Преступление победителя - Мари Руткоски

Кое-что ее ответ все же объяснял. Но Кестрел осознала, что в который раз перечитывает письмо в своей пустой приемной, выискивая в нем признаки нежной любви, будто это чувство можно было уловить в двойной точке над буквой «i» или в завитушках последнего предложения. Казалось, листок в руке Кестрел ничего не весит.

Кестрел неловко мяла в пальцах восковую печать. Она пыталась не думать о том, что не смогла увидеть Джесс на прощание. О том, как безлюдная комната внезапно стала еще более пустой.

* * *

Кестрел оставалась в той части своих покоев, куда посетителям входить не разрешалось: в спальне и гардеробной. А однажды, хоть она никак не могла услышать трепетание таких крохотных крылышек, она подняла голову, быстро подошла к туалетному столику и раздвинула флаконы, чтобы увидеть, как в своей баночке вылупляется маскировочная моль. Некоторые мотыльки все еще выбирались из коконов. Другие облепили стекло, и их крылья были прозрачными, а некоторые собрались у основания пробки и покрылись светло-коричневыми пятнами.

Кестрел зажгла свечу. Когда все мотыльки вылупились, а свеча догорела, она залила пробку баночки расплавленным воском. Кестрел плотно запечатала сосуд, чтобы в него не проникал воздух.

Через день мотыльки умерли. После этого Кестрел объявила своим служанкам, что чувствует себя намного лучше.

Глава 12

В дворцовой галерее был назначен прием. Гостей пригласили восхититься коллекцией краденых картин императора. Когда-то отец рассказывал Кестрел, что армии в завоеванном городе было запрещено уничтожать произведения искусства.

— Ему не понравилось, что я сровнял с землей Геранский дворец. — Генерал пожал плечами. — Но это был тактически верный ход.

Ее отец никогда не боялся императора, и Кестрел сказала себе, что тоже не должна. Поэтому, на виду у всех гостей, выхаживающих между статуями и картинами, Кестрел направилась к Тенсену.

В изумлении приподнялось несколько бровей («Вот уж никак не может расстаться с геранцами!» — прочла мысли придворных Кестрел), но император сейчас находился к ней спиной, а ей необходимо лишь несколько мгновений. Кестрел скользнула рукой в карман платья.

Тенсен стоял перед пейзажем, украденным с южных островов. Арина рядом не было. Он запаздывал. Возможно, он решил вообще не приходить, учитывая их последний разговор.

На избранной Тенсеном картине были изображены выбеленные поля — холст оставляли расправленным на солнце, чтобы он выгорел, — и посевы индигоносных цветов, которые выращивали для получения краски.

— Леди Кестрел, — радостно начал Тенсен, но Кестрел перебила его.

— По всей видимости, вы умеете оценить хороший пейзаж, — сказала она. — Вы знали, что эти цветы были написаны настоящим индиго? Они символизируют то же, чем и являются.

Кестрел начала громко и пространно говорить о живописи. Она наблюдала за тем, как некоторые придворные, которые было заинтересовались ее разговором с геранским министром и хотели подслушать, с разочарованием отвернулись. Кестрел стала постепенно понижать голос. Тенсен ждал, и в его зеленых глазах горело любопытство — а также осторожная надежда. Хоть он так и не прочитал записку, которую перехватил Арин, ему несложно было догадаться, что Кестрел хотела обсудить не только живопись.

Она достала руку из кармана.

— Столь тонкие детали, — произнесла девушка, указывая. — Поглядите, почти каждый лепесток выписан отдельно.

Легким прикосновением она посадила мертвую маскировочную моль на картину внизу, где холст был закреплен в раме. Мотылек уцепился за материю и окрасился в фиолетовый цвет. Он стал частью пейзажа.

Тенсен посмотрел на моль, а затем на Кестрел.

Девушка тихо произнесла:

— Я выясню, что успел подслушать Тринн. Когда я сделаю это, то оставлю здесь для вас еще одну моль. Приходите в эту галерею каждое утро. Полюбите эту картину. Ищите на ней моль. Она сообщит вам, что я назначаю встречу.

— Где?

— За пределами дворца.

Однако Кестрел плохо знала город и не могла назвать более точное место.

— В городе есть одна таверна, в которой обслуживают геранцев...

— Тогда там обслуживают и капитана дворцовых шпионов. Император знает, кто вы, Тенсен. Пока он никак не пытается помешать вам, потому что хочет выяснить, что вам известно и как вы станете поступать, исходя из этих сведений.

Кестрел снова взглянула на императора. К нему подошел раскрасневшийся принц Верекс и что-то разгоряченно говорил. Лицо императора, повернутое к Кестрел в профиль, выражало насмешливую скуку.

— Где тогда? — спросил Тенсен.

Кестрел смотрела, как император взял у служанки бокал вина, а затем служанка слилась с толпой, будто тоже была маскировочной молью. «Люди не смотрят на рабов», — сказал Арин. У Кестрел появилась идея.

— Как во дворец доставляют свежую провизию?

— Кухонная прислуга покупает ее на городском рынке, в бакалейных лотках и на Мясном Ряду.

— Да. Там. Мы встретимся на Ряду. Если вы оденетесь как прислуга, на вас никто и не взглянет.

— Однако невеста принца обязательно привлечет внимание.

— О себе я позабочусь.

Ей не терпелось разъяснить самую тонкую деталь встречи: время.

— Посмотрите. — Она указала на нижнюю балку рамки и попросила Тенсена представить, что это развернутая линия ободка часов и вдоль нее от рассвета до заката движется время. Место, где будет лежать моль, укажет час их встречи на следующий день.

— Что, если моль заметит кто-то другой?

— Это просто моль. Обыкновенный вредитель. Она ничего не значит.

— Слуга может найти моль до того, как я увижу ее.

— Тогда именно эта мысль первой придет мне в голову, если я не увижу вас в назначенное время на Ряду. Послушайте, Тенсен, вам нужна моя помощь или нет?

Она понимала его сомнения, но это терзало ее все больше, так как она не могла избавиться от ощущения, будто вступает в игру, обреченную на проигрыш. Победитель полностью знает наперед свою тактику — Кестрел видела только один ход, может, два.

Голос Верекса становился все громче. Кестрел не могла разобрать слов, но головы стали поворачиваться еще до того, как Верекс буквально вылетел из галереи.

— Ходят слухи, что принц не одобряет происходящее на востоке, — пробормотал Тенсен.

Кестрел не хотела думать о востоке.

— Рабы поговаривают, что восточная принцесса Верексу как сестра, — добавил Тенсен. — После ее похищения их некоторое время растили вместе.

Глаза Кестрел невольно обратились к Рише, и, когда она увидела принцессу, стоявшую на другом конце длинного холла, кровь Кестрел, казалось, потеряла свой цвет. Кестрел почувствовала, как затихает ее пульс. Она представила, как кровь, толчками бегущая по ее телу, становится розовой, затем прозрачной. Кристально чистой водой, свободно переливающейся в жилах.