Аку-Аку - Тур Хейердал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ступив на легендарный птичий остров, мы не увидели даже перышка — птицы давно переселились на другой обрывистый островок поодаль. Когда мы шли мимо него, в воздухе кружили полчища птиц, напоминая облако дыма над вулканом.
Зато на Мотунуи мы сразу увидели множество наполовину заросших пещер. В двух из них вдоль стены лежали кости и заплесневелые черепа, а в одном месте на своде, будто охотничий трофей, торчала окрашенная в красный цвет бесовская голова с острой бородкой. Раутледж тоже побывала в двух здешних пещерах, Пакомио хорошо ее помнил. Теперь он нетерпеливо ждал, когда мы выйдем, чтобы вести нас к другому тайнику. Посреди склона старик вдруг остановился.
— Здесь мы изжарили курицу, — прошептал он, показывая себе под ноги.
— Какую курицу?
— Отец Касимиро сказал, что надо изжарить в земле курицу на счастье, прежде чем входить в пещеру.
Не очень-то вразумительное объяснение, а Пакомио добавил только, что таков обычай. Дескать, лишь старику можно было стоять так, что он слышал запах жареной курицы, а детям было ведено ждать с другой стороны очага. Им не пришлось даже одним глазком заглянуть в пещеру, но они знали, что там хранится что-то невероятно ценное. Уже стоять по соседству, когда старик проверял в тайнике сокровище, было для ребятишек большим событием.
Разумеется, мы не нашли пещеры. После долгих поисков среди камней и папоротника Пакомио сказал, что старик, пожалуй, нарочно пошел в эту сторону, чтобы сбить с толку мальчишек, а на самом деле надо искать в противоположной стороне. Пошли в другую сторону, и опять без толку. Скоро интерес к поискам пошел на убыль. Солнце нещадно пекло, один за другим мы сдавались и ныряли в глубокую расщелину, наполненную до краев кристально чистой водой, которую океан накачивал через трещину в скале. Мы собирали фиолетовых морских ежей (Пакомио ел их сырыми) и плыли навстречу невиданным рыбам всех цветов радуги, а они, разинув рот, смотрели, что за новые обитатели появились в каменном аквариуме Мотунуи. Искрометные солнечные лучи рождали фейерверк красок в расщелине, и вода была настолько чиста и прозрачна, что мы чувствовали себя птицечеловеками, парящими среди роя золотых осенних листьев. Сказочная красота, этакий подводный райский сад… Как не хотелось нам выходить на скалы, зная, что вся эта прелесть опять надолго, если не навсегда, станет достоянием одних лишь безглазых морских ежей да рыб-дальтоников.
Правда, на суше, особенно на самой Пасхи, тоже было на что поглядеть. Лопаты и кирки обнажали предметы, которых даже местные жители не видели сотни лет. В деревне начали шептаться, пасхальцы воспринимали происходящее не без суеверия. Откуда может чужеземец знать, что под дерном что-то лежите Не иначе как с помощью мана — сверхъестественного дара — проникает он в прошлое острова! Пока вслух об этом не говорили, но кое-кто из островитян спрашивал меня: может быть, я вовсе и не чужеземец, а канака? Дескать, цвет кожи и волос роли не играют, среди их предков тоже были светлокожие блондины. А то, что я знаю лишь несколько слов из пасхальского наречия полинезийского языка, объясняется очень просто: я так долго жил на Таити, в Норуэга и других дальних странах, что позабыл родную речь. Первое время мы не принимали все это всерьез, относили к разряду полинезийских комплиментов. Но чем больше открытий делали наши археологи, тем яснее становилось островитянам, что сеньор Кон-Тики не простой человек.
Началось с рабочих Билла. Билл выбрал себе увлекательнейшую задачу: впервые археолог исследовал самое знаменитое из пасхальских святилищ — огромную аху в Винапу. Ученые и туристы, которые видели это замечательное сооружение, все были поражены его сходством с величественными стенами в царстве инков. Ничего подобного нет ни на одном из десятков тысяч островов в Тихом океане, лежащих дальше на запад. Винапу, можно сказать, зеркальное отражение наиболее классических шедевров доинкской поры, и это тем более знаменательно, что речь идет о ближайшем к империи инков островке.
Может быть, и здесь работали мастера каменного дела из Перу? Может быть, питомцы этого славного цеха первыми ступили на землю острова и принялись высекать огромные плиты для пасхальских стен?
Улики говорили за это. Но теоретически была и другая возможность — та, которую до сих пор предпочитали исследователи. Дескать, сходство и соседство не более чем случайность. Пасхальцы могли самостоятельно, независимым путем прийти к такой кладке. И тогда классическая стена в Винапу — венец местного развития, так полагали теоретики.
С двадцатью рабочими Билл четыре месяца раскапывал Винапу. Но уже через две-три недели мы получили ответ, на который рассчитывали. Классическая стена в Винапу относилась к самому раннему периоду, позже аху дважды переделывали и надстраивали куда менее искусные архитекторы, уже не владевшие сложной инкской техникой. Эд и Карл, работавшие каждый над своей аху, пришли независимо друг от друга к такому же выводу, как и Билл. Впервые было установлено, что загадочная древняя история Пасхи делится на три отчетливо различимые эпохи. Сначала на острове трудился народ, представляющий специфически развитую культуру, для него характерна «инкская» техника каменной кладки. Ничего подобного их классическим сооружениям позже не наблюдается. Огромные базальтовые плиты нарезали, словно сыр, и подгоняли одну к другой так, что не оставалось ни дырочки, ни щелки. Загадочные сооружения с гладкими стенами, напоминающие и алтарь, и укрепление, выросли в разных концах острова. Они простояли очень долго, пока не пришла новая пора. Большинство классических сооружений частично снесли и перестроили, к лицевой стене подвели мощеную наклонную плоскость и увенчали перекроенные аху могучими истуканами, доставленными из Рано Рараку. Вот в этот второй период, в разгар титанической работы, в которой было занято множество людей, все вдруг оборвалось, остров захлестнула волна войны и каннибализма. Будто по волшебству пришел конец развитию местной культуры, и наступила третья, трагическая пора загадочной истории острова. Никто уже не обтесывал огромных камней, и статуи непочтительно сбрасывали с пьедесталов. Вдоль стен аху из булыжника и обломков наскоро сооружали погребальные камеры, причем крышкой часто служили поваленные идолы. В третью эпоху работали без плана, кое-как.
Мало-помалу начал приоткрываться покров над тайной. Впервые история острова Пасхи стала рисоваться как ряд последовательных событий. И одна из загадок была решена, кусочек великой мозаики лег на свое место. Теперь мы знали, что сюда была перенесена самая совершенная инкская техника кладки. Ее применяли представители древней культуры, первыми ступившие на остров.