Дневник разведчицы - Софья Аверичева

Васильев решает начинать, но тут мы действительно видим, что к немцам подходит большое подкрепление. В эту минуту до нас доходит команда «отход!». Докукин приказал срочно отходить.

Когда мы подошли к роте, ребята уже спали. Кто лежал, свернувшись клубочком, кто сидел в обнимку с автоматом, а кто — тесно прижавшись к товарищу. Опустилась я на траву и почувствовала, что сон обволакивает меня. Слышу, Докукин объясняет Васильеву:

«Исчез боец из минометного взвода, может быть предательство, поэтому я вас отозвал».

Я думаю о том, что ведь и немцы в траншеях толковали: «Айн золдат гезагт… — один солдат сказал, к нам идут русские». Может, этот минометчик-перебежчик и предупредил немцев о нашем появлении…

«Подъем!..» Шелест плащ-палаток. Мне так уютно. Я не могу, я не в силах подняться. «Софья, Софья!» — тормошит меня за плечи старший сержант Власов. Рота уже двигается колонной. Я шагаю за всеми, как во сне. Вчера я почти не спала. Встала рано. Надо брать пример с ребят: они спят в любой свободный час.

Мы осторожно проходим между опорными пунктами немецкой обороны. Рота остается на исходном, а наша группа — двенадцать разведчиков под командованием Докукина вместе с комиссаром роты Полешкиным, старшим лейтенантом Васильевым и младшим лейтенантом Ивченко — выдвигается в наблюдение. Ночью мы должны осуществить налет на деревню Кузьмино.

Далеко позади нас перестрелка на участке немецкой обороны. Светает. В утренней прохладе гулко слышен шум машин и танков, проходящих по Вельскому большаку. И совсем рядом завывают и лают собаки. Одиночные выстрелы, удары топора, немецкие голоса. Сосны вперемешку с березами. Докукин выбирает самую высокую ветвистую березу и со словами: «Здесь будет наш наблюдательный пункт» — взбирается на одних руках быстро, как змея, по гладкому стволу дерева и оттуда говорит: «Чувствую, сегодня нам повезет. Наблюдать будем по очереди!»

Младший лейтенант Ивченко расставляет дозоры. Я жду не дождусь, когда наступит моя очередь подняться на дерево с биноклем. Думаю, откуда у Докукина убеждение, что сегодня будет удача? Но как бы то Ни было, это чувство передается всем разведчикам.

«Аверичева, твоя очередь, залезай! — говорит Докукин и вместе с Зерновым подсаживают меня повыше, а там, уцепившись за сучок, я быстро добираюсь до самой верхушки дерева.

Деревня расположена на высоте, около самого большака, по которому бесконечной вереницей проходят машины с вооружением и войсками. Идут отдельные обозы, они прижимаются к самой обочине. Но в деревне пустынно. Прошли два солдата, сопровождая обоз. Из деревни вьется дорога в нашу сторону, спускается вниз, исчезая в глубоком овраге. Подход к деревне, если не заминирован, хороший. Свернули с большака в деревню две машины с солдатами.

Обо всем докладываю Докукину. Вдруг вижу: вышли из-за сарая немецкие солдаты. Идут один за другим на расстоянии 15–20 метров. «Смотри внимательно, сосчитай солдат!» — говорит Докукин.

Солдаты идут по дороге, спускаются вниз, исчезают в овраге. Их больше дюжины, за ними появляются еще 35–40. У них за спинами что-то вроде ранцев или ящиков. «Два пулемета и один миномет», — сообщаю я Докукину. А немцы все идут и идут. С левого дозора сержант Ларюшкин подает сигнал: «Вижу приближение противника».

— Слезай, Аверичева! — шепчет Докукин. — Скорей/ скорей…

Группы Ивченко и Полешкина заходят с флангов, а наша, под командованием Докукина, остается на месте. Пригнувшись за кустарниками, вытягиваемся в цепочку.

Идут фрицы в касках, навьюченные. За плечами действительно ранцы, у некоторых какие-то длинные трубы. Идут они медленно и осторожно, согнувшись в коленях, карабины держат на изготовку. Задирают головы, осматривают каждую верхушку дерева.

— Огонь! — кричит Докукин. И сразу — очередь из автоматов, потом — гранаты. Немцы падают: один, второй, третий…

— Вперед! За Родину! — кричит Докукин.

— За Родину! — подхватываем мы и бьем из автоматов, не переставая. Мы оглушаем противника, не даем ему опомниться. Там и тут лежат вражеские трупы. Остальные дали драпа. Подбегаем, расталкиваем — все мертвые. Неужели ни одного живого! Но нет, младший лейтенант Ивченко со своим ординарцем Дубровиным ведут пленного, а Кузнецов и Власов вытаскивают «языка» из груды трупов и волоком тащат его по кустам.

— Немцы заходят с тыла. Бей их, в душу, в бога, в мать! — кричит Полешкин. Наша группа с Васильевым прикрывает отход. По пути подбираем письма, документы, автоматы, кинжалы, пистолеты. Я поднимаю маленькую стереотрубу.

Докукин и боец Бурунов нашли еще одного живого немца, тащат его, «поощряя» пинками. Отходим стремительно, нагруженные трофеями, на плащ-палатках три немца. Один немец без сознания, другой — блондин с голубыми глазами — испуганно повторяет: «Их бин нихт СС, их бин Австрия… Австрия!» А третий — с обезьяньей мордой, весь в шрамах, с татуировкой — дико кричит: «Шайзен! Шайзен! Шайзен!»

«Аверичева, что он просит?» — спрашивает Докукин. «Шиссен, шосс, гешоссен — стрелять. Может, он просит, чтобы мы его пристрелили…» Докукин немцу: «Нихт шайзен! Лебен гут». Немец, показывая на сердце, стонет: «Комэрадэн! Машинен капут, — и, стараясь стянуть с себя штаны, орет благим матом — Шайзен, шайзен!» — «Ребята, он хочет с…» — догадывается кто-то. «Опускай на землю! — командует Докукин. — Это он с испугу, а еще СС!» Все смеются… Докукин озорно кричит: «Братцы, надевай противогазы, выходи из зоны заражения!» Ребята хватают немца и догоняют нас. «Привал, — говорит Докукин, закуривая трубку. — Аверичева, узнай у эсэсовского «героя», из какой он части».

Начинаю первый опрос. «Аус вэльхэм труппэн?» Немец с мордой обезьяны нагло улыбается, скалит зубы. Я повторяю: «Из какой части?» Немец пальцем манит меня: «Пани! Ком, ком! — и просит: — Млеко, яйки, шпэк, мясьцо»… Приподнявшись, он неожиданно хватает меня за подбородок, но тут же падает от сильного удара Докукина. «Сволочи! Заучили шпэк, яйки!» — А Ивченко удивляется: «Не успел очухаться от расстройства желудка, а туда же…».

Сколько мы ни бьемся, немец не отвечает ни на один вопрос. «Их бин эсэс. Я ничего не скажу, спросите вон ту австрийскую свинью, он все расскажет». Австриец отвечает на вопросы с большой охотой. Это был карательный отряд. Пришел русский солдат и сказал, что разведчики ходят здесь, сидят на деревьях, наблюдают за деревней. Они, австрийцы, из кавалерийской части, два дня как прибыли на фронт. Им приказали немедленно выступить вместе с карательным отрядом. Не успели они войти в лес, началась пальба. А дальше все произошло так быстро…

Навстречу нам бегут разведчики. Они услыхали бой и поспешили на помощь. Теперь мы идем уже налегке. Весь наш груз тащат ребята. Пехотинцы приветствуют нас, рады, что все мы живы и здоровы. А около КП батальона ожидает грузовик. Комбат Бездольный называет нас орлами! «Языков» наших грузят в машину и отправляют в сопровождении Анны Тюкановой и двух бойцов охраны.