отказались от версии самоубийства?

– Нет, сэр, пока не могу сказать ничего определенного. Но старший констебль считает, что надо как можно скорее внести ясность. Так будет лучше для всех заинтересованных сторон.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул Стеррон. – Я не слишком хорошо знаком с полицейскими процедурами в этом графстве. Просто подумал: раз местная полиция вызывает человека из Скотленд-Ярда, значит, они в тупике. Но не можете же вы пребывать в тупике на протяжении четырех или пяти дней, или я ошибаюсь?

– Нет, сэр, иначе нас давно высмеяли бы в газетах. Хотя, конечно, такое случается, но в подобных ситуациях лучше поскорее обратиться за помощью в Скотленд-Ярд. Чтобы подключились сразу, пока не остыли следы.

Инспектор Лотт с трудом сдержал улыбку. В Лондоне в профессиональных кругах бытовало именно такое мнение. Правдой было и то, что власти на местах с быстротой, достойной похвалы, обращались за помощью в Скотленд-Ярд по любому, даже самому незначительному, поводу.

– Что ж, раз вы здесь, инспектор Лотт, чем я могу вам помочь? – спросил Джеральд Стеррон, обернувшись к нему. – Я уже рассказал суперинтенданту Даули все, что знаю о смерти брата.

– Уверен, сэр, – кивнул Лотт. – В данный момент хотел только попросить у вас разрешения побродить по дому и, если понадобится, расспросить кое-кого из слуг.

– Это не мой дом, инспектор, хотя, думаю, моя невестка не станет возражать против вашего пребывания здесь.

– Кстати, сэр, не могли бы вы сказать, кому теперь принадлежит дом?

Джеральд пожал плечами:

– Полагаю, что миссис Стеррон, по крайней мере до тех пор, пока не оглашено завещание. Может, мистер Хафкасл сможет вам помочь, он должен подъехать сегодня.

Лотт насторожился:

– Вот это удача, сэр. Я надеялся переговорить с ним. В какое приблизительно время вы его ждете?

– К ланчу. Он выезжает девятичасовым поездом и прибывает в Хайлем в половине первого.

– Хочу встретиться с ним, как только он прибудет. А пока пойду осмотрюсь.

На протяжении двух часов Лотт в сопровождении суперинтенданта Даули изучал место происшествия. Кабинет, где случилась трагедия, опечатали, все в нем оставалось как прежде – только тело отсутствовало и повсюду лежала пыль. Особое внимание Лотт обратил на окна: пытался отыскать след от обуви или отпечаток пальца в пользу своей версии проникновения в дом снаружи, но ничего не нашел. Однако он был уверен, что преступник покинул комнату через окно, хотя как именно попал в нее, оставалось загадкой – никаких следов он не оставил.

Суперинтендант Даули критично отнесся в версии, будто убийца взобрался по приставной лестнице, – жертва непременно услышала бы подозрительные звуки и насторожилась.

– Если он проник в дом снаружи, то, скорее всего, его кто-то впустил, – заметил он. – И если это был сэр Карл Веннинг, то миссис Стеррон могла это сделать.

– Но как? Через парадную дверь? Слишком рискованно.

– Через свою гостиную – у нее там французское окно, открывается в сад. А помещение находится с северной стороны.

– Я этого не знал!

– А разве я вам не говорил? Одна горничная заметила там грязный след от мужского ботинка. Похоже, у миссис Стеррон вошло в привычку впускать своих гостей именно через то окно.

«Вот старый дурак, – подумал Лотт. – Мог бы раньше мне это сообщить», но вслух сказал лишь:

– Мне бы хотелось взглянуть на ту комнату, сэр.

– Что ж, тогда идемте, – кивнул Даули и провел инспектора через холл и маленький коридор.

Он постучался в гостиную, и ему ответил женский голос. Они вошли и увидели Гризельду сидящей за секретером и что-то пишущей, а рядом с ней стояла Грейс Наутен. Даули обратил внимание, что, несмотря на черное траурное платье и темные круги под глазами, миссис Стеррон выглядела моложе и красивее, чем обычно. Потеря такого мужа, как Герберт Стеррон, наверное, стала огромным облегчением для этой женщины, решил он.

Лотт представился, выразил вдове свои соболезнования и спросил разрешения продолжить расследование. Он понимал: стоит начать допрашивать миссис Стеррон, и это может превратиться в затяжной и жесткий перекрестный допрос – вряд ли надо устраивать подобное испытание женщине при первой встрече. Он почти не обратил внимания на молчаливую секретаршу, выглядевшую бесцветной по сравнению с такой ослепительной красавицей, как миссис Стеррон.

– Что ж, весьма подходящее убежище, – произнес он, когда они с Даули вернулись в кабинет.

– Но выбраться этим путем он никак не мог, если учесть, что дверь была заперта изнутри.

– А вы уверены, что она была заперта?

– Сэр Джеймс сообщил, что специально пошел посмотреть. На удивление полезный и надежный свидетель. Коронер, что и говорить.

– Зато войти этим путем он мог, – заявил инспектор. – И таким образом она становится соучастницей преступления. Глаз с нее не спускайте, суперинтендант, нельзя допустить, чтобы они встретились и сговорились сбежать, например.

– Я не вчера родился, молодой человек, – сухо пробормотал Даули. – Еще со дня слушаний приставил наблюдать за Веннингом своего сотрудника. Никуда она без него не денется.

Лотт вытаращил глаза:

– Вы мне этого прежде не говорили, сэр!

– А вы не спрашивали. У нас, знаете ли, здесь, в деревне, не принято трепаться о своих делах.

То была откровенная грубость со стороны Даули, но уж очень достал его с самого утра своим скептицизмом этот столичный инспектор.