Академия тишины (СИ) - Летова Ефимия

— Если только не этот человек и явился причиной побега твоей матери. Почему он выбрал именно тебя? — Габ смотрит на меня, а его пальцы продолжают вырисовывать то ли узоры, то ли буквы на коже моих ладонях, и если бы не Ларс рядом, если бы мы были наедине, я бы… Всматриваюсь в его лицо, такое же красивое и непроницаемое, как и всегда. Но зависти или соперничества не чувствую, лишь тревогу за меня. Впрочем, не так уж я и проницательна, надо признать. И на вопрос Габриэля только пожимаю плечами.

— Не езди никуда, Джей, — подаёт голос Ларс. — Не так. Я знаю, как ты любишь разные авантюры, но…

— Один раз, — не отпуская руки Габриэля, я поворачиваюсь к Ларсу. — Всего один раз. На разведку. На экскурсию. Ну не откроют же они мне в первый день какие-нибудь жуткие и смертоносные королевские тайны? Напротив, попытаются заманить, показать, как всё безоблачно и замечательно. Хоть на столицу погляжу.

— Я могу тебя сам свозить туда на каникулах, — это, разумеется, Габ.

— Мне интересно здесь и сейчас.

— Мы даже твой день рождения нормально не отметим!

— Отметим после.

— Джей, я тебя всю жизнь знаю, — Ларс старательно смотрел исключительно мне в лицо. — Уже видишь себя в роли главного королевского трупокопателя? Нет, ты глаза-то не отводи. Это не магия, это — политика! Грязная штука по определению. Какие такие обязанности могут быть у королевских магов смерти? Страшно даже вообразить.

— Только посмотрю столицу, — решительно обрываю я. — А соглашаться ни на что не буду. И вообще — не сейчас, так потом, это всё равно будет нашей работой.

***

Недели две мы довольно вяло пререкались, а накануне обещанного выезда я не выдержала томительного ожидания и пришла к сэру Францу Лаэну сама.

Пришла до послезакатного часа, в какой-то смутной надежде, что у меня особое положение, и отношение ко мне должно быть особенным, только на пороге кабинета вспомнив о том, что я вроде бы и не я. Прижалась спиной к моментально захлопнувшейся двери. Однако ректор легко разрушил мои наивные иллюзии:

— Все-таки так вам гораздо лучше, Джеймс-Джейма Ласки. Иллюзии полезны, но они не должны подменять реальность на столь длительный срок.

Я, разумеется, промолчала — печать безмолвия ректор с меня снимать даже и не подумал. Зато смотрел с явным удовольствием. Реагировать на его догадливость я посчитала лишним — не дождётся.

— Сегодня он не пришёл, Джейма. Лукас не пришёл. Первый раз за все эти годы. И мне и легко, и пусто. Вы меня понимаете? — глаза сэра Лаэна поблёскивали под седыми бровями как спелые тёмные вишни. Я неуверенно кивнула. — Вы мне так помогли, не думайте, что я не благодарен. Но вы явились сюда не за этим, верно?

Я снова кивнула.

— Вам сделали предложение, от которого трудно отказаться. Нам… мне — тоже, с той разницей, что мы вообще отказываться не имеем возможности. Академия существует… ну, не морщитесь, Джейма, я знаю, что вы знаете. И всё же. Нас оберегают, нас защищают, нам платят, в конце концов, но иногда мы оказываемся крайними — как в случае со мной и моей семьёй. В общем, так, — он резко захлопнул ящик стола, отчего я вздрогнула, буквально подпрыгнув на месте. — Я не имею право препятствовать таким людям, как наш давешний гость. Не имею, Джейма. Но вы…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне так мучительно хотелось спросить его, как же он может вот так перекладывать ответственность на меня, да мне только завтра восемнадцать исполнится! Как я могу сама решать, если ничего не понимаю?

— Не торопитесь, Джейма. У вас сильный дар, вы дочь своей матери, и вы оказались здесь. Боюсь, то, что всё случится так, как случится, было предопределено уже много лет назад.

Я поняла, что сейчас чем-нибудь запущу ему в физиономию, почувствовала покалывание огня между пальцев и закусила губу — хотя как раз последний жест был совершенно бессмысленный. Взялась за ручку двери.

…ректор не стал препятствовать моему уходу.

***

Кто-то тихонько касался моего лба, осторожно, едва-едва. На мгновение захлестнуло воспоминание из детства: я болею, пребываю на грани бодрствования и сна, а отец словно бы случайно трогает лоб, проверяет, не спал ли жар. Болеть я не любила, каждому своему недомоганию возмущалась до дрожи в коленках и до последнего старалась скрыть любые симптомы, только бы проклятая хворь не нарушала моих жизненных планов: игр, прогулок, общения с приятелями-мальчишками, с Ларсом…

На этот раз тёплая мягкая рука совершенно точно была женская. Я открыла глаза, испытывая совершенно детское желание пролепетать: "Мама!" и прижаться покрепче, то есть сделать и сказать то, чего мне ещё ни разу в жизни делать и говорить не доводилось, но спустя секунду всё же пришло осознание, где я и кто. Общежитие Академии безмолвия, ночь, я сплю, а рядом со мной сидит, глядя невидящим взором куда-то в темноту, Мэй — и лунный свет из незашторенного окна нежно окутывает её тонкий силуэт.

Луна скрылась за облаком, и я инстинктивно зажгла огонь на ладони, чтобы не сидеть в полной темноте. Пару мгновений Мэй не шевелилась, а потом она протянула ко мне свою ладонь — и огонь погас.

Немота ощущалась в горле, как кляп, нечто инородное, лишнее. Слюна скапливалась во рту.

Я схватила чёрную деревянную доску и кусочек мела с тумбочки у кровати, те, которые чуть смущённо в первый день нашего знакомства показала мне Мэй. Я так и не смогла понять, почему, но письменное общение у студентов Академии было решительно не в ходу. А вот Мэй его не избегала.

"Зачем ты это делаешь?"

Против воли меня переполнила беспомощная злость. Такая способность Мэй раздражала, нервировала, даже пугала, хотя я понимала, что сейчас она скорее всего вообще не отдаёт себе отчёта в собственных действиях. Что в подобном даре нет вины носителя. И всё же…

Я была уверена, что девушка не ответит. Слишком далёкой она сейчас была, а по сути — просто спала с открытыми глазами. Огненные буквы стали одна за другой вспыхивать на ладони, а Мэй тут же гасила их, глядя в сторону, но после знака вопроса вдруг нашарила пальцами мелок и написала на доске прямо поверх моих букв:

"Сильный огонь"

А потом добавила:

"Сопротивляется"

Ещё бы не сопротивлялся!

"Иди спать!"

Я сердито проделала фокус с горящими в воздухе буквами снова. Луна опять выглянула, тени полосами колебались на бледном лице Мэй. Девушка не шелохнулась, и я, привстав, тихонько потрясла её за плечо.

"Иди!"

Губы Мэй задрожали, и она перехватила мою руку. Но я всё-таки вырвалась и стёрла ладонью надписи — иначе понять ответ Мэй было бы уже затруднительно.

"Мне страшно"

"Сон плохой приснился?!" — мысленно проворчала я и мысленно же осеклась. Кто знает, что там снится моей соседке, раз она то и дело предпочитает бродить во сне.

"Не хочу"

"Что?"

"Ехать в Тарол"

Я с трудом вчитывалась в неровные, падающие друг на друга буквы.

Она тоже едет?! В столицу, утром? Со мной или одна? Почему, зачем, как?!

Я затрясла Мэй сильнее, надо мной запылали уже не буквы — непроизнесённые, рвущиеся наружу слова, фразы. И в ту же секунду глаза Мэй закатились, подбородок упал на грудь, девушка осела, завалилась на меня. Я осторожно уложила её на подушку, понаблюдала какое-то время, но моя странная соседка, кажется, просто крепко спала самым обычным сном.

Я не знала, сколько сейчас времени, но сонливость пропала безвозвратно. Встала, подошла к окну. Тьма ночи потихоньку светлела, в жемчужную серость утра начал примешиваться розовый оттенок, неуклонно приближая момент, когда экипаж таинственного господина в маске повезёт меня в Тарол, столицу, в которой я ещё ни разу в своей жизни не была.

"С днём рождения, Джейма", — одними губами шепнула я самой себе.

Вот мне и исполнилось восемнадцать.