«Если», 1995 № 03 - Джон Браннер

А. А. Фридман показал, что Вселенная возникла около 10 миллиардов лет назад в результате явления, которое физики назвали Большой Взрыв. А поскольку размеры ее были в эти мгновения микроскопически малыми, то исследовать ее свойства на этой стадии следует с помощью методов квантовой механики.

Большой Взрыв оказался той «точкой отсчета», начиная с которой пошло течение времени, возникла, как иногда говорят, стрела времени. Вот только почему она направлена в одну сторону? Если пространство имеет три измерения, то почему у времени только одно? Разобраться в этом вопросе помогла еще одна физическая дисциплина — термодинамика.

С первым законом этой науки — законом сохранения энергии — знакомы все. Сложнее со вторым. Хотя сформулировать его можно очень просто: ни одна печка не разогреется сама собой, если в ней не зажечь дрова…

Чтобы записать этот закон по-науч-ному, физики ввели понятие особой функции состояния — энтропии. Это очень важная функция, она определяет меру упорядоченности всех процессов, которые протекают в окружающем нас мире. Чем больше беспорядка, хаотичности возникает в результате этих процессов, тем более высокой оказывается величина соответствующей им энтропии.

Все это позволяет более точно сформулировать второй закон термодинамики: во всех необратимых процессах, протекающих в закрытых системах, энтропия только возрастает. Оговорка о закрытых системах сделана не случайно: внешние воздействия могут привнести порядок, а значит, снизить величину энтропии.

Это исключительно важный результат: зная, как возрастает энтропия, мы наконец-то получаем ясную возможность различать прошедшее и будущее. Возрастание энтропии определяет направление стрелы времени. Это направление необратимо, так как энтропия — то есть мера беспорядка — может только возрастать. Таким образом, стрела времени есть свойство энтропии, и только ее. Первым обратил на это внимание английский физик А. Эддингтон.

Не злоупотребили ли мы вниманием читателей, уделив так много места тому, что думают об этом физики, позабыв в результате другую, не менее важную сторону проблемы — субъективное восприятие времени? Разобраться в этих вопросах пробовали философы. Иммануил Кант объявил время субъективной формой, необходимой для существования и познания объективного мира. По Г. Гегелю, ход времени определяется самодвижением абсолютного духа. Маркс не согласился с ним и объявил время формой существования материи (заметим, что субъект тем самым лишался какой-либо самостоятельной роли в Универсуме).

Философы продолжали спорить о сущности времени и в XX веке. Б. Рассел: время — это «поток, в который входят вещи из лежащего вовне мира, а не беспощадный тиран, пожирающий все существующее». Н. А. Бердяев: «Время есть какой-то внутренний период, какая-то внутренняя эпоха самой вечности». М. Хайдеггер: «Конечная временность — это сущность наличного бытия».

Признаемся: при всем уважении к этим крупным мыслителям нельзя сказать, чтобы они ощутимо помогли нам приблизиться к решению проблемы.

Поэтому снова дадим слово естествоиспытателям. Перелистывая книгу нашего великого соотечественника В. И. Вернадского «Научная мысль как планетное явление», можно найти немало интересного времени. Тождествен ли реально существующий Космос, ставит вопрос ученый, той пространственно-временной схеме, которую, опираясь на опыт и наблюдение, сконструировала теоретическая мысль? В этом нет полной уверенности, высказывает догадку Вернадский, «это проблема научного исследования нерешенная». В частности, выдвигает он предположение, структура пространства-времени, характеризующая процессы в живом веществе, может отличаться от Евклидовой.

Говоря о субъективном времени, психологи вводят понятие хроноструктуры: что-то вроде дерева с многочисленными переплетающимися ветвями, часть из которых растет вверх, а часть — вниз. Субъективно человек и в самом деле способен ощущать себя в разных временах, причем одновременно. Резко различен и субъективный ход времени: в состоянии спокойного безделья оно тянется невообразимо медленно, а перед лицом опасности время уплотняется до предела и мчится, словно скоростной экспресс.

Вот как описывает свои ощущения французский спелеолог М. Сиффр, проведший в полном одиночестве глубоко под землей сорок суток. Ему казалось, что время текло куда медленнее, чем на самом деле. А вот «хронометраж» летчика-испытателя М. Галлая, описывающего аварийную ситуацию: «Как всегда в острых ситуациях, дрогнул, сдвинулся с места и пошел по какому-то странному, «двойному» счету масштаб времени. Каждая секунда обрела волшебную способность неограниченно — сколько потребуется — расширяться: так много дел успевает сделать человек в подобных положениях».

Так может быть, Вернадский прав, и ход субъективного времени действительно подчиняется не вполне тем же закономерностям, как и время, описываемое физическими уравнениями? Так оно и есть, утверждает академик

В. П. Казначеев: пространство и время не единственные принципы, правящие Вселенной. Работа человеческого сознания опирается не только на атомно-молекулярные структуры нейронной сети головного мозга, ему должны соответствовать также и более «тонкие» фундаментальные процессы.

Доктор Эдгар Митчелл, руководитель полета на Луну «Аполлона-XIV», а затем много сделавший для изучения проблем сознания, согласен с Казначеевым. По его мнению, путешествие во внешнюю Вселенную имеет немало общего с путешествием во Вселенную внутреннюю, в глубины сознания.

В этой области еще много непознанного, а исследованного и вовсе недостаточно. Прежде всего это комплекс так называемых сверхчувственных явлений — телепатия, телекинез, ясновидение. С точки зрения обычных представлений о времени, эти явления парадоксальны: ясновидение, например, позволяет «заглянуть» в будущее или выяснить ранее неизвестные подробности событий в прошлом.

Не приходится поэтому удивляться, что большинство серьезных ученых относится к этому кругу явлений скептически: в существующую научную парадигму они никак не укладываются, надежных экспериментов здесь крайне мало, и воспроизводятся они плохо, а всевозможных шарлатанов вокруг них подвизается, наоборот, очень много.

Но в последние годы, похоже, появилась возможность подойти к исследованию сверхчувственных явлений с совершенно новых и неожиданных позиций. Речь идет об успехах в исследовании физического вакуума. Недавно отечественными учеными Ю. Н. Бабаевым и Ю. А. Бауровым, А. Е. Акимовым и Г. И. Шиповым и их коллегами получены обнадеживающие результаты. Автором настоящей статьи выдвинута гипотеза: функционирование человеческого мозга не замыкается на атомно-молекулярных структурах, работа сознания поддерживается на более фундаментальном уровне. Этому уровню соответствует разновидность физического вакуума — мэон (по-гречески это слово тоже означает «пустоту»).