Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.) - Андрей Пушкаш

Завод по производству спичек «Вулкан» в Чинадиево был обеспечен сырьем мягкой породы – осиной, он выпускал в год около 10 млн. коробок спичек и обеспечивал потребности населения края. Но с 1923 года завод перешел под контроль чешского картеля «Соло» и к концу 1920-х работал уже на половину своей мощности, а потом почти прекратил выпуск продукции.[234]

В пищевой промышленности традиционной была мукомольная. В крае в разные годы работало около 650 мельниц, перерабатывавших почти весь урожай пшеницы, ржи и кукурузы на муку. Причем на этих же мельницах было перемолото и 69 % пшеницы привозной.[235]

Водочная промышленность регулировалась правительственным постановлением республики от 1921 года, обеспечивавшим чешским монополиям возможность поставок этой продукции в восточную провинцию. Единственный пивоваренный завод в Подгорянах, ранее принадлежавший Шёнборну, обеспечивал внутренние потребности населения. В Подкарпатье выращивали табак, а в Мукачеве (с конца XIX века) работала табачная фабрика, сначала специализировавшаяся на выпуске сигар «Куба» и «Коста-Рика». В чешский период она продолжала выпускать сотни тысяч сигарет.

В 1920-е годы в Подкарпатье работало несколько электростанций, использовавших паровые двигатели. В 1925 году их объединили, а в 1932-м в Ужгороде началось строительство гидроэлектростанции, которая освещала почти все крупные поселения Подкарпатья и снабжала энергией часть промышленных объектов. Мощность ее была 20 млн. киловатт-часов. Часть выработанной ею энергии передавалась в Восточную Словакию.

В те годы в Подкарпатье довольно успешно развивались кустарные промыслы, хотя им приходилось выдерживать жестокую конкуренцию с фабрично-заводской продукцией за сбыт своих товаров. Наравне с этим и в сельской местности жители занимались кустарными промыслами. В 1930 году в 23 селах насчитывалось 96 кустарных мастерских по изготовлению полотна, сукна, шерстяных ковров, художественных вышивок, плетеной мебели, корзин (представителей этого промысла из-за Карпат и сегодня можно встретить со своей продукцией на московских рынках). Тогда в Подкарпатье этим промыслом занималось около 50 тыс. человек.

В Подкарпатье было много каменных карьеров, особенно с гранитными породами и разного рода глинами, которые использовались при сооружении дорог, тоннелей, мостов, для изготовления кирпича для строительства жилых домов, новых административных зданий в Ужгороде и других местах, а также в чешских колониях для таможенных и финансовых служб.

В результате бурного строительства Ужгород из провинциального городка превратился в современный город – краевой центр. В 1929 году в Ужгороде был построен аэродром, и город получил воздушную связь не только с чехословацкими городами, но и с зарубежными странами.

В 1920-е годы произошли значительные изменения в социальной структуре населения края в сторону увеличения числа занятых в промышленности и некоторых других отраслях. Число занятых в промышленности возросло с 63 до 85,5 тысячи человек, в торговле – с 20 до 41,5 тыс. человек, на транспорте – с 15 до 23 тыс. человек.[236]

1920–1930-е годы характеризовались дальнейшим процессом социального расслоения населения. Все ярче стали выделяться слои, становившиеся богаче в результате приспособления к капиталистическому производству. В ходу был лозунг «каждый человек может стать миллионером». В качестве примера приводился Томаш Батя, который из простого сапожника стал в городе Злинь крупным предпринимателем, обувным фабрикантом с мировой известностью.

Но, несмотря на это, промышленность в Подкарпатской Руси оставалась слабо развитой. По статистическим данным, в 1930 году в промышленности края уже было занято 90 тыс. рабочих. Однако, если быть объективным, то среди них фабрично-заводских рабочих было только 16–18 тысяч. В эту цифру были включены ремесленники, занятые на транспорте и в связи, в торговле, строительстве, в коммунальных службах. Если учесть членов их семей, то это уже почти половина населения края.

По чехословацкой переписи в Подкарпатской Руси в 1921 году всего проживало 595 тыс. человек, а в 1930-м – 709 тысяч. К названным 90 тысячам было прибавлено более 100 тысяч сельской бедноты (половина из которой была занята в сельском и лесном хозяйстве). Короче говоря, группа ученых насчитала на 1930 год рабочих наемного труда в крае 250–270 тыс. человек.[237] Если это было бы так, то с членами семей они составили бы число большее, чем население края. Достаточно сказать, что приведенные цифры превышали число принявших участие в Подкарпатье в голосовании на выборах в чехословацкий парламент (в 1924, 1925 и 1929 годах) или в 1920-е годы численность населения края увеличилась на 114 тыс. человек, в основном за счет естественного прироста. Из переписи 1930 года видно, что почти 113 тыс. семей занимались сельским хозяйством. Значительная часть сельского населения, в абсолютном большинстве своем крестьянского, жила в трудных условиях, и часть членов таких семей вынуждена была заниматься приработками, но это еще не дает основания для перевода их в разряд рабочих.

За весь период вхождения Подкарпатья в состав Чехословакии основной отраслью народного хозяйства оставалось сельское хозяйство. В 1919 году советская власть в крае существовала очень недолго, поэтому особых изменений в сельском хозяйства не произошло, крестьяне землей официально наделены не были. Поэтому после свержения советской власти румынский и чешский оккупационные режимы быстро восстановили старые порядки. Их и капиталистическими трудно назвать, если учесть уйму феодальных пережитков, прежде всего сохранившееся крупнопоместное землевладение. Правда, в 1919 году чехословацкое правительство заявило о проведении аграрной реформы, но она затрагивала в основном латифундии бывших венгерских и австрийских землевладельцев, да и то не всех. Для «целей аграрной реформы» было изъято за выкуп 104 землевладения, к ним была присовокуплена часть государственных земель. В целом в фонде для аграрной реформы оказалось 253 429 гектаров.[238] Из этих земель на лучших участках было создано 29 новых крупных латифундий, 146 образцовых хозяйств, часть земель вернули бывшим хозяевам, часть роздали колонистам. Для крестьян осталось 30,3 тыс. га, причем худших земель.[239] Значительная часть из этих наделов в последующие годы мирового кризиса была продана с молотка – получившие участки по реформе не смогли расплатиться за них.

Соотношение владельцев отдельных категорий земель и их количество по статистике 1930 года показывает таблица 1.[240]

В.И. Илько много лет работал над изучением положения подкарпатского села и крестьянства в ХХ веке. На эту тему он защитил докторскую диссертацию. Ту часть ее, которая относится к чехословацкому периоду, он депонировал в ИНИОН АН СССР в Москве.[241] Его добротное и всестороннее исследование заслуживает всяческой похвалы. Оно легло в основу написания параграфа по этой проблеме во втором томе «Очерков», опубликованных в 1995 году. Его научное исследование опирается на широкий круг источников (в том числе архивных) и литературы. В результате и выжимки из него в очерках оказались одной из лучших частей тома.[242]

Состояние сельского хозяйства и положение крестьянства автор сравнивает с развитыми частями Чехословакии, в частности с Чехией, и для Подкарпатья вырисовывается плачевная картина. Он обращает внимание и на трудности выравнивания уровней в республике, которые усугублялись отсутствием у пражских правителей таких целей и желания.

Он отмечает и позитивные моменты, которые благоприятствовали улучшению в смысле повышения урожайности, увеличения сельскохозяйственных площадей под ходовыми культурами, в том числе под посевом кукурузы, самой трудоемкой, но в то же время и самой высокоурожайной культуры, особенно в равнинных районах края; картофеля и других культур, пользовавшихся спросом, расширения посадки табака, различных технических культур, увеличения сборов винограда и производства вина, расширения садоводства, выращивания слив, яблок, грецкого ореха и так далее. Одновременно этот автор указывает на трудности сбыта этих товаров и скота из-за дискриминационных тарифов, установленных на железнодорожном транспорте, о чем шла речь выше.

Не могу не высказать одно критическое замечание, когда идет речь о сравнении урожайности сельскохозяйственных культур, в частности пшеницы, в разных по величине наделах. Ссылаясь на свои подсчеты, автор указывает, что в бедняцких хозяйствах она составляла 2,2 центнера с гектара.[243] Это абсурд. Тогда сев шел вручную. На гектар пашни таким методом расходовали около 2,5 центнера посевного зерна пшеницы. Нет необходимости доказывать, что никакой крестьянин не станет засевать поле, которое не вернет ему даже высеянное зерно.