Альмарик - Роберт Говард

Вокруг помоста выстроились в почтительных позах двадцать рабынь — обнаженных девушек с белой, синей и медно-красной кожей.

Вскоре вслед за мной в зал были внесены похитителями около сотни пленных женщин Тхугра. Предводитель похитителей приблизился к помосту и, низко поклонившись, разведя одновременно с поклоном руки, сказал:

— О Ясмина, Королева Ночи! Мы принесли тебе часть нашей добычи.

Приподнявшись на локте, королева осмотрела толпу пленниц, по которой пробежала волна испуганных вздохов и стонов. С раннего детства девочкам племени Гура внушали, что худшей судьбой для них может быть похищение жестокими крылатыми людьми. Черный Город был для них воплощением зла. И вот его повелительница обратила свой кровожадный взгляд на них. Не удивительно, что многие из пленниц потеряли сознание в этот момент.

Пробежав глазами по рядам девушек, королева остановила взгляд на мне, висящем в сети, удерживаемой двумя воинами. Я увидел некоторый интерес в черных немигающих глазах.

— Кто этот варвар, чья кожа бела и почти так же безволоса, как наша, и который, будучи одет как Гура, не похож на них?

— Мы обнаружили его в темнице у Тхугров, Повелительница Ночи, — ответил предводитель стаи. — Ваше Величество может сама допросить его. А сейчас не изволит ли Великая Королева отобрать себе нужных ей пленниц, с тем, чтобы остальные были распределены между воинами, участвовавшими в набеге.

Ясмина, все еще не сводя с меня глаз, кивнула, а затем быстро выбрала дюжину самых красивых девушек, среди которых я увидел и Альтху. Их отвели в угол зала, а остальных вывели куда-то.

Ясмина вновь молча оглядела меня, а затем обратилась к одному из придворных:

— Готрах, этот человек изможден перелетом и истерзан веревками. На его ноге — незажившая рана. В таком виде мне неприятно видеть его. Увести его, вымыть, накормить, напоить и перевязать рану. Когда очухается — привести его ко мне.

Тяжело вздохнув, мои похитители и носильщики вновь потащили меня по бесконечным коридорам и лестницам. Наконец мы оказались в комнате с фонтаном. На моих запястьях и лодыжках защелкнулись замки золоченых цепей, и лишь после этого с меня сняли веревки. Мучимый болью восстанавливающегося кровообращения, я едва помню, как меня опустили в фонтан, смыли пот, грязь и запекшуюся кровь, а затем нарядили в какую-то шелковую хламиду алого цвета. Рану на ноге перевязали, а потом в комнату вошла меднокожая рабыня с золотым подносом, на котором стояли тарелки и кувшины. Что касается еды, к мясу я не притронулся, испытывая самые мрачные подозрения, зато с жадностью накинулся на фрукты и орехи. Поданное в кувшине зеленоватое вино было вкусно и прекрасно освежало горло.

После еды я почувствовал себя таким усталым, что, не дожидаясь решения своей судьбы, повалился на лежащую на полу бархатную перину и заснул мертвым сном. Проснулся я от того, что кто-то потряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидел Готраха, наклонившегося надо мной с коротким ножом в руке. Инстинкт самосохранения сработал во мне — и я изо всех сил замахнулся рукой, чтобы одним ударом выбить дух из этой твари. Готраха спасло то, что мою руку остановила прочная цепь. Отпрянув, придворный выругался и сказал:

— Я пришел не для того, чтобы прирезать тебе глотку, варвар, как бы мне того ни хотелось. Девчонка из Котха рассказала Ясмине, что ты обычно соскребаешь волосы с лица. Королева желает видеть тебя таким. Вот, держи нож и займись этим делом. Учти, он тупой на конце — так что нет смысла метать его. А я постараюсь не приближаться к тебе на опасное расстояние. Вот тебе зеркало.

Все еще полусонный — несомненно, из-за зеленого вина или какого-нибудь порошка, подмешанного в него, — я прислонил серебряное зеркало к стене и занялся бородой, изрядно выросшей за время моего пребывания в плену. Бритье всухую не доставляло мне неприятных ощущений: во-первых, из-за грубости и жесткости моей кожи, а во-вторых — нож, выданный мне, был острее любой земной бритвы. Хмыкнув при виде моей изменившейся физиономии, Готрах потребовал вернуть нож. Тупоносый клинок был почти бесполезен в качестве оружия, поэтому не было смысли пытаться оставить его себе. Швырнув нож на пол, к ногам Готраха, я снова уснул.

В следующий раз я проснулся уже сам и, сев на перине, повнимательнее оглядел помещение, в котором находился. Из обстановки — лишь моя перина, маленький столик из черного дерева, да покрытая шкурой скамья. Единственная дверь была закрыта и уж, несомненно, заперта на хороший засов снаружи. Окно было забрано золотой решеткой. Хотя я и был прикован цепями к золотому кольцу в стене, у меня все же оставалась возможность подойти к фонтану и к окну, за которым моему взгляду открывался вид на плоские крыши, башни и минареты.

Пока что Яга обходились со мной неплохо. Я больше волновался за Альтху, не зная, обеспечивает ли ее нахождение среди личных рабынь королевы хоть какую-то безопасность.

Вскоре раздались шаги за дверью, и в комнату вошел Готрах в сопровождении шести воинов. С меня сняли кандалы и повели по коридорам, окружив плотным кольцом охраны. На этот раз меня привели не в огромный тронный зал, а в меньшее помещение, находившееся высоко в башне. Комната была вся устелена и завешена меховыми покрывалами. Мне показалось, что она напоминает гнездо паука. Сравнение было довольно точным, потому что в центре комнаты находился и сам паук. На бархатных подушках возлежала Ясмина, оглядывавшая меня с нескрываемым любопытством. На этот раз рабыни не сопровождали ее. Охранники приковали меня к золотому кольцу в стене — в этом проклятом городе, наверное, в каждой стене было вделано по кольцу для приковывания пленников, — и вышли за дверь.

Я оперся спиной о занавешенную меховыми покрывалами стену. С непривычки касание мягкого меха неприятно раздражало кожу. Некоторое время королева Югги молча осматривала меня. Ее глаза, несомненно, обладали каким-то гипнотическим действием. Но в моем положении я был слишком похож на дикого зверя в клетке, на которого любое воздействие такого рода производит лишь обратный, бесящий эффект. Мне пришлось заставить себя отбросить внезапно пришедшую в голову мысль — одним яростным рывком порвать золотую цепь и освободить мир от Ясмины. Но в таком случае ни мне, ни Альтхе никогда не суждено будет покинуть живыми этот страшный город, из которого выбраться можно, как утверждают легенды, только по воздуху.

— Кто ты? — неожиданно спросила Ясмина требовательным голосом. — Я видела мужчин с кожей даже нежнее твоей, но никогда — таких безволосых, как ты.

Прежде чем я успел переспросить, где еще она видела безволосых мужчин, кроме как среди ее собственного народа, она продолжила: