Цивилизация или варварство: Закарпатье (1918-1945 г.г.) - Андрей Пушкаш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следовательно, краем правил назначенный вице-губернатор, получивший должность президента, при помощи чешской бюрократии. Губернатор оставался номинальной фигурой. Как показывают вышеприведенные данные, все важные и ответственные посты находились исключительно в руках чехов либо эмигрантов. И среднее звено иерархии принимало в свою среду местных жителей осторожно и в такой пропорции, чтобы не нарушить внутренний характер самой администрации. В низших слоях администрации, у которых фактически не было никакой власти, местные жители, включая представителей национальных меньшинств, были представлены более широко, хотя и здесь их уравновешивали большим числом чехов или прибегали к другим методам, в том числе в населенных пунктах, где на выборах побеждали оппозиционные партии и избирали неугодных властям старост, на место избранных назначали правительственных комиссаров.[258] Такой была система, созданная правительством Чехословакии для контроля над русинами. Хотя ее руководители временами под воздействием требований местных партий либо в ответ на робкие запросы Совета Лиги Наций делали заявления, что когда-то они выполнят взятые на себя обязательства и предоставят провинции автономию. Но, как отметил тогда английский историк, следивший за развитием событий в этом регионе, эти обещания с годами становились все менее конкретными.
Можно усомниться в достоверности категорического утверждения второй группы историков, отрицавших ассимиляторские намерения чехословацкого правительства. Об этом свидетельствует следующее: по данным чехословацкой переписи 1921 года, в это время в Подкарпатье насчитывалось 19 775 чехов, а по переписи 1930 года их стало уже 33 961 человек.[259] Это время историки называют временем первого наплыва чехов в Подкарпатье. Чешский язык как предмет преподавался во всех школах всех уровней. Создавались чешские школы: в 1920 году их насчитывалось 22 из 475 начальных школ, в 1931-м – 158 из 727 начальных, две горожанские школы и одно педагогическое училище (средняя школа). В 1930-е годы начальные школы стали восьмиклассными. В 1938 году из 803 (народных) начальных школ чешских было 188. Кроме того, к этому времени из 44 горожанских школ 23 были чешскими, чешскими были также гимназия и педучилище. Из школ национальных меньшинств больше всего было венгерских.
В этом вопросе проблема заключалась и в том, что чешские школы открывали, прибегая к различным подтасовкам, и в таких селах, в которых чехи не проживали вообще. Это давало повод оппозиционным партиям требовать закрыть чешские школы в тех местах, где не было учеников. Затрагивая этот вопрос во втором томе «Очерков», М.И. Кляп утверждал, что это только «проявление несправедливости» и «чешского шовинизма», «но не курс политики правительства», прибегая к странной аргументации: «ибо программы чехизации в документах не встречаем».[260] В связи с этим возникает вопрос: где, когда и какое правительство решалось на включение в свою программу намерения ассимиляции? Везде, где она проводилась, она проходила тихо, обманным путем.
В том же труде председатель редколлегии, ответственный редактор, руководитель авторского коллектива и автор многих частей тома И.М. Гранчак привел такой факт. В начале 1930 года вице-губернатор Антонин Розсипал дал распоряжение школьным инспекторам, чтобы те в своем общении с судами, всеми учреждениями, предприятиями и другими организациями республики пользовались «исключительно чешским языком» как государственным.[261] Кроме того, автор отметил, что цензоры запрещали в публичных выступлениях употребление наименования «Закарпатская Украина», а давали указания пользоваться конституционным названием «Подкарпатская Русь». Во время переписи населения 1930 года исполнители получили директиву властей все местное славянское население записывать по национальности русинами, в том числе и тех, которые считали себя украинцами.[262]
Не в пользу точки зрения противников ассимиляции и то, что произошло с теми русинами, которые оказались на правах национального меньшинства под словацким управлением. По статистике 1930 года их там проживало 91 079 человек, а в следующей переписи их уже было зафиксировано только 35 435 человек. Остальные в основном были ассимилированы в словацкой среде.
Невыполнение чехами обязательств по предоставлению автономии Подкарпатью затрагивало и русинов, проживавших в Восточной Словакии на правах национального меньшинства. Они, конечно, надеялись на временный характер своего положения, но их постигло разочарование. Они не могли пользоваться и той иллюзорной автономией, которую якобы частично получили русины в восточной провинции, ибо и там уже никто не верил в этот миф.
Внутреннее положение Чехословакии усложнялось не только поразившим и ее мировым экономическим кризисом, ростом безработицы, подъемом борьбы масс за свои права, активизацией национальных меньшинств и оппозиционных партий, но и внешней угрозой как со стороны Германии, так и со стороны Венгрии, которая в 1930-е годы не прекращала высказывать свои претензии к соседним странам, в том числе и к Чехословакии. В зависимости от складывавшейся обстановки Венгрия или обостряла территориальные претензии, или сглаживала их, ведя переговоры с соседними странами.
Глава шестая
В условиях мирового экономического кризиса и депрессии
Начавшийся в США осенью 1929 года кризис перепроизводства быстро распространился на большинство стран Европы. В середине 1930 года преобладающая часть отраслей чехословацкой промышленности уже была охвачена кризисом, в 1933-м промышленное производство снизилось до 60,2 % – уровня 1929 года. Значительная часть промышленных предприятий (порядка 15 %) были закрыты.[263] Как и в других странах Западной и Средней Европы, в Чехословакии кризис поразил финансовую сферу и охватил сельскохозяйственное производство. В 1933 году уровень производства достиг низшей точки и даже в 1936-м не поднялся полностью до уровня 1929 года.
Социальные последствия кризиса наиболее ощутимо сказались в Подкарпатской Руси – самой отсталой окраине республики. Из 92 промышленных предприятий в крае (с числом рабочих более 20 человек) в первые годы кризиса предприниматели полностью остановили производство на одной трети фабрик и заводов. Половина оставшихся предприятий работала не на полную мощность.
В годы кризиса число безработных в Чехословакии достигло 1 млн. человек, из которых 100 тысяч приходилось на Подкарпатье.[264] В их числе оказались 35 тыс. лесорубов, потерявших работу изза сокращения экспорта древесины за рубеж. Приведенные данные представляются заниженными, поскольку только в Тячевском округе в конце 20-х годов на лесоразработках были заняты 34 тыс. лесорубов, а в 1933 году их было всего 140 человек.[265]
Кризис больно ударил по местной промышленности: на треть упало производство химических заводов в Великом Бычкове, Перечине и Сваляве; чугунолитейные и металлообрабатывающие предприятия в Кобылецкой Поляне, Долгом и Фридьешове были вынуждены полностью прекратить производство. Часть кирпично-черепичных заводов закрылась в связи с резким сокращением жилищного строительства.
Процесс обнищания основной массы населения Подкарпатья особенно сказался на жителях Верховины, которые бедствовали и до кризиса. Их положение стало настолько одиозным, что даже депутаты и сенаторы чехословацкого парламента поднимали этот вопрос на своих заседаниях. Проблема получила широкую международную огласку и освещение в зарубежной печати, включая периодику США, Великобритании и Германии. О бедственном положении населения этих районов и царящем там голоде говорили члены Комиссии международной помощи на пресс-конференции в Праге в мае 1932 года. В ней принимали участие английские и немецкие писатели и журналисты. Истинную глубину трагедии местных жителей может проиллюстрировать запрос сенатора чехословацкого парламента Ивана Лакоты, потребовавшего у правительства ответить, почему не принимаются меры для повышения благосостояния проживающих в крае людей. По словам сенатора, верховинцы в этих районах питались по большей части бурьяном, но и его не могли посолить, ибо соль была для них недоступной роскошью. При этом перекупщики зерна торговали кукурузой по ценам, минимум в два раза превосходящим закупочные.[266] Жители села Боронява писали о своей крайней нищете, о том, что голодают, в хате нет ни куска хлеба, а дети голы и босы.[267]
Социальный гнет, переплетавшийся с национальным, и их обострение в первой половине 30-х годов неизбежно вело к усилению всех видов борьбы многонационального населения за свои права. Чехословацкое же правительство решило упрочить свои позиции после выборов 1929 года путем, с одной стороны, расширения своей социальной базы, а с другой – консолидации правых сил. В правительство вновь вошла социал-демократическая партия, из-за чего его назвали расширенной коалицией. Но основную его силу и впредь составляли сторонники аграрной партии. Прежние закулисно правившие «пятерки» и «восьмерки» заменил политический комитет министров. Новое правительство возглавил крупный землевладелец и предприниматель Ф. Удержал. Он недолго находился у власти – не смог справиться с экономическим кризисом, и его сменило правительство Я. Малипетра, слывшего человеком «сильной руки». Он одновременно с вмешательством государства в хозяйственную жизнь повел широкое наступление на демократические права и свободы, пытаясь помочь предпринимателям выбраться из кризиса за счет снижения жизненного уровня широких народных масс.